Папа для потеряшек (СИ) - Свит Кэти

— Извини, но мне надо бежать, — обращаюсь к мужчине. — Девочкам спать пора, — опять лгу.

От Ипполита на прощание выслушиваю еще целый ряд наставлений, как болванчик киваю. Думаю о Маковецком.

Нужно как-то спокойно поговорить с ним, объясниться. Обо всем рассказать.

Он ведь дико злой сейчас. Может взорваться от любого неосторожного слова, наделать глупостей.

Завершаю вызов, убираю телефон, разворачиваюсь и застываю. Кухня пуста.

— Макар? — негромко зову мужчину. Никто не откликается. — Маковецкий! Выходи! — произношу требовательно. — Не смешно!

Но ко мне никто так и не выходит. Я осталась одна.

Мак, ну зачем ты ушел отсюда? Вот блин! Напорешься на мою маму, будет очередной скандал.

Прислушиваюсь к звукам в квартире, но постороннего шума нет. Тишина.

По-любому у девочек. Решил посмотреть, как они спят.

Быстро, но вместе с тем бесшумно ступая, подхожу к спальне девочек. Останавливаюсь напротив двери, прислушиваюсь, еле дыша.

Тихо.

Заглядываю в детскую, там все спокойно. Девочки спят в своих кроватках, мама сидит в кресле и вышивает подушку с медвежонком, спящим на месяце, для Алисы. Олеся уже получила свою вышитую подушку с ежом.

Встречаюсь с маминым рассерженным взглядом. Она машет мне рукой, чтобы ушла. Я ей мешаю.

Прохожу по квартире, заглядываю в каждый угол. Но никого так и не нахожу.

Маковецкого нигде нет.

Глава 17. Макар

Подхожу к припаркованной напротив подъезда тачке, стучу по стеклу. Оно медленно опускается.

— Опять ты, Маковецкий — произносит Смоленский,глядя на меня полными ненависти глазами.

— Прикинь, — щурюсь недобро. — Что здесь забыл? Слов не понимаешь? Я сказал не приближаться к Ольге.

— Мне плевать на твои слова, — произносит с презрением. Открывает дверь автомобиля, выходит. — Тебе не кажется, что ты слишком много о себе возомнил? — давит меня своим авторитетом. — Пристаешь к серьезным людям со своими тупыми претензиями. Ты шлак! И место твое на свалке! Кстати, могу организовать, — стреляет глазами за мою спину.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать. Я оказался в окружении.

Ухмыляюсь.

Смоленский, неужели ты наивно полагаешь, что я после стычки с тобой не подстрахую себя? Ты или последний дурак, если этого не понимаешь!

—Себе организуй, — произношу не поведя бровью. Ипполит усмехается, едва заметно кивает, давая команду своим парням.

Я своим ничего не говорю. Знаю, что без команды они вмешаются лишь в том случае, если мне будет угрожать реальная опасность. Неоднократно об этом с ними уже говорил.

Надеюсь, послушают. Не хочется выдавать свой козырь раньше времени.

Лучшее, что сейчас могут сделать мои парни, так это заснять предстоящую драку на видео. Чтобы потом предъявить ментам.

Уверен, у Смоленского отличные подвязки в органах. Меня попробуют «убрать из поля зрения», чтобы не мешал.

Фига с два! И не с такими разборки учинял.

Ипполитушка—слабак по сравнению со мной и Торковскими. С нами тремя ему не справиться. А поодиночке не предоставим ни единого шанса нас одолеть.

— Могу подсобить, — продолжаю злорадно. — Хочешь? Быстро сообразим! Ты только скажи.

— Как был клоуном, так и остался, — цедит сквозь стиснутые зубы. В глазах бушует ярость. — Кончайте его. Надоел!

Обстановка тут же меняется. Я в мгновение ока подключаю свои инстинкты, превращаюсь в слух.

Дожидаюсь, когда враг приблизится ко мне вплотную. В самый решающий момент резко ступаю вперед, беру самодовольного и от этого не ожидающего подвоха Смоленского за грудки, меняюсь с ним местами. Он со всей дури от своего же охранника получает под дых. Отлетает в сторону, ударяется об бордюр, теряет сознание.

Надеюсь, отделается закрытой черепно-мозговой.

Времени кидаться к придурку, проверять, жив ли он, оказывать первую помощь нет совершенно. Сначала нужно поставить на место его цепных псов.

