Кто хочет процветать (СИ) - Веснина Тиана

— Да, хорошо, приносите рукопись. Обычно мы читаем месяца два. До свидания!

Не успела она положить трубку, как телефон опять зазвонил.

— А, здравствуйте! К сожалению, ваша рукопись нам не подходит…

Вера съежилась от внутреннего холода, тотчас представив себя на месте получившего отказ. «Вот и мне так же скажут, — автоматически подумала она и тут же спохватилась: — Нет, нельзя себя настраивать на провал. Я написала неплохой детектив, и его обязательно напечатают… Ну если не в этом издательстве, так в другом».

А редактор, выслушав жалобы неудачливого литератора, сухо сказала:

— Свою рукопись вы можете забрать, когда вам будет удобно, — и положила трубку.

— Что у вас? — посмотрела она на Веру.

— Детектив, — почему-то полушепотом ответила Полынникова.

— Давайте!

Вера положила на стол увесистую папку.

— Так, — взглянула редактор на титульный лист. — Свой номер телефона указали, очень хорошо. Значит, если я вам не позвоню через месяц, звоните сами и справляйтесь.

Вера с улыбкой кивнула. Редактор тоже что-то изобразила на своем лице в ожидании, что Полынникова встанет и уйдет, но она продолжала сидеть.

— В принципе… — вынуждена была произнести редактор, уставшая от всех этих пишущих и без устали приносящих свои рукописи, — я вас больше не задерживаю.

Вера подскочила и извиняющимся тоном пролепетала:

— Да-да, конечно.

Безусловно, с одной стороны, редактор понимала, что, собственно, издательству нужны авторы, и чем больше, тем лучше. Из нескольких сот бездарных писаний можно отобрать с десятка два приличных. Но с другой стороны, редактор так устала от этих доморощенных талантов, что видеть их уже было наказанием для нее. Эти надоевшие просительно-выжидательные взоры, эти заплетающиеся от растерянности языки, эти замедленные уходы, эти обиды и даже гнев, если рукопись отклонили.

Но не успела закрыться за Полынниковой дверь, как вновь на пороге возникла фигура очередного литератора, уверенного, что уж он-то написал шедевр.

Четыре месяца ожидания. Осторожные звонки редактору. Ее непременный ответ: «Вы знаете, еще не прочли». Затем ответ более обнадеживающий: «Да, я получила две рецензии. Они, в принципе, положительные. Но теперь я сама должна прочесть рукопись». И опять ожидание. Наконец: «Мы будем вас печатать. Зайдите подписать договор!»

Вера так и осталась сидеть с телефонной трубкой, прижатой к груди. «Неужели свершилось?!»

Договор подписала, немного опешив от скромности указанного в нем гонорара. Рука, готовая к росчерку, лишь на мгновение зависла в воздухе…

Полгода спустя вышла первая книга в мягкой обложке с фотографией автора. Ликующая душа Веры, казалось, вырвалась из груди, взлетела в небесную лазурь, перевернулась, сладко замерев, и поспешила вернуться обратно, чтобы Вера не умерла от счастья.

Приятельниц Полынниковой выход книги привел в заметное волнение. Кто подхихикивал, вынуждая себя все же поздравить Веру, кто обходил свершившийся факт подчеркнутым молчанием, кто принимался по буквам разбирать ее книгу. Эти последние были особенно навязчивы, мотивируя свои колкости наличием у них «редакторской жилки».

— Да у всех эта «жилка» есть, — замечала Вера. — Каждый, кому не лень, только и занимается тем, что редактирует чужие жизни.

В ответ с нескрываемым презрением поджимали губы:

— Но хочется, чтобы ты писала лучше!

Вера поначалу отмахивалась:

— Пишу, как могу!

— А надо лучше!

— Вот сами и пишите! — огрызнулась было Вера.

— Э!.. «Одни достойны похвал и прославления за то, что хорошо пишут, другие — за то, что вовсе не пишут»[1], - съязвила одна подруга, воспользовавшись чужим афоризмом. — Я же, в отличие от некоторых, — последовала выразительная пауза, — очень самокритично смотрю на себя.

— Правильно, — согласилась Вера. — Вот на себя и смотри.

Но не смотрелось на себя, головы постоянно поворачивались в сторону Полынниковой то с ироничной усмешкой, то со взглядом, в котором клубились ядовитые язычки злобы…

Вере все это надоело.

— Друзья, — обратилась она к тем, кого считала за таковых и кто себя почитал таковыми, — похвалите мои книги, по буквам их разнесут враги!

Не вняли!..

Как-то после выхода уже третьей книги Вера столкнулась в коридоре издательства с маститым литератором. Разговорились случайно, и она высказала свою горечь:

— Ну почему они так? Почему никто искренне не обрадовался выходу моей книги?

— О! — понимающе протянул литератор. — Как вы еще наивны!

