Измена. Бес в ребро (СИ) - Полякова Лана

— Я не знаю. — вздохнула я.

— Скоро вернётся. И всё узнаем, — мрачно проговорила Ира.

— Опять упрекать будет? — вздохнула Олюшка.

— Посмотрим. — резко ответила я.

— Они там не подерутся? — Оля смотрела на меня тревожными глазами.

— Не думаю. Хотя я, оказывается, совсем не знаю вашего отца, — усмехнулась я.

— Ты бы видела лицо этого своего одноклассника. Его, похоже, давненько женщины не выгоняли из дома, — улыбнулась Оля.

— Лицо папы мне тоже понравилось. Такое сложное выражение было на нём. — подхватила Иришка.

— Сейчас он вернётся. А у меня нет настроения выяснять что-либо. Если бы не рука, я сбежала бы, — призналась я.

Хотя… Наверное, если неприятности не избежать, то лучше разделаться с ней побыстрее. Но очень не хочется.

Пугало, что у меня объективно не было никакого желания что-либо решать. Хотелось укутаться в плед и спрятаться в норку. Чтобы никто не трогал.

Я очень сильно злилась на Сергея. И мне жутко хотелось сделать ему плохо. Чтобы ему было так же плохо, как и мне.

Всё, всё, что происходит сейчас в моей жизни, это всё из-за него. Вся эта дикая для меня история с дракой, Олюшкина закрытость и грусть после всего, что с ней произошло, все эти иски, заявления и прочая юридическая канитель. И мама в больнице и отец там не обихоженный. И моё увольнение. И я недееспособна.

Я не справляюсь без него. Без мужчины. Без защиты от внешнего мира. Я не готова так плотно взаимодействовать с этим миром.

Я хочу вязать носочки и джемпера своим девочкам, думать о том, что приготовить на ужин, а не быть опорой и защитой своей семьи.

Неужели это я такая неприспособленная? За много лет семейной жизни так отстала от жизни?

Или мир так изменился.

Я не хочу и не очень умею быть бойцом против всего мира.

Безвозвратно потеряно из-за предательства мужа во мне что-то очень важное. И место, что занимала эта часть в моей душе, ноет и тянет. Веет холодом там. И одиночеством. Потому что, эта потеря называется доверие.

Умение доверять свою жизнь мужчине. И жизнь своих близких.

Я сидела не кухне, в уголке, и наблюдала, как девочки моют посуду, когда в дверь опять позвонили.

Ира пошла открывать и вернулась с Александром.

— Саш, ты на машине? Поехали кататься! — обрадовалась я.

Олюшка закутала меня сверху ортеза в палантин, и чмокнула на перед выходом.

Александр ловко подсадил меня на высокое сиденье своего монстра, и мы выехали со двора. Я специально не оглядывалась вокруг, но мне показалось, что от угла дома шёл Сергей.

Пф. Пусть пообщается с девочками. Пусть сам объясняет им, что происходит в нашей жизни. Как он променял нас на… Женщину с пониженной социальной ответственностью.

Мы проехали недалеко, в Екатерининский парк.

Пруд и окрестности всё, что осталось от огромного судя по дому, парку, времён Салтыкова. Богатейшего и влиятельного рода, уходящего корнями в допетровскую эпоху.

Мне всегда нравился нынешний Дом армии, в прошлом Екатерининский институт, а ещё ранее усадьба. Прекрасно сохранившееся барокко в Москве. При должном воображении можно было легко представить себе этот дом в свете газовых фонарей и с вереницей подъезжающих перед балом карет. И трепетные барышни и кавалергарды и ироничные матроны и убелённые сединами отцы семейств.

Милый, гармоничный парк с большим прудом странной формы. С островом. И плакучими ивами, в светло-зелёной дымке только-только пробивающихся листочков. Клейким резким запахом весны, заявляющих о себе миру. Запахом свежести и обновления.

С ухоженными дорожками. Наглыми утками, что выходят на берег и шлепают своими рыжими лапами по земле, забавно переваливаясь. С уютной ротондой.

Если немного пройти вглубь, то под прозрачной весенней водой видны подводные камешки и тонкие, нежные, несмелые нити водорослей.

Я немного подмёрзла, но мне зачем-то нужно было обязательно обойти вокруг пруда. Завершить начатое.

