Опасный выбор - Саша Таран
— А вдруг сосед снова возьмётся за нож? — осторожно спросила я, теребя нарядного деда мороза ногтями.
Алик нахмурился.
— Мама уже подняла вопрос насчёт камеры. Завтра будет собрание жильцов. Может, наконец, скинемся. Всё-таки давно пора поставить. У нас за пару лет успели стащить два велика из под лестницы, самокат и горшок с цветком, прикинь, кому-то горшок приглянулся. Не поленился же. А и ещё у нас царапали ключом соседскую тачку. Но он тот ещё му… кхм. Короче, есть повод задуматься о собственной камере, — подытожил он.
— Это точно…
— М-да.
— Ладно, — поглядела я на часы.
— Пора?
— Ага, — я скромно улыбнулась. — Надо найти сестру и заставить её пообедать, а то до вечера будет голодная слоняться. Родители убьют, — пояснила я, отправляя деда мороза обратно в новогоднюю кучу. Алик торжественно вручил мне весь пакет:
— Смотри, чтобы она твоих дедов не съела, а то нечем будет стресс заедать.
Я засмеялась. Наши пальцы коснулись.
— Спасибо, Алик, это очень мило. Буду толстеть.
— Тебе это не грозит, — великодушно отмахнулся он и оценил мою припрятанную под одеждой фигуру.
Уши загорелись.
Он хотел притянуть меня, обнять, но не решился — а я воспользовалась его заминкой и быстренько отступила.
— Ну, пока! Побегу Лизу искать… спасибо за антистресс! — перехватила я пакет покрепче.
— Давай провожу?
— Не-не-не! Не волнуйся, занимайся машиной спокойно, — лихорадочно отступила я, и не давая ему догнать, перебежала дорогу. Побег удался. Подло — да. Но нельзя, чтобы они с Матвеем встретились. Мне надо сначала поговорить с ним. Не хочу больше бояться за Алика. Надо расставить все точки.
Лизка торчала с Веркой на качелях. Долго звать не пришлось, она ещё издали заметила нарядный пакет и уже мчалась на «приманку».
— Что это у тебя?! — восхищённо заглянула она вовнутрь. — Нифига-а-а, как много! Откуда ты взяла?!
— Подарили, — уклонилась я от допроса.
— И что за праздник? — сестра хитренько ухмылялась.
— Суббота, — я сунула ей пакет. — На, отнеси домой и поставь суп разогреваться. Я сейчас… — я заметила на турниках пацанов и хотела спросить их о Матвее. — Только не сожри ничего. Сначала суп, поняла?
— Ой-ой-ой, — заржала сестра. — Выключай мамку, Даш, тебе не идёт!
— Иди давай. А то не поделюсь.
— А вот это было низко!
— Угу. Топай.
— А ты куда? — крикнула сестра от подъезда. Я махнула в сторону магазина.
А сама свернула на площадку, когда подъезд за спиной хлопнул. Пацанов было трое и все самого отчаянного типа: спортивные костюмы, короткие стрижки, плевки, корты, маты через каждое слово и хохот. Чисто гиены. Я часто видела их тут с Матвеем, а самый старший как раз занимался с ним вчера на турниках.
К нему я и направилась.
Бритый, широкоплечий, и шрам на пол головы. Он развалился с телефоном на скамейке, отдельно от других. Жуть. Спина холодела от ужаса, когда я приближалась, но времени не было. Нужно найти Матвея до завтра, до «новых колёс» и разобраться, — говорила я себе строго.
— Извините, — обратилась я к парню дрожащим голоском.
Он поднял глаза. Неторопливо «изучил» меня. Я прочитала на лице справедливое: «чё за мамзель пожаловала», и смутилась ещё сильнее.
— Вы Матвея не видели? — торопливо спросила я, чтобы услышать любой ответ и поскорее уйти. Отступать было поздно.
Дружок Матвея удивился, но, теперь, ему, вроде как, стало понятней, «что я тут забыла» и «почему нарушила его покой». Он убрал телефон в карман:
— А зачем он тебе?
Оглядывает с ног до головы. Ухмыляется щербатым ртом. Бандюган. Самый настоящий.
— Поговорить…
— Поговорить?
— Угу.
— Я тоже могу поговорить. Давай со мной? Не бойся, не обижу.
Но глаза говорили об обратном.
— Спасибо, не надо… ладно, я потом… — промямлила я, отступая.
— Стой, — вальяжно распорядился он, — шучу я, трусиха. Не ссы.
Он нехотя повернулся к дружкам помельче:
— Эу, Косарь! Фуру не видел?
— Не. Уехал утром.
— Уехал, — снова поглядел парень с чертовщинкой. — Подождёшь его с нами? — похлопал по скамеечке рядом с собой.
Я нервно улыбнулась и пробормотала что-то в благодарность. Бежать! Бежать! — торопилась я по дорожке обратно и ругала себя на чем свет стоит: дура! Теперь они узнают из какого я подъезда! Может попетлять, а потом незаметно проскочить?
Какие мерзкие!
И это ЕГО друзья! Кошмар!
Друзья многое говорят о человеке!
«Скажи мне кто твой друг и я скажу кто ты!»
Кто это сказал? Сократ? Платон? Ну, в общем, наверняка какой-то умный доисторический грек. За ними, кажется, уже все легендарные истины закреплены. Удивительно, — думала я, прячась за кусты, — мы совсем не изменились с тех пор? Раз ещё цитируем, — я обошла немного парковку, чтобы сбить пацанов с толку, и замерла у мусорки. Помялась с телефоном. Уже пять минут тут торчу. Лизка всех дедов слопала, чем же я стресс заем?! Что делать? Надо тихонько проскочить в подъезд.
Я снова вернулась к своим клёнам и дождалась, пока тот щербатый уткнётся в экран.
Бегом!
Железная дверь грохнула безопасностью. Вот, зачем ставят эти убогие металлические двери! В следующий раз, когда Манукян заведёт свою шарманку про красивые деревянные двери со стеклом, я с ним обязательно поспорю! Только не в мой подъезд, пожалуйста! Мне, пожалуйста, от хранилища установите, такую, с огромным вентилем, который двумя руками закручивают. Б — безопасность. Я выдохнула и стала подниматься.
Оставшиеся полдня мы болтались дома с сестрой. И Верка, конечно, завалилась. Куда без неё. Девчонки громко веселились на кухне, потом закрылись, посекретничали, потом растеклись по дивану смотреть какой-то сопливый сериал про мутантов и пролежали так до темноты.
Я переоделась в любимые пижамные штаны и активно тупила в телефоне. А могла бы гулять где-нибудь с Аликом, Славой и Ленкой. От экрана уже тошнило. Поворочалась на своём диване ещё полчасика и поплелась на кухню:
— Ужинать будете?
— Да-а-а! — заныли обе козы с голодухи.
Я цокнула. Как будто неделю не ели. Актрисы. Могли бы уже давно пойти и разогреть себе, как люди. Ну что за отношение? Что за дети бестолковые пошли? Я в их возрасте уже готовить умела, в магазин ходила, сама моталась через полгорода в художку. Пока я ворчала, в чёрное окно стучали мелкие капли дождя. А я стучала кастрюлей. Щёлкнул голубой огонёк, зашипела плита.
— Суп или макароны? — крикнула я из холодильника.
