(Не)счастье на мою голову - Екатерина Орлова
– Вчера доставили ваш заказ, и Андрей Витальевич распорядился, чтобы развесили шары.
– Спасибо, – улыбаюсь шире.
По периметру действительно развешены заказанные мною шары, и выглядят они потрясающе красиво.
Ставлю на стол коробку и, повесив рюкзак на плечи, разворачиваюсь к девушке.
– Пойду принесу из машины посуду и фрукты.
– Вам помочь?
– Спасибо, я справлюсь. Там всего одна сумка. Я все расставлю и подойду к вам оплатить. Посчитайте пока, хорошо?
– Конечно, – кивает она и скрывается в здании.
Примерно двадцать минут у меня уходит на то, чтобы подготовить одноразовую посуду и нарезать фрукты. Накрыв их пищевой пленкой, оставляю на столе, а сама иду на ресепшен.
– Вы принимаете карты? – спрашиваю, доставая из рюкзака кошелек.
– Ваш заказ уже оплачен.
– Я не про шары, – улыбаюсь. – Я хочу оплатить сам праздник.
– Я про праздник и говорю, – мило улыбается девочка, а вот я начинаю хмуриться.
– В каком смысле “оплачен”?
Первая мысль: Агата оплатила. Но она бы мне сказала. Вторая вообще невероятная: Ровинский наконец раскошелился и что-то сделал для ребенка. Но это абсурд, потому что у Ровинского, кроме голой задницы, ничего нет. Тогда что все это значит?
– Андрей Витальевич сказал, оплачено.
– Ах, Андрей Витальевич сказал…
Я стараюсь не показывать администратору свое негодование, потому что она не виновата в том, что Андрей Витальевич сует свой нос куда его не просят.
– А где я могу его найти? – спрашиваю, выжимая из себя все дружелюбие, которое аккумулировала годами. Любовно взращивала в себе, зная, что когда-нибудь найду этому навыку применение.
– Он сейчас инструктирует ребят. Вы можете подождать на поляне для празднования. Они скоро пройдут через нее на полигон.
– Поняла, спасибо.
Выхожу на улицу и глубоко дышу, чтобы справиться со своими эмоциями. Прямо сейчас я готова выцарапать Андрею Витальевичу глаза за то, что ставит меня в положение должника, которое я с некоторых пор просто ненавижу. С меня хватило долгов мужа, чтобы во мне навсегда стойко выработалась аллергия на это слово.
Какое-то время я хожу по газону, упорно заставляя себя наслаждаться свежим воздухом и красотой вокруг. Выходит так себе, но, по крайней мере, я дохожу до стадии, когда могу присесть на скамейку и не дергаться.
А через пару минут мой сын с друзьями во главе с Борзым выходят на улицу, но с другой стороны здания. Бросив на меня взгляд и кивнув, Андрей уводит парней на полигон. Вот же засранец! Знал, что я буду злиться, и устроил отсрочку встречи. Ну погоди, мы все равно пересечемся сегодня!
Глава 13
Тина
Аля подсказывает мне, что я могу подняться на пригорок, с которого видно игру. Не хочу смотреть на то, как стреляют по моему сыну, но такое ощущение, что если не буду наблюдать за игрой, с ним что-нибудь случится. Я понимаю, что это как посттравматический синдром после его болезни, и что я просто пока еще не в состоянии отпустить контроль. К сожалению, пока не знаю, как это сделать. Агата предлагает мне пойти к психологу. Может, как-нибудь и соберусь. Но мне даже страшно подумать, сколько всего сверху я наговорю бедному человеку. Мне кажется, после моих откровений лечить надо будет уже самого психолога.
Поднявшись на пригорок, я всматриваюсь вниз. Удивительно, как им удалось создать такое атмосферное место. На первый взгляд оно кажется просто хаотично сваленной кучей всякого хлама. Какие-то огромные шины, деревянные перегородки, балки, натянутая в некоторых местах защитная сетка. Но когда присмотришься, начинаешь улавливать логику. Это целый лабиринт, по которому крадутся и носятся парни, периодически стреляя друг в друга. Пульки летают быстро с тихим свистящим звуком. То и дело слышны возмущения и крики радости. Проскакивают маты, но это же мальчишки. Было бы странно ожидать от них других выражений.
– Боец под номером двенадцать повержен! – слышу голос Андрея. – Поднять руку! Опустить оружие! – Один из парней поднимает руку, опускает автомат и бежит к столу, на котором разложено оружие. Тут-то я и замечаю Борзого, который сидит на высоком стуле с громкоговорителем в руке. Как только парнишка добегает до стола, Андрей командует: – Вернешься через минуту!
Я перевожу взгляд на игроков, хотя жутко хочется смотреть на Борзого. Но я запрещаю себе это! Я на него и так достаточно посмотрела во сне. Даже почувствовала, черт побери!
И все же в какой-то момент мой взгляд скользит к командному пункту, но на месте Андрея уже сидит Аля. Кручу головой. Куда он подевался?
– Меня потеряла? – раздается негромко у моего уха.
Я хочу отойти от него, но нога соскальзывает на траве, и я едва не падаю, вовремя подхваченная сильными руками. Крутанув меня, Андрей разворачивает лицом к себе и крепко держит в своих объятиях. Я замираю, боясь пошевелиться.
– Как сладко ты пахнешь, – произносит он тихо и касается своей щетиной моего виска. Легонько трется, а потом шумно вдыхает у моего уха. – Пряностями. Так бы и сожрал тебя. – Пытаюсь его оттолкнуть, но железная хватка становится только сильнее. – Не брыкайся, а то упадешь.
– Пусти меня!
– Нет, – качает он головой и, склонив голову набок, смотрит мне в глаза. На губах играет та же нагловатая улыбка.
– Сладкий пирожок? – ухмыляется он и играет бровями.
– Что? – Интересно, у меня одной сейчас пошлые ассоциации с этим пирожком?
– Кондитерская забавно называется, – кивает он в сторону стола, на краю которого стоит коробка с кексами. – Люблю сладкие пирожки, – на последних двух словах он понижает голос.
– Я вообще-то зла на тебя! – решаю прервать нелепый разговор, от которого по телу прокатывается дрожь.
– Правда? – его брови слегка подскакивают. – По какому поводу?
– По поводу оплаты.
– А что с ней не так? Что-то перепутали? Ты только скажи, я накажу всех виновных.
– Себя накажи! Зачем ты оплатил день рождения Паши?
– У нас игра для именинника бесплатная.
– Ты врешь.
– Вру, – усмехается он. – Но деньги с тебя не возьму.
– Это еще почему?
– Я не хочу, чтобы моя женщина вообще за что-нибудь платила.
– Я не твоя!
– Моя, – не унимается он.
– Слушай, ты опять что-то там себе надумал.
– Где – там?
– Ты специально так разговариваешь со мной?
– Как?
– Р-р-р-р! Бесишь! Пусти!
– Почему ты так злишься? Ну захотел я сделать подарок