Окидываю взглядом наступающих на меня бугаев, без труда нахожу их слабые точки, составляю в голове четкий план. Как ни крути, но пару-тройку раз подставиться под удар придется. Мне нужно максимально близко приблизиться к обоим псам.

Ступаю вперед, пропускаю удары. Они настолько сильны, что едва не выбивают весь дух. Держусь.

Ловлю момент, подсекаю одного, он летит навзничь, тянет за собой второго, тот падает сверху на первого. Что-то хрустит.

Похоже, кто-то сломал позвоночник. Да и посрать! Отхожу в сторону, разминаю места, куда прилетели удары.

Болят, сволочи.

Противники лежат навзничь. Стонут.

Подхожу к Смоленскому, он без сознания. Осторожно отодвигаю ворот пальто, проверяю пульс.

Живой. Ничего не будет с ублюдком. Уверен! Отделается ушибом, и все, такова жизнь. Нормальных парней забирает на пустом месте, а гадам позволяет продолжить поганить хорошим людям жизнь.

— Макар Александрович! — Ко мне спешит старший смены. — Все в порядке? Я едва смог сдержать своих парней. Рвались на подмогу.

— Нормально, — отмахиваюсь. Не до сантиментов сейчас. — Драку сняли на видео? — сразу же уточняю. Крайне важный момент.

— С нескольких ракурсов! Не подкопаешься и в видеомонтаже не обвинишь, — заявляет уверенно.

— Отлично! — дружески хлопаю его поплечу. Недалеко от нас раздается звук полицейской сирены, он стремительно приближается. — Менты едут.

— Местных о нас не предупреждали, — тут же напоминает. — Предупредить?

— Не нужно.— В голове рождается весьма интересный план. — Давай для начала проверим, насколько хорошие связи у гаденыша, — киваю в сторону лежащего без сознания Ипполита. До сих пор.

— Без проблем, — кивает. — Как понимаю, мне нужно исчезнуть, — уточняет у меня.

— Правильно мыслишь, — ухмыляюсь. — Только видео мне в мессенджере перекинь. Пригодится.

— Будет сделано! — рапортует, удаляясь от меня на безопасное расстояние.

Крайне вовремя исчезает, потому что как раз в этот момент из-за угла дома выворачивает полицейская машина и с ревущим специальным звуковым сигналом на всех парах несется ко мне.

Останавливаются, не дав сказать ни единого слова, накидываются на меня, я не сопротивляюсь. Оказывать сопротивление при задержании —это ведь тоже статья. Не даю ни единого, даже самого малейшего шанса в будущем ко мне прикопаться. Хрена с два!

Меня довольно жестко впечатывают в капот, сковывают руки наручниками, заставляют ноги расставить на ширину плеч.

— Отпустите его! Он не виноват! — за спиной слышу истеричный голос Ольги. Судя по нему, она вот-вот готова кинуться на ментов с кулаками. Хреново. — На него напали! Отпустите! От не виноват!

— Гражданочка, следствие во всем разберется, — говорит ей один из парней в форме. — Свали домой. Холодно. А ты вон, в тонком халатике.

— Отпустите его! — чуть ли не топает ножкой. — Смоленский сам на него напал. Первый!

— Еще одно слово —и окажешься рядом с ним, — предупредительно рычит второй полицейский. — Хочешь?

— Н-нет, — говорит запинаясь. — Я же вас вызвала. Увидела, что драка, и позвонила.

— Вот и молодец. А теперь тебе пора домой.— Голоса удаляются. — Не мешай взрослым дядям делать свою работу. Без тебя разберутся, кто прав, а кто виноват.

— Но…— продолжает перечить.

Изо всех сил заставляю себя молчать.

Глава 18. Оля

— Да возьми же ты трубку! — тихо психую. Девочки еще спят, а я все никак не могу дозвониться до братьев. Они единственные, кто могут помочь.

Я уже, наверное, в сотый раз звоню Давиду, но он так и не перезвонил мне. Марат тоже молчит.

Братья, блин! Почему вас вечно где-то носит, когда вы так сильно нужны? А на этот раз так вообще, Маковецкому помощь нужна.

Но в динамике прекращаются длинные гудки и вместо них снова повисает тишина. Отнимаю телефон от уха, смотрю на экран. Вызов прерван сотовым оператором.

От безысходности слезы наворачиваются на глаза. На душе так горько, что хоть вой на луну.