Зато в просторном салоне Сашиной машины было тепло и комфортно. Я сидела в мягком подогреваемом кресле, положив голову на край, и под негромкую мелодию радио смотрела на дорогу. На водителя. Как красиво и свободно он ведёт огромный внедорожник по запруженным улицам вечно неспящего города.

Вечно молодого города.

Двадцать пятая глава

Убаюкивающе и тепло было просто ехать по вечерним улицам. Город понемногу расцветал огнями. Включалась вечерняя подсветка зданий, деревьев и памятников. К концу дня прошёл короткий дождь и огни машин, переплетаясь причудливо с огнями города, отражались в мокрой дороге. Расплывались на мокром стекле. Расцветали узорами калейдоскопа.

Мы разговаривали с Сашей. Вроде бы и не о чём, но с каждой минутой всё свободнее. Он рассказывал о себе. Не скрывая ничего. Спокойно и открыто.

Эта искренность подкупала. И, незаметно для себя, я тоже начала говорить. О том, почему я не окончила институт, ведь появились девочки. И нужно было заботиться о них. Как я жила в строящемся доме с маленькими детьми на даче. А Серёжа приезжал настолько уставший, что засыпа́л над тарелкой с ужином. Как я мечтала путешествовать. Машиной по стране, для начала. Как читала о городах, в которых никогда не была. И как составляла маршруты наших неосуществлённых поездок.

И постепенно отчуждённость между нами таяла.

Мы заехали во двор уже по темноте.

Серёжина машина стояла на привычном парковочном месте. Под фонарём. Значит, он сейчас дома. С девчонками.

Странное чувство накрыло меня. Я провела вечер с чужим мужчиной. Волнующий и тёплый вечер. Щекоткой по нервам пробежала мысль, что это я изменяю ему. Будто мой муж верно ждёт меня дома, а я в это время с удовольствием провожу вечер с другим мужчиной.

Да… Вот как оно ощущается. Волнует и щекочет нервы.

Первой мыслью, когда я поняла, что Сергей ждёт меня, было — не хочу. Не хочу видеть, говорить, выяснять, слушать. Опять выслушивать упрёки. Или ещё хуже попытки выяснений. Зачем он меня мучает? Что вот он сейчас высиживает? Решил ведь уйти. Так и иди. Зачем эти бесконечные ёрзанья. Ушёл и ушёл.

Потом злость.

Если он только посмел хоть слово упрёка сказать Оле после своего разговора с Тимуром, то я не знаю, что с ним сделаю.

— Спасибо за прогулку. До завтра? — вздохнув поглубже спросила я своего спутника.

— Я провожу. Может мне поприсутствовать? — поинтересовался он.

— Проводи. Но присутствовать не нужно. Справлюсь. — ответила я решительно.

Саша открыл дверцу автомобиля с моей стороны и, взяв меня на руки, вынес из машины и донёс до двери подъезда.

Холодный ветер сразу забрался под одежду. И я невольно прижалась поближе к тёплому телу мужчины.

В зеркале лифта я поймала его взгляд на меня. Ой! Совсем не дружеский. Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо.

У меня тонкая кожа. Я краснею моментально. Как Алёнушка на шоколадке. Не скроешь. Все мысли сразу на лице. И отвернуться в тесном лифте от зеркала можно только в Сашину грудь. Ох.

В квартиру я зашла со сложным чувством. Немного взъерошенная осознанием происходящего. И наткнулась на злой взгляд Сергея.

Он стоял в проёме кухонной двери, сложив руки на груди, и жвалки на его скулах перекатывались, выдавая сжатые от ярости зубы.

— Где ты была допоздна? — зашипел он.

— Ой, а что это мы так злимся? — усмехнулась я.

— Ты моя жена! — выдал он аргумент.

— Тебя Наташа там не потеряла? Отелло? — спросила я, изумлённо.

— Я ушёл от неё! — пафосно заявил мой муж.

— Помоложе себе нашёл? — меня не оставляло чувство абсурда происходящего.

Я отвернулась от Сергея и попросила Иру помочь мне разуться. Он было кинулся в помощь, но, взглянув на меня, остановился.

— Лен. Перестань. Давай поговорим. Да, я налажал. Признаю́. — начал он явно заготовленную речь.

— Тебе пора, Сергей. Это мой дом. И тебе здесь не рады. И уже поздно я устала. Я не собираюсь не о чём с тобой говорить. Завтра мы встречаемся с адвокатом и подаём на развод и на раздел имущества. Вот с адвокатом и будешь разговаривать. — ответила я.