Темное наследие - Трейси Лоррейн

Алекс заливается смехом.

— Это то, что вызвало у тебя приступ паники? — спрашивает он в замешательстве, вытаскивая коробку из шкафа и поднимая ее.

— Ну, не совсем они. Просто к чему привело их отсутствие.

Он смотрит на меня, его глаза мягкие и сострадательные. Это заставляет что-то разбиться внутри меня так же сильно, как и помогает восстановить некоторые сломанные кусочки.

Не желая разрыдаться и снова обрушиться на него менее чем через десять минут, я опускаю взгляд на коробку. Или, точнее, на ленту, которая удерживает крышку закрытой.

— Подожди… ты даже не открыл их, — выдыхаю я.

— Это был подарок Нико на новоселье, — признается Алекс, бросает их обратно в шкаф и направляется к туалету, засовывая руку в трусы, чтобы отлить.

Иисус. У парня нет стыда.

— Я просто собираюсь… — Я выбегаю из комнаты, чтобы дать ему немного уединения, в то время как звук его смеха преследует меня.

— Ты слишком милая, Кэл, — кричит он, когда я прохожу через спальню в поисках выхода.

— Ты не такой, — кричу я в ответ.

— Я знаю. Я слишком сексуален, чтобы быть милым.

— Дай мне сил, — бормочу я, поворачиваясь к кухне, или, точнее, к кофеварке.

Когда Алекс присоединяется ко мне, он натягивает пару спортивных штанов и несет одну из своих толстовок и мою сумку.

— Вот, — предлагает он, когда я стою, прислонившись спиной к стойке, в одной майке и трусиках.

— Спасибо, — бормочу я, натягивая ее через голову и прикрываясь. — Кофе?

— Черт возьми, да. Но иди сядь, я могу это сделать.

Мои губы приоткрываются, чтобы возразить, но он тянется к буфету за двумя кружками, и мои слова пропадают в пользу отступления к его дивану.

Я сворачиваюсь калачиком в углу, когда аромат кофе наполняет воздух вокруг меня, отчего у меня текут слюнки, и достаю телефон. Я получила сообщения от Эмми, Стеллы, Джоди и Джерома, которые проверяют связь. Но мое сердце падает, когда я обнаруживаю, что от Анта по-прежнему ничего нет. И когда я смотрю на наш чат, становится только хуже, когда я понимаю, что он даже не читал это.

Пожалуйста, ради любви к Богу, не допусти, чтобы он тоже оказался где-то посреди всех этих развалин.

— Вот, — говорит он, передавая дымящуюся кружку, отрывая меня от моих мрачных мыслей. — Это тоже нашел, на случай, если ты голодна.

Он кладет новую пачку песочного печенья на подушку рядом со мной, прежде чем опуститься на диван напротив меня.

Мне не слишком нравится его отстраненность, но я не обращаю на это внимания. Последнее, что мне сейчас нужно, это попасть в зависимость от брата-близнеца Деймона.

Так или иначе, и когда-нибудь скоро, мне придется выяснить, как стоять на собственных ногах и принять то, как будет выглядеть мое будущее. Просто… пока нет. Нам нужно выбраться из этого дерьмового шоу, прежде чем кто-либо из нас сможет думать о завтрашнем дне.

— К-как ты себя чувствуешь? — Спрашивает Алекс. — Насчет… — он замолкает, давая мне понять, куда он клонит этот разговор, когда его глаза опускаются.

— Ребенка? — Спрашиваю я, слово звучит чужеродно на моем языке. Это первый раз, когда я говорю что-либо о его существовании вслух, и я должна сказать, это не сильно помогает моей затянувшейся панике.

— Да. Я знаю, что это безумие, н-но ты собираешься…

— Сохранить его?

— Черт. Мне жаль. Это совершенно неправильный вопрос, который нужно задавать прямо сейчас, и совершенно необдуманный.

— Все в порядке, — торопливо говорю я, ненавидя то, как он внутренне ругает себя за этот вопрос. — И да. Какой бы испорченной ни была моя жизнь, я никак не могу положить этому конец. У судьбы, очевидно, был план для меня, так что…

— Ты веришь во всю эту чушь? — спрашивает он, между его бровями образуется глубокая складка.

— Прямо сейчас я почти ни во что не верю.

— Я понимаю это, — говорит он со вздохом, изучая меня. Я понятия не имею, что он пытается найти в моих глазах, но я почти уверена, что ему не удается то, чего он хотел. — Я понятия не имею ни о чем из этого дерьма, Кэл. Тебе нужно обратиться к врачу? Сделать что-нибудь, чтобы он был здоров?

— Он? — Спрашиваю я, и на моих губах появляется улыбка.

Он разводит руками. — Я, блядь, не знаю. Мои знания об этом дерьме заканчиваются на том, как сделать все возможное, чтобы это не происходило, на что мой брат явно никогда не обращал никакого гребаного внимания.

— Я виновата не меньше.

— Но ты ведь принимаешь таблетки, верно?

— Господи, откуда вы все знаете интимные подробности моей жизни? — Бормочу я. — Только не говори мне, что и ты вытащил мои медицинские записи?

Глаза Алекса расширяются от удивления. — Э-э… нет. Я видел их в твоей косметичке.

— Ладно, хорошо. Это менее странно и собственнически.

— Я хочу быть здесь ради тебя, ради этого, если… если случится худшее, — тихо признается он.

— Алекс, — вздыхаю я, мое сердце переполняется сочувствием к самоотверженному парню передо мной. — Я не могу просить тебя об этом. Ты за меня не отвечаешь.

— Ты не несешь ответственности, Кэл. Ты одна из моих лучших друзей, и ты носишь р-ребенка моего б-бр— Он проглатывает слово, поскольку эмоции переполняют его.

— Даже сейчас. У тебя своя жизнь, Алекс. Ты не можешь давать такого рода обещания. — Особенно когда ты раздавлен горем и печалью. Хотя я не произношу этих слов вслух.

Эмоции сейчас накалены, и мы все чувствуем вещи острее, чем обычно, думаем иначе, чем обычно. Я отказываюсь позволять ему давать такие судьбоносные обещания, когда он измотан и тонет. Этого просто не произойдет.

— Но я хочу, — умоляет он.

— Я знаю, что хочешь, и ты понятия не имеешь, как много это значит для меня, Алекс. Но прямо сейчас нам нужно делать шаг за шагом. Жизнь больше не будет нормальной в течение—

— Никогда. Это уже никогда не будет прежним.

Я смотрю на него, и его глаза наполняются слезами. Он смаргивает их, борясь с ними, и я делаю то же самое рядом с ним.

— Что происходит сегодня? Ты возвращаешься на поиски?

Он кивает, мрачное выражение появляется на его лице.

— Тео придет и заберет меня. Эмми и Стелла придут потусоваться с тобой.

— Я рассказала им о нас с Деймоном, — выпаливаю я. Хотя он, конечно, понял это, когда я коротко поговорила с Себом.

— Что они сказали?

— Честно говоря, я думаю, что они были слишком измотаны и бредили, чтобы по-настоящему осознать что-либо из этого.

— Я понимаю это, — соглашается он, поднимая поцарапанную и покрытую синяками руку, чтобы откинуть волосы со лба. — Я, блядь, изо