Любовница. По осколкам чувств - Даша Коэн
- Вот и нам так тоже показалось, что на дурака этот мальчик не тянет.
- Лера, - прищуривается Мария Марковна, - а ты там, часом, сама рядом с ним не тупила?
- В смысле?
- Ну, вот это все не врубала из разряда – не хочу, не буду?
- Конечно врубала! – фыркнула я и замахнула все, что было в стакане. Скривилась. Закашлялась.
- Ой…, - потянули сестры в унисон.
- А что я должна была делать? На шею ему вешаться? Я вообще-то… вообще! Знаете ли…
- Что? – и как сурикаты вытянулись, ожидая продолжения.
- Я…ну…это…никогда еще…вот!
- Геля, переведи!
- Девственница она.
- Ой!
- Погоди-ка, милая, а сколько тебе годков-то?
- Двадцать два, – покаянно выдала я.
- А твой жених что, импотентом был, что ты в такие годы нетронутой осталась?
- Холодно, - впала я в уныние.
- О, Господи, сохрани и помилуй! – перекрестилась Мария Марковна и ее сестра следом за ней.
И тишина вдруг разлилась в комнате. Мы просто некоторое время молча пили и сканировали друг друга взглядом, пока Ангелина Марковна не нарушила тишину.
- Я замужем дважды была. Первый по большой любви. Сохла по одногруппнику страсть как. Он был такой красивый, с голубыми глазами и белоснежными вихрами. Весь институт по нему с ума сходил. Думала, за его любовь убить готова. А по факту, знаешь, что, Лерочка?
- Что? – прикусила я губу.
- Член вот такусенький, - и жестом показала микроскопический размер, пока ее сестра ухахатывалась в соседнем кресле, - ну и ладно бы! Но пользоваться-то совсем им не умел. Сунул, вынул и захрапел. Я все думала, что наладится у нас все со временем, достучаться пробовала, но безуспешно. Обижался только, что я не улетаю, как Юрий Гагарин, к звёздам только от вида его агрегата.
И снова приступ гомерического смеха.
- Поженились. А толку нет. Изменять начал, объясняя это тем, что я фригидная и его, как мужика, подавляю. Плакала белугой, себя какой-то не такой считала. Столько времени в этом горе потеряла, а потом от отчаяния приняла ухаживания своего соседа Анатолия, который бегал за мной уже не первый год. Страшненький, нос картошкой. Боров под два метра ростом, но дело свое мужское знал на пять с плюсом. Тут же слезы мои высохли. А знаешь почему?
- Почему? – едва слышно спросила я.
- Потому что, когда женщина довольная ей все нипочём.
- А мораль?
- А мораль такова – этот твой Данила опытный малый. Уж лучше с ним в первый раз лечь, Лерочка, чем по мнимой любви и с таким, как мой первый муж.
- Или как мой, - буркнула Мария Марковна, - всю жизнь с рогами проходила. Ветвистыми! Все прощала его, козла, прощала…а он так и не изменился. Лучше бы я ему при жизни отомстила с таким, как твой этот Данила. Уж точно бы не так горько было…
Ох, то ли мне ром в голову ударил, то ли в словах престарелых подружек и правда нашелся смысл?
И что же мне делать теперь? Дилемма…
10.1
Лера
- Сестра дело говорит, девочка. Ты и так ради чьих-то принципов себя в железном теле держала, ограничивая себя там, где ограничивать не стоит.
- Да ни в чем я себя не ограничивала, просто мы с Денисом никогда не заходили так далеко, - но сестры как будто бы меня даже не слушали.
- Все с твоим Денисом понятно. А тут настоящий мужчина нарисовался и так на тебя смотрит. Не отказывай себе в удовольствии – используй этот клин, чтобы выбить тот, что засел в твоем сердце.
- Я так не могу, - качнула я головой.
- Почему? – в унисон спросили старушки и склонили голову на бок.
- А как же любовь?
- Лерочка, ты вообще слушала, что я тебе только что рассказала? – возмущенно зафыркала Ангелина Марковна.
- Слушала, но…
- Любить нужно только себя. Точка.
- Деточка, ты ж пойми, мы тебя в койку к этому мальчику не подкладываем, но ведь видим, что не совсем ты к нему равнодушна, как хочешь всем показать, - достала из сумочки серебряный портсигар Мария Марковна и прикурила тоненькую папироску, открывая балконную дверь настежь.
- Равнодушна! – упрямо насупила я брови.
- А вот и нет. Тебя к этому мальчику тянет. Любопытно, что будет дальше? Азарт играет в крови? Льстит внимание такого мужчины? Неважно! Но ты с ним чудесный день провела и скорее обижаешься, что он тебя даже не поцеловал.
- Вовсе нет! – вскочила я на ноги и заметалась по комнате, с упрёком взирая на старушек.
- Он тебя на второе свидание пригласил? – гнули сестры своё.
- Да. Завтра на пляж. Но я ему отказала! Потому что…
- Потому что ты брюзжащая дура! – с чувством выдала Мария Марковна и тут же закашлялась от смеха, - Тебе двадцать два! Алё! Двадцать два, а не семьдесят четыре. Живи, Лера! Не тупи!
- А вдруг он…ну…это!
- Если бы он хотел пойти этим путем, то уже сейчас задорно кувыркался бы с тобой на первой попавшейся горизонтальной поверхности. Но нет! Мальчик такой романтичный, а ты снова себе отказываешь в удовольствии и черт знает почему!
- И как быть? – снова плюхнулась я в кресло, заламывая руки.
- Да просто позволь ему делать тебя счастливой день за днем, а там ты сама решишь, где тормозить, а где жать на газ, - и обе старушки тепло улыбнулись мне, а одна даже нежно погладила по голове.
- Это жизнь, Лера. Но в чем ее суть? Разве в том, чтобы домучиться до старости с кучей принципов и неуместных установок? Ах, я не такая, я жду трамвая, прикуплю себе новую кошку…Нет! Эту жизнь стоит прожить так, чтобы под занавес сказать самой себе: «Ух, ты, черт возьми! Я бы повторила!».
- А вы так же прожили? – приуныла я.
- Нет. Потому и говорим с тобой об этом…
Мы еще какое-то время сидели с бабульками и говорили уже не только о жизни, но еще о политике, современном кино, музыке. О том, что единственный сын Марии Федоровны погиб в автокатастрофе, а у ее сестры детей вообще никогда не было. Но мне не было их жаль – они
