Мимолётное влечение (СИ) - Ольховская Вероника
— Всё в порядке, — сказал он, лукаво посмотрев на меня. — Но мы с Лидой просто коллеги. Сейчас последнее, что мне нужно — это отношения.
— Позвольте узнать почему? — не унималась мама.
— Я планирую через несколько месяцев перебраться в Санкт-Петербург, — Марк пожал плечами. — Мне стало тесно в этом городе.
Его слова стали ушатом холодной воды на мою голову.
— Как? — чересчур импульсивно спросила я. — А как же наш ресторан?! Как же Игорь Леонидович?!
— Он в курсе, — улыбнулся Марк. — И даже уже нашёл мне замену…
Теперь стало понятно, куда уезжал Гранин несколько недель назад и почему Ковалёв с такой лёгкостью позволил Яну принять меня в штат.
Но для чего был весь этот спектакль с моим публичным унижением?
Задумавшись об этом, я не заметила, как в кухню забежала Мила. Она ловко обогнула меня и, держа в руках листок бумаги, подошла к удивлённому Марку.
— Что такое? — спросил он, немного наклонившись к ней.
Но Мила лишь широко улыбнулась и протянула Марку свой рисунок. Обычно дочка стеснялась посторонних мужчин, но в этот раз она продолжала стоять рядом с Граниным, заворожённо смотря в его задумчивые глаза.
— Пчелёнок не говорит, — мягко произнесла мама, погладив внучку по голове. — Но, мне кажется, вы ей понравились, Марк.
Когда я услышала последнюю фразу, мои ладони задрожали, а в горле встал ком. Это было невозможным, но Мила словно почувствовала родную душу, невольно потянувшись к ней.
А Марк больше не мог вымолвить и слова. Казалось, он пытался собраться с мыслями, чтобы что-то ответить девочке, явно ждущей его реакции.
— Спасибо, — тихо произнёс Марк. — Он очень… Очень красивый.
Это стало последней каплей.
— Марк Романович, а вам не пора домой? — резко спросила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Краснота спала, ваши глаза больше не слезятся. Но, если нужно, я могу вызвать такси…
— Лида, — возмутилась мама.
— Не нужно, — словно попытавшись избавиться от наваждения, Марк захлопал ресницами и натянуто улыбнулся. — Я чувствую себя гораздо лучше. И мне действительно уже пора… — он встал, погладив Милу по голове. — Большое спасибо за чай и пирожки. Выпечка у вас отменная.
— Давайте я вам с собой положу, — засуетилась мама, резко вскочив со стула.
— Что вы… Не нужно! — пытался отнекиваться Марк, но с ней было бесполезно спорить.
Поэтому через несколько минут уставший Гранин медленно натягивал своё дорогущее пальто, а рядом на тумбочке лежал большой пакет с пирожками, которыми, наверное, можно было бы накормить весь ресторан, и подаренный Милой рисунок.
— Завтрашнее занятие отменяется? — спросила я, обессиленно прислонившись плечом к стене.
— Нет, — уверенно ответил Марк, проверив в кармане ключи. — Начнём немного позже — думаю, мне всё же стоит посетить врача.
— Может, всё-таки мне вызывать такси? — меня до сих пор терзало чувство вины.
— Не нужно, — натянуто улыбнулся Марк. — Я не так далеко живу… Минут через десять буду дома. Не переживай.
Между нами снова чувствовалось напряжение — я никак не могла принять факт знакомства Милы и Марка, а он, кажется, был слишком шокирован обычным детским рисунком.
— Я могу посмотреть, что нарисовала Мила?
— Нет, — отрезал Марк. — Это теперь моё. А своим я делиться ни с кем не привык, — сделав секундную паузу, он добавил: — Спасибо за чай, пирожки и сожжённую роговицу. Встретимся завтра.
Казалось, Гранин спешил уйти.
— Хорошо, — единственное, что смогла ответить я. — До завтра.
Но даже закрыв входную дверь на замок, я не смогла спокойно выдохнуть — меня ждала бессонная ночь, наполненная лихорадочными мыслями о Марке.
Глава 15
Несколько следующих дней мы посвятили изучению основного меню ресторана. Всё время, что Марк провёл со мной, он вёл себя дружелюбно — не хамил, не дерзил, даже ни разу не отчитал. Наверное, я должна была ликовать — суровый шеф наконец-то изменился.
