Его нельзя любить. Сводные - Мария Николаевна Высоцкая
Теперь ее ждет шестьдесят незабываемых дней в роли моего развлечения. Да. В договоре говорится, руками не трогать… Но если не руками?
Смеюсь, понимая, что все в кухне при этом стоят с кислыми минами.
— Че все такие грустные? Лето же. Кайф.
Ника с Ладой быстро сервируют стол, ну, точнее, просто расставляют тарелки. Даже вон Тёмку пригнали пожрать.
— Присаживайтесь-присаживайтесь, — настаивает бабка в ответ на Тёмкины отговорки. Не привык он с женой хозяина и его сыном за одним столом жрать.
— Правда, Артём, садись, — это уже Лада.
Какие все гостеприимные, аж блевать тянет.
Ника в это время уже успела сесть на стул. Выдвигаю для себя тот, что рядом с ней.
Когда падаю на сидушку, Ника вздрагивает и отползает на противоположный край, так, чтобы не дай бог со мной не соприкоснуться.
— Так что там с вином, баб Сим?
— Обойдешься.
— Злая вы женщина, — вздыхаю, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги.
Их грибной суп оказывается сносным. На самом деле я непривередлив в еде. Мне абсолютно без разницы, готовил это шеф-повар или вон баб Сима. Даже Ладкины запеканки я вполне себе жру, не без ядовитых комментариев, но это так, для веселья. Готовит она на самом деле нормально.
Плюс иногда я просыпался в таких местах и ел с похмелья такое говно, что этот суп просто произведение искусства.
— У меня вопрос, — тяну руку, словно в школе, не без улыбки, — во сколько завтра у Ники выпускной?
— А тебе зачем? — осведомляется Лада.
— В смысле? Вы с отцом оставили меня без тусовки. Так что я планирую наверстать здесь.
— За ресторан уже уплачено. Ровно три места, — вмешивается бабка. — А на дачу Ника не едет, так что и тебе там делать нечего.
— А зачем она в ресторан идет? Аттестат бы забрала, и домой. — Отламываю хлеб. — Мне вон его прямо домой доставили, лично папке в руки.
— Мам. — Лада скребет ногтями по столу. — Вообще, Ника едет на дачу.
— С чего вдруг?
— А почему нет? Все ребята из класса едут.
Баб Сима бросает на Ладку гневный взгляд.
— Ты уже один раз на своем выпускном на дачу съездила, потом девять месяцев из дома не выходила.
Над столом повисает тишина. Ника резко отодвигает стул и выбегает из кухни. Пару секунд смотрю ей в спину, а потом снова на Ладку. Та молча смотрит на свою мать, вот-вот разревется.
Вау, да эта старушка мне все больше нравится. Она и без моей помощи этих дур от души унижает.
7.3
Обед заканчивается на минорной ноте. Все рассасываются из кухни. Ника, Лада, даже Тёма сваливает. Остаемся я и бабуська.
Кручу в руках телефон, наблюдая, как она тусит у плиты.
— Тебя отец за длинный язык из дома сплавил?
— Ха-ха. За плохое поведение. Сначала по роже съездил, а потом решил подключить дополнительные меры воспитания.
— А мать твоя где? — Баб Сима кладет тарелки в посудомойку.
— Она сторчалась.
Вытаскиваю одноразку (прим.автора. - курительное устройство) и затягиваюсь.
— Чего?
— Наркоманка, говорю. Отец лечил, а потом в какой-то момент притащил домой вашу дочку и про мою маму забыл.
Выдаю обыденно. Тема мамы для меня не табу. Она правда давно потеряла ориентиры. Но отец… Он ее просто бросил. Она тогда на поправку шла, почти полгода без единой дозы, а когда узнала, что он женится, ее снова сорвало.
— Ладка его из семьи, получается, увела?
— Ну, фактически нет. Мои родители до ее появления развелись.
— Ясно.
— Слушайте, ни вам, ни мне все это перевоспитание на хер не надо. Давайте будем просто мирно сосуществовать. Я не доставляю вам лишних проблем, а вы говорите моему отцу, что все прошло идеально. Я понимаю Ладку, она хочет перед отцом выслужиться, вот и строит из себя мамочку, но вы-то гораздо умнее.
— Все серьезно у них, думаешь? — Баб Сима кладет полотенце и садится на противоположную сторону стола.
— Ну, пока он себе помоложе не найдет, ваша дочь будет миллионершей. Так что советую ей делать финансовые накопления, чтобы потом с голой жопой не остаться.
— Язык бы тебе оторвать. Так ненавидеть отца.
— А за что его любить? — приподнимаю бровь. — Кровные узы ничего не значат. Вы от своей дочери тоже не в восторге.
— Чтоб ты понимал?! Иди уже отсюда.
Пожимаю плечами и следую ее «совету» — ухожу.
Первым делом заглядываю в свою комнату. Кровать, тумбочка, комод какой-то доисторический и куча моих чемоданов. Даже шкафа нормального нет, чтобы все повесить. Но это я исправлю.
Через полчаса оплачиваю свой заказ и выдвигаюсь на разведку. Где тут Никина комната?
Поднимаюсь по лестнице наверх, встречая по дороге воркующую парочку. Они приветливо со мной здороваются. Киваю.
Осматриваю коридор второго этажа. И где тут может жить Ника?
— Малинина, — бормочу себе под нос, — ты где?
Будто по волшебству, дверь в самом конце коридора открывается. Глупость переступает порог, а заметив меня, быстренько вбегает обратно и захлопывает дверь.
— Значит, вот где ты прячешься?! — говорю через дверь. — Открывай давай. Забыла про наш уговор?
Ника мешкает. Заставляет ждать. Минута, две, три. Терпение на исходе. Щелчок.
Дергаю ручку на себя и, переступив порог, прикрываю за собой дверь.
— Миленько, — осматриваю ее комнату.
Нейтральные обои, такая же безликая мебель. Будто проявлять свою индивидуальность даже в интерьере собственной спальни — это табу.
— Ну привет, — плюхаюсь в кресло у окна. — Не ждала меня, да?
— Чего тебе надо, Ян?
Ника забивается в угол на кровати. Смотрит исподлобья.
— Экскурсию по окрестностям.
— Чего?
— Пойдем прогуляемся. Покажешь достопримечательности, чего у вас тут есть?
7.4
— В чем подвох?
— Ни в чем. Только переоденься. Шорты покороче надень, — улыбаюсь, рассматривая ее ноги. — Футболку можно тоже покороче.
Ника краснеет и, можно сказать, начинает дышать огнем. В глазах застывает все ее возмущение.
— Договор забыла? И заметь, я тебя не трогаю. Даже пальцем не коснулся. Все в рамках твоих