Вера во все глаза смотрела на него.

— Они же боятся! — пояснил он.

Вера неуверенно улыбнулась, полагая, что литератор не так понял ее, и спросила:

— Чего боятся?

Литератор ухмыльнулся:

— А того, что вы прославитесь вдруг!

— Ну и что? Им то что? Они ведь книг не пишут.

— Светлые у вас мысли! — не удержался от смеха литератор. — Они не пишут, и вы не писали. Вы, простите, кто по образованию?

— Историк.

— Ну вот, вы были, как все они, ваши приятельницы, знакомые, родственники, просто… историком. А теперь вы литератор. И в любой момент к вам может прийти известность, кто знает? И тогда вы будете уже не такой, как они. Вот это-то им и неприятно.

Вера задумалась и проговорила все с тем же недоверием:

— Неужели? А как же, когда другие…

— А какое им дело до других! Они их знать не знают. Пусть прославляются, пусть гонорары сумасшедшие получают, главное, чтобы не вы! Вы ведь рядом, вы на глазах… И ваш успех!

Вера покатилась со смеху:

— У меня его нет!

Литератор склонил голову набок:

— А вдруг?!

За радостью, что ее напечатали, Вере было недосуг мечтать об известности. Литератор заставил ее задуматься: «Как же она приходит, эта известность?»

Однажды Полынникова зашла в книжный магазин. Книги признанных авторов были выставлены на отдельных стеллажах, рядом с которыми висели рекламные плакаты, призывающие читать только их произведения. Вера подошла к полкам с книгами неизвестных. Полюбопытствовала, взяла одну, чужую, просмотрела, потом другую, потом свою, только что вышедшую. Вдруг услышала:

— Полынникова — это бред!

Вера с удивлением повернула голову и увидела женщину лет шестидесяти в черной искусственной шубе и песцовой шапке.

— Вы лучше вот эту книгу купите! — уверенным тоном посоветовала она, снимая с полки том и протягивая Полынниковой. — Вы только взгляните, какая она красавица, — указывая на снимок писательницы, продолжала женщина. — Или вот эту! Захватывающе написано. А это вообще прелесть! Вот это писатель!

Вере стало интересно, почему женщина хвалит книги практически всех авторов, собранных на этой полке, кроме ее. Она спросила:

— А что, Полынникова вам не нравится?

Женщина захлебнулась от негодования:

— Чушь! Сидит себе на Николиной горе и пишет!

— А что вам конкретно не нравится?

— Все!

— А вы все ее книги читали?..

— Ну да!

— Когда ж успели, вот эта, третья, только вышла.

— Да бред это! — отмахнулась женщина и скороговоркой проговорила, как бы советуясь сама с собой: — Так, все это читала… Что бы купить еще?.. — и потихоньку стала отходить от Веры.

Полынникова в недоумении постояла у полки, а затем пошла в отдел исторической литературы. Что-то купила. Направляясь к кассе, завертевшись в людском водовороте, невольно вновь оказалась у стеллажа с детективами, из-за которого до нее донесся нервно подрагивающий голос:

— Это отличная книга, я читала. Прекрасно пишет… захватывающе, персонажи, точно живые… Это тоже хорошая… А это бред!

Вера догадалась, что потенциальный покупатель обратил внимание на ее книгу.

— …Сидит себе на Николиной горе и пишет, не зная жизни… Вы вот лучше взгляните, какая красавица эта писательница и пишет замечательно… Я читала…

У кассы Веру неожиданно осенило:

«Да ведь это же самая настоящая клака… только литературная! Заплати, и будут тебе «аплодировать» языками. Если у автора есть связи, если издательство по тем или иным причинам сделало на него ставку, ему, не скупясь, делают рекламу. На телевидении такие авторы из одной программы переходят в другую, в журналах, газетах печатают статьи, восхваляющие их. А как быть тем, кто хочет, но не может стать известным, так сказать, ни материальные средства, ни скудные личные связи не позволяют?.. А нанять вот таких молодых пенсионерок. Им делать уже нечего, а энергия еще есть и заработать не прочь. Вот и ходят они из магазина в магазин и высказывают «мнение знатока». Покупатель, задумавшись, стоит перед выбором: какую книгу взять?.. И эта обложка интригует, и та!.. И это название захватывает, и то!.. Стоит, размышляет и вдруг — голос, разрешающий сомнения. И покупатель решает: «Лучше возьму ту, которую хвалят, чем ту, о которой молчат или, хуже того, отзываются с пренебрежением». Вот таким образом и привлекают внимание к своим книгам некоторые авторы. А интересно, если я подойду к этой тетке и предложу ей?.. А сколько они берут? Подойти или нет? — Вера ослабила шарф: стало жарко от волнения. — А вдруг она на меня набросится, обругает? И все же рискну!..»