Но было в его поведение что-то странное — казалось, Гранин пытался держать дистанцию, часто не позволяя себе сближаться со мной.
С одной стороны, меня устраивало такое общение — мы говорили о кулинарии, обсуждали правильное заготовление и приготовление блюд, лишь изредка затрагивая личные темы. Но с другой, мне внезапно стало не хватать наших перепалок, в которых нам удавалось сближаться.
К сожалению, долго учиться у Марка мне не пришлось — ближе к выходным заболела Оля, поэтому наша смена осталась без повара горячего цеха. Понимая, чем это грозит ресторану, Гранину пришлось изменить своё решение и вернуть меня на кухню.
— Надеюсь, ты будешь внимательна, — произнёс Марк, когда вечером мы готовились к работе. — Скажем, что сегодня я принимаю экзамен — завалишь хотя бы одно блюдо, и нам придётся попрощаться.
— Но… — попыталась возразить я.
— Никаких «но», Лидия Николаевна, — серьёзно отчеканил Марк. — Ты согласилась с моими условиями, поэтому не можешь сейчас отступить.
— Всё равно уходишь… Зачем эти глупые игры, — прошептала, отвернувшись к шкафчику.
Я надеялась, что он не услышит, но Марк обладал отменным слухом, поэтому сразу же ответил:
— Это не игры, Лида, — в мужском голосе снова слышалось недовольство. — Я хочу знать, что после моего отъезда ресторан продолжит оставаться одним из лучших в городе. И не скатится к уровню дорожных забегаловок, в которой повара не в состоянииотличить стейк рибай от филе миньон.
— Если так беспокоишься о своём детище, так, может, стоит остаться? — повернув голову, с надеждой посмотрела в глубокие зелёные глаза. — Думаю, твоё счастье здесь.
— Давай ты не будешь лезть в мою личную жизнь, — внезапно раздражённо процедил он. — А я не буду касаться твоей.
Это было грубо даже для Марка. Еле сдерживаясь, чтобы не нахамить в ответ, я гордо подняла подбородок, наигранно улыбнулась и сказала:
— Хорошо. Если тебе претит наше общение, ограничимся «здравствуйте» и «до свидания», — закрыла шкафчик. — В таком случае твои личные границы точно останутся неприкосновенны.
Сердце бешено билось, а скулы сводило от недовольства и обиды. Мне казалось, что за время обучения Марк понял меня, стал относиться, пусть не как к равной, но гораздо лучше, чем к глупому повару, по ошибке добавившему в блюдо аллергика орехи.
Но ничего не изменилось — несколько дней близкого общения были перечёркнуты одной фразой.
Теперь у меня не оставалось выбора — я должна была идеально отработать ужин, чтобы Марк больше не смел даже заикнуться о моём непрофессионализме.
— Лида, я не это имел в виду, — тихо произнёс Гранин, когда я пыталась обогнуть его в желании выйти из раздевалки. — Прости, если обидел.
— Не нужно извиняться, Марк Романович, — посмотрела на часы. — Это моя ошибка — я действительно не должна былапереходить границы. Мы коллеги — даже не друзья. Поэтому меня не касается твоя личная жизнь. Спасибо, что напомнил об этом.
Я стойко держалась, хотя внутри пылала душа. Сначала мне казалось, что раздражениебыло вызвано резкими словами Марка, его сомнениями в моих силах и силах нашей команды. Но сейчас, глядя в задумчивые глаза, я поняла — меня злит всего лишь мысль о том, что нас связывают только рабочие отношения.
Неужели за время наших занятий я смогла прикипеть к человеку, которыйсовершенно равнодушен ко мне?
Но думать над этим было некогда — сегодняшний вечер должен определить мою дальнейшую судьбу, и я решила приложить все усилия, чтобы заставить Марка посмотреть на меня другим взглядом.
/Марк/
В последние дни я странно себя чувствовал. Меня не лихорадило, не было давления, и голова не болела — я прекрасно спал, ел и даже создал экспериментальное блюдо в меню нового ресторана в Питере. Но при этом я чувствовал невыносимую растерянность.
Сначала я объяснял своё состояние недавно пережитым стрессом — меня ещё никто не пытался обезвредить, используя перцовый баллончик. Но сухость и боль ушли, а разбитое состояние осталось.
