Строгий адвокат по вызову - Ашира Хаан
– Не знаю… – она сглатывает, ловя мой взгляд и приподнимает бедра, когда кончики пальцев добираются до входа.
– Могу куночкой…
– Куночка – от куницы? – она напряженно цепляется за мое предплечье, пока мои пальцы медленно проникают внутрь.
– Это от латинского cunnus, означающего, собственно, женские половые органы.
– Знаешь латынь?
– Знаю, – приближаю свое лицо к ее и ловлю с ее губ резкий выдох, когда я вдвигаю пальцы на полную длину.
– От-ку-да-а-а-а… – почти стонет она, все еще глядя на меня, но в ее глазах уже расползается туман, когда я нашариваю одно шершавое местечко вот тут, недалеко от входа.
– Учился на юридическом, – напоминаю я.
– Ах, да…
Не знаю, зачем она продолжает вести этот разговор. Судя по закушенной губе и напряженному лицу, ей куда интереснее сейчас внутренняя жизнь ее организма, где хозяйничают мои пальцы.
Чуть-чуть развожу их, растягивая ее в ширину, и с удовлетворением отмечаю, как выступают капельки пота у нее на лице.
– Ты не похож… на… на…
– На юриста? – удивляюсь я.
– Без костюма… нет…
Какая стойкая и жаркая детка.
Жаркая – внутри.
Обжигающе жаркая и до одури тесная.
Я чувствую, как снова растет напряжение в паху, стоит подумать, как она будет натянута на мой член.
– А на кого похож?
– Не знаю… Модель?..
– А на сексуального террориста я не похож?
– Мммм… – она плывет, теряя нить разговора. – Нет…
– Это зря!
Я говорю это ей в губы, но когда она тянется ко мне за поцелуем, ускользаю и спускаюсь ниже, ловя ее соски по очереди, прикусываю живот и наконец добираюсь до клитора. Обвожу его языком, всасываю…
Обожаю этот вкус на языке – спелой женщины, готовой до предела, еще одно мгновение – и взорвется, как перезревший плод.
Только…
Черт.
– Презервативы есть? – внутренне морщась, спрашиваю Арину.
– А у тебя нет? – удивляется она.
А у меня нет.
Я вот к клиентам с собой почему-то не беру!
Наверное, зря. Надо пересмотреть и эти приоритеты тоже.
– Там… – она мотает головой в сторону тумбочки у кровати, и я дотягиваюсь туда, не выпуская Арину из рук.
Упаковку терзаю зубами, натягиваю в одно мгновение – и наконец подхватываю под бедра тяжело дышащую, истекающую влагой женщину, закидываю ее ноги себе на плечи и за мгновение до того, как ворваться туда, где меня уже заждались, усмехаюсь:
– Пришло время отработать свой гонорар и тот бонус, что ты насосала сверху.
Арина. 13
Я сама не поняла, как у Глеба это получилось – но вот только что мы сидим на кухне и с трудом поддерживаем неловкую беседу, запивая ее то шампанским, то коньяком, – а вот он уже закидывает мои ноги себе на плечи и вжаривает так, что выбивает весь воздух из легких.
Профессионал, что скажешь!
Моя кожа горит, голова кружится, мышцы тянет от непривычной разминки – особенно, когда Глеб разводит мои ноги широко в стороны и продолжает трахать, любуясь тем, как его блестящий от смазки член входит и выходит из меня.
Я мокрая до неприличия – хлюпающие звуки разносятся по комнате, пряный запах секса пропитывает все вокруг. Глеб вынимает из меня член, мимолетно прикусывает лодыжку, переворачивает меня на живот, ставит на четвереньки и вжаривает еще круче. Приходится хвататься за изголовье кровати, чтобы не врезаться головой в стену, а к хлюпанью добавляются шлепки его бедер о мою задницу.
У меня вообще начинает медленно, но неумолимо расти ощущение, что до своих тридцати трех я сексом-то и не занималась толком. Не чувствовала, как сжимаются мышцы влагалища, пытаясь удержать ускользающий из него член, не дрожала от мужских пальцев, то выкручивающих соски, то теребящих клитор, и без того пульсирующий в такт все более быстрым толчкам внутрь моего тела, не терлась ноющими сосками о шершавые простыни, изнывая от похоти.
Не стонала от того, как охренительно уместно и возбуждающе ощущается, когда Глеб наматывает мои волосы на руку и тянет к себе, чтобы поймать горячечное дыхание и впиться в мой рот. А потом с размаху шлепает по заднице, и звонкая боль дополняет удовольствие – как надо, ровно как надо.
– Смазка у тебя есть? – хрипло дыша, спрашивает Глеб, снова подтягивая меня к себе для поцелуя. Его член снует внутри, заставляя расти томную тяжесть внизу живота, его пальцы раздвигают складочки, открывая чувствительную слизистую прохладному воздуху – я вообще не соображаю примерно ничего, даже не удивляюсь, что у него нет ни презервативов, ни смазки. Лишь кидаю быстрый взгляд на ту же тумбочку у кровати, и Глеб все понимает сам.
– Ааааааай! – возмущаюсь я, когда он снова выходит из меня и заменяет свой член пальцами.
Не то! Дайте обратно!
– Не волнуйся, мы сейчас продолжим, – горячо мурлычет Глеб мне на ухо, накрывая своим телом, пока его очень мокрые и скользкие пальцы описывают круги вокруг совсем другой дырочки…
– Ой! – вскрикиваю я, когда один из них ныряет внутрь, ввинчиваясь так ловко, что я успеваю сжаться только в тот момент, когда он уже наполовину внутри.
– Не ой, а… – хриплое мурлыканье и огибающий завитки ушной раковины язык лишают меня воли к сопротивлению. – …еще!
Еще! Волна за волной потряхивающее возбуждение накрывает мое тело, заставляя желать еще больше, еще жарче, еще жестче.
– А если… я против?.. – с трудом набирая воздух в легкие, выталкиваю из себя сиплые свистящие слова, одновременно чувствуя, как мелко дрожат ноги, потому что там, где сосредоточено внимание Глеба происходит что-то очень возмутительное и острое.
Его пальцы ныряют то в одну, то в другую дырочку, его язык творит непотребное с моим ухом, а хриплое дыхание сводит с ума.
– А ты против? – коварно спрашивает Глеб, добавляя влажное скольжение вокруг набухшего раздраженного клитора, и мне не остается ничего, кроме как капитулировать:
– Нет…
Жарко. Медленно. Туго.
– Ой, мамочки… ой, мамочки…
Остро до одури.
– Ой, ой, ой…
Глеб натягивает меня на себя – плотно, с усилием, то и дело добавляя еще и еще смазки, которая течет по моим подрагивающим бедрам.
Прикусываю губу, слушая его частое хриплое дыхание на ухо.
– Еще немножко… Еще… Молодец.
Выгибаюсь и рычу под его последний толчок внутрь, цепляюсь пальцами за простыни, ломая ногти.
Он чуть-чуть выходит и толкается обратно, снова выходит, даря чувство облегчения – и снова толкается, – и дальше, дальше, горячо и жадно, понемногу разгоняя амплитуду и темп. Меня всю трясет, я обливаюсь потом, я не
