Допрос с приСТРАТИем (СИ) - Марина Дмитриева
Кровать узковата, даже для одного меня, не то чтобы для двоих. Но ничего, лег на нее сам, а свою драгоценную ношу поместил сверху, себе на грудь. Как же приятна эта тяжесть! Она завозилась, устраиваясь поудобнее, нежно потерлась о мое плечо. Руки сразу максимально крепко обхватили Кристи. Теперь женское тело от меня можно только бронепоездом оторвать. Эх, вдавить бы ее в себя, срастись с ней, чтобы Кристи больше не смогла уйти замуж даже к самым влиятельным и богатым дядькам. Придурок, зачем я тогда отпустил свою ведьму? Пальцы пошли путешествовать по манящим женским изгибам. Глажу ее, точно котенка, от макушки, дальше по спине к округлой попке. Ну же, помурлычь, Кристи, как это, помниться, бывало раньше, помурлычь, выставляя тело навстречу моей ладони. Нет, она лежала тихонько, бездвижно, словно затаившаяся, забившаяся в угол мышка. А грудь, где находилась девичья голова, стала влажной. Догадка прошибла мозг.
— Кристи?!
Ее щеки были мокрыми.
— Кристи, почему ты плачешь?
Она не ответила, лишь закусила губы, а слезы, кажется, еще сильнее побежали из глаз. Какого черта?.. Пришлось разрушить наш милый лежачий бутерброд. Усадил ее на кровать, пальцами легонько сжал и приподнял подбородок, вынудив на себя взглянуть.
— Швец Кристина Сергеевна, почему вы ревете? — попробовал я снова включить злого полицейского.
Кристина молчала, а прочитать, понять что-либо по ее ведьмячьему лицу невозможно. Меня бесит это молчание. Что не так?! Что я сделал не так?! Слишком люблю ее, видимо. А может, это игра? Попытка меня разжалобить и следующие ее слова будут: «Милый, в СИЗО так плохо, сделай что-нибудь, найди, пожалуйста, козла отпущения, на которого можно будет повесить убийство Роберта Евгеньевича». А я ведь сделаю, все сделаю!
— Какого хрена ты плачешь?!
Она раздраженно вытерла щеки руками.
— Не обращай внимания. Будь и дальше злым полицейским!
— Твою ж мать, отвечай на вопрос?!
— Эти вопросы не относятся к делу убийства моего мужа. А еще, насколько я знаю, плач в нашей стране не является уголовно наказуемым деянием.
Наглая сучка! Слез больше не было, темные глаза теперь смотрели с вызовом. И я откликнулся на этот вызов еще как, член начал снова твердеть. Ведь обнаженной и злой Кристи выглядела восхитительно. Счел своим долгом предупредить.
— Я тебя съем, киса Кристи.
— Попробуй, Карпов, — ответила она и показно щелканула зубами. Дескать, я тоже умею кусаться.
Нашел пальцами ее подбородок, приподнял. Коснулся нежных, натруженно-пухлых после минета губ, пропитанных вкусом секса, точнее, вкусом моей спермы, но оттого не менее сладких. Рука, нежно гладившая женскую кожу до этого представления со слезами, увесисто шлепнула по манящей попе. От неожиданности Кристи вскрикнула прямо в мои губы, все еще настойчиво терзающие сладкий рот поцелуем. Добавим ей удовольствия, пальцы, после шлепка мявшие мягкие женские ягодицы, чуть сместились, нырнули между девичьих ляжек. Кристи, Кристи, одно между нами остается неизменным, несмотря на пять лет разлуки, твое предательское замужество, мои попытки наладить нормальную жизнь и кучу женщин для этого, мы хотим друг друга. Нет, пожалуй, слово «хотим» слишком мало для описания того, что происходило сейчас между нашими телами. Мы друг друга — жаждем! Нашел в скользких складках ее клитор. Еще один полувдох-полувсхлип был безжалостно проглочен моим горлом. Ничего, сейчас эти «охи» косяком пойдут. Сразу двумя пальцами внедрился во влажную промежность. Кристи снова посмотрела на меня, удивленно, жалобно, с надеждой на продолжение… Конечно, детка, я только за, продолжить. Интенсивно задвигал пальцами в хлюпающей женской вагине. Потекла моя девочка изрядно, видно, правда изголодалась без секса. Потом не менее интенсивно начал натирать круговыми движениями ее клитор, и снова пальцами внутрь. А ведьмячьи глаза все смотрят и смотрят на меня, потрясенно, с мольбою, и я опять ныряю всем телом в черную дыру нашей взаимной страсти… Дурак, надо было договориться с Сашкой на всю ночь арендовать эту камеру для взятия показаний. Мог бы целую ночь трахать кису Кристи! Она жадно начала глотать воздух губами. Темные глаза теперь смотрели словно сквозь меня, потому что моя девочка сейчас была полностью поглощена своими ощущениями… Член, несмотря на недавнюю разрядку, стоял, как каменный, и снова рвался в бой… желая теперь основательно потрудиться. Решил добавить ей остроты ощущений, сжал сморщенный, торчащий острой пикой сосок. На этот раз стон не успел проглотить, и он пошел негромким эхом гулять по камере. Надеюсь, мимо тут никто не будет проходить. Начал мять другой рукой ее идеальные, просто созданные для моей ладони груди, не переставая при этом теребить пальцами в хлюпающей промежности. В попытке вдохнуть побольше воздуха Кристи снова открыла губы, а чернющие глаза заволоклись кайфом… Но мне нравится, что она не прикрыла веки. Сейчас, когда Кристина в шаге от оргазма, с перекошенным от напряжения лицом, создавалось ощущение, что я наконец-то смог пленить ведьму. Теперь я ее хозяин! Одно молниеносное движение, повалил Кристи спиной на кровать, и всем своим весом навалился сверху ее мягонького, хрупкого тела. Хочу, чтобы она кончила подо мной и на моем члене. Раздвинул женские бедра, подставил член к влажному входу, а затем вклинился внутрь одним мощным ударом. Пусть знает, кто ее хозяин! Мы вскрикнули оба, друг другу в губы. Наши стоны переплелись в объятьях и пошли гулять по маленькому пространству камеры. Какая же она… сладкая. Еще один сильный толчок в жаркой женской глубине, еще два потрясенных всхлипа — мой и ее… Черт! А ведь я на самом деле сделаю все, чтобы освободить Кристи, даже если она действительно убила той злосчастной каминной кочергой своего мужа. Пойду на должностное преступление, подлог, уничтожение улик, да на что угодно пойду, только не позволю посадить ее в тюрьму. Потому что следующие пять лет больше не смогу без Кристи… Особенно после того, как выебал, точнее, опять попробовал свой персональный наркотик. Подохну ведь от ломки без любимой ведьмы…
Мои толчки и наши стоны начали набирать интенсивность. Кровать ужасно скрипела при каждом движении. Наверное, должно быть противно, но в сочетании с женскими полувздохами-полустонами этот
