Это несерьёзно - Ольга Вечная
— Богдан вас очень уважает, даже взял вашу фамилию. Вы помогли его матери, когда их бросил отец, и продолжаете помогать. Богдан мечтает поработать с вами. Прожужжал мне все уши, — улыбаюсь. — Ваша сеть коворкинга сейчас одна из лучших в стране.
Карасёв вроде бы и польщен, но при этом хмурится, отстраняется. Это все мои глаза. Если нужно произвести приятное впечатление, то я надеваю цветные линзы и стараюсь чаще моргать. Карий цвет — теплый, он располагает к общению. Мои же светло-зеленые радужки при знакомстве эффект производят отрицательный, и ё Павел Игоревич сейчас борется с неприятием.
— Спасибо за такую высокую оценку. Я был бы рад сотрудничеству, но это, увы, невозможно. — Он делает паузу, дескать, вали уже.
— Знаю. Более того, ваша принципиальная позиция меня приятно поразила. Богдан пообещал вам скидку в восемьдесят процентов, он был согласен работать чуть ли не в минус, лишь бы произвести на вас впечатление. А вы отклонили капец какое щедрое предложение. Вау.
— Да, отклонил. Не без боли в сердце, но пришлось. Я знаю, что многие посчитали этот поступок странным.
— И я в том числе. Когда это случилось, я задумался: почему настолько категорично? Принципиальные люди впечатляют, но к чему упираться конкретно в этом вопросе, я так и не понял. Вы меня заинтересовали. Страшно. И я на всякий случай, просто ради развлечения, пробил вас.
Карасёв придвигается ближе:
— В смысле пробили? Это как? Говорите нормально, по-русски.
— Взломал. У вас хуевая система безопасности, если по-русски. Последние две недели я перехватываю весь ваш трафик. Поначалу все было так хорошо, что я… клянусь, аплодировал. Вы даже лично купили подарок младшей дочери, а не поручили это дело секретарше. Но потом я наткнулся на ваш тайный сайт. К сожалению. И моему, и вашему.
Карасёв мрачнеет.
Тут же поясняю:
— Тот самый, о котором не знает ваша жена, дочка ректора известного университета. Вы верно сделали, что не стали с нами сотрудничать даже со скидкой в восемьдесят процентов: я тоже человек принципиальный и сдал бы вас сразу же. Так что можете себя не корить, вы сделали все правильно в плане защиты.
— Какой сайт? Ничего не понимаю. У меня мало времени, Демьян… как вас там, простите, но покиньте мой кабинет немедленно.
— Нет. — Я смотрю ему в глаза. Вернее, пытаюсь.
Глазки Карасёва бегают так быстро, что фиг поймаешь их.
Бросаю взгляд на часы и придвигаю ему папку:
— Здесь всё. О вас и вашем сайте. Все переписки, денежные переводы, контакты. И кстати, вы обманули Богдана, работаете вы с родственниками, и еще как. Родной брат из ментуры вас покрывает. И этот сайт был его идеей.
Карасёв хватает папку, вскакивает.
Я приговариваю:
— Сядьте. Камеры нас снимают, вы же сами знаете, с каких ракурсов.
Он медленно опускается на стул. Открывает папку, бегло просматривает первые две страницы, дергается. Яростно захлопывает ее и начинает осыпать меня проклятиями.
— Чего вы хотите? Шантажировать меня? Сколько? Ну?
За окном, как по щелчку пальцев, включается сирена. Вовремя. Машины пока далеко, но летят к нам, счет идет на минуты. Глаза Карасёва расширяются в ужасе.
Я продолжаю говорить максимально медленно и спокойно:
— Если вы закончили с оскорблениями моей матери, то продолжим. Мне безумно нравится ваша сеть коворкинга, меня вообще восхищает, когда люди делают свою работу качественно. Но мне категорически не нравится порно с несовершеннолетними, а нескольким актрисам значительно меньше восемнадцати. Это не то что не скрывается, это подчеркивается. На главной странице. Этим вы и завлекаете, Павел Игоревич.
— Блядь! Сукин сын! Это просто порнуха! — агрессивно шипит он. — Кто безгрешен? Вы же взрослый мужик, должны понять, зачем это делается. Мужикам иногда надо отпустить демонов… Никому от этого вреда нет, девочки получают зарплату.
— Они ровесницы вашей средней дочери. С ней видео я не нашел.
Он ударяет кулаком по столу и рявкает:
— Убью на хер!
— Вот именно. Ваши дочки еще нецелованные, наверное. Вы тщательно следите, чтобы охрана не подпускала к ним обормотов. И я вас в этом поддерживаю: всему должно быть свое время.
Сирены становятся громче. Карасёва трясет, вся жизнь, очевидно, у него перед глазами проносится. Как жена и дети узнают. Все узнают.
Это пиздец, если начистоту. Я бы на его месте повесился.
— Демьян, вы же мужик, да вашу мать! Бывает, иногда тянет на что-то эдакое. Запретное. Виноват, но… есть спрос! Неужели вы святой?!
— Вы правы, я далеко не святой и базовый секс меня тоже давно не вставляет. Что печально, потому что мешает моей личной жизни. Меня тоже будоражит что-то неформатное, и отчасти я могу понять вас и вашу аудиторию. Но лишь отчасти. — Развожу руками: — Я не фантазирую о школьницах.
Беру телефон, задаю ряд команд. Сирены звучат еще громче. Они уже под окном.
— Я также нашел у вас ряд моментов нехороших. Вы сливаете персональные данные клиентов. Косяк. Эх, поступим с вами следующим образом. Прошлой ночью были неполадки с вашим тайным сайтом, вы, должно быть, заметили, но, наверное, списали на грозу. В действительности это мои ребята ваши сервера физически вывезли со склада. Кстати, склад оформлен на вашу жену — это было прямо тупо. Я так понял, вы совсем охерели от вседозволенности, да?
Карасёв вытирает ладонью лоб, с которого пот катится градом.
— Это вы вызвали полицию? — не то воет, не то рычит. — Вы же взломали меня, вы… это противозаконно. Вас посадят!
— Я? Разве? Уже полгода я работаю в вашей сети коворкинга и сегодня приехал ровно с той же целью. Понятия не имею, кто сделал анонимный донос в полицию.
— Что. Вы. Предлагаете?! — орет он.
— Серваки я вырубил и вывез. Пока что. Форматну я их или нет, зависит только от вас. Полиция сейчас найдет у вас дыры в безопасности и прилично оштрафует. После этого вы обратитесь в NST и вашу защиту мы возьмем на себя, как и контроль за вами и вашим дальнейшим поведением. Пожизненно. Но уже без скидки. Кроме того, вы сдадите всех своих подельников, которые принимали участие в вербовке и съемке, и закроете бизнес. Вы вылечили и вырастили Богдана, помогли его матери и сделали ряд очень хороших дел. Понятия не имею, с какого, блядь, хера вас на старости лет занесло в порнуху, но спишем это на кризис среднего возраста.
