Сердолик - камень счастья (СИ) - Корнова Анна

Инна уже спокойно поднялась по лестнице, нажала на кнопку звонка. Заиграла бравурная мелодия, но дверь долго не открывали, пришлось снова звонить. Наконец щелкнул замок, и в дверном проеме появилась Рита, непричёсанная, осунувшаяся, безразлично посмотрела на Инну, вяло произнесла:

— А, это ты. Проходи.

В квартире было накурено, на полу валялись какие-то вещи, осколки разбитой вазы.

— Чего у тебя случилось? — Инна обвела глазами прихожую.

— Владька ушел к другой бабе. Пошли на кухню, я тебе кофе сварю.

Инна не пила кофе по ночам, но отказываться не стала и покорно пошла на кухню, где сразу принялась наводить порядок.

— Сядь, не мельтеши, — Рита указала на табуретку. — Я завтра всё буду отмывать. Надо же как-то в нормальный ритм входить.

— Ну, я хоть посуду помою.

— Ладно, — милостиво кивнула Рита, — мой, если душа просит.

Пока Инна мыла тарелки, подруга поведала, что Влад Кремнёв, переехавший к ней сразу после выписки из травматологии почти год назад, в одночасье собрал вещи и ушёл. Но не просто оставил Риту, а заявил ей, что не любил её никогда и жил у неё лишь потому, что она имела своё жильё, а ему с матерью и отчимом жить надоело.

— И ведь, что самое обидное, — рассказывала Рита, — у него всё это время, пока у меня жил, другая баба была. Он ей врал, что квартиру снимает, а хозяйка строгая, поэтому к нему заходить нельзя. Он у меня жил, ел, пил, а сам на первый взнос откладывал. Сейчас они ипотеку взяли, расписываться будут. Я думала, что у нас всё серьёзно, а он мною попользовался и, как соплю с пальца, стряхнул.

— Ты себе нафантазировала не пойми чего — распишутся, ипотеку возьмут…

— Ничего я не фантазировала. Владька сам всё рассказал, когда уходил. Со мной, сказал, ни один мужик жить не будет, потому то я дура. Ну, и всё рассказал, про свою любовь, про то, что она замужем была, а теперь развелась, и они вместе будут жить в ипотечной квартире. Вот я две недели и пережёвываю эти его слова.

— Рит, почему ты мне сразу не позвонила? Зачем себя изводила?

— А чего звонить? Что поменялось бы? Всё равно я уже узнала, что меня почти год за лохушку держали, потому что я лохушка и есть. Ведь как женщина я его лучшем случае один раз в две недели интересовала, я всегда одна засыпала, пока он в танчики на компьютере играл. Вот если бы Владька встретил другую бабу и ушёл к ней, я попереживала бы, конечно, но не так обидно было. А тут выходит со мной жил, а сам фигу в кармане держал, — губы у Риты задрожали.

— Да плюнь ты на него. Дрянь он, и говорить о нём нечего, — Инна пыталась успокоить подругу.

— Он-то дрянь, а я кто? Я этой дряни в рот смотрела, не знала, чем угодить. Я, как идиотка, на крыльях домой летела, с дежурства ему сообщения с поцелуйчиками отправляла, а он в это время другую трахал. А чего ты вчера Суромкину искала? — вдруг вспомнила Рита.

— Вика в гинекологии до декрета работала. А мне надо врача найти, насчёт аборта посоветоваться. — Инна густо покраснела.

— Инка, это ты от мажора своего? А говорила, что он такой порядочный! Что ж он, мерзота, тебя на чистку гонит?

— Это не мне, это Алине. И Митя здесь ни при чём.

— Митя, не Митя — все они сволочи! Козёл обрюхатил девчонку, а ей здоровье губить. Сколько твоей сестрёнке?

— Восемнадцать недавно исполнилось.

— Жаль. Я почему-то думала ей поменьше. Была бы несовершеннолетняя, можно было бы этого урода посадить.

— Он не урод, и про беременность он ничего не знает. Алина сама не хочет рожать. Я, конечно, против, но если она что решила, то её не переспоришь. Только она хочет, чтобы её хороший врач посмотрел и посоветовал, как в её случае лучше беременность прервать. Мне про это даже говорить не хочется, но вот взялась помогать, чтоб риски снизить: страшно, что покалечится.

— Не она первая, не она последняя. Я во вторник на работу выйду, с Шишкиным-Мишкиным поговорю. У него же жена у нас во Второй гинекологии работает, говорят, нормальный врач. А у них с Шишкиным сейчас вроде замирение вышло, она к нему заходила несколько раз, о чём-то беседовали на лавочке у третьего корпуса. Я мимо в лабораторию шла: спокойно так разговаривали, улыбались даже.

— Как-то неудобно Мишкина просить, — опять покраснела Инна.

— У тебя всё неудобно, некрасиво, неприлично. Пора уже слова без «не» учить начинать.

Подруги долго сидели на кухне, и Инна видела: Рита приходит в себя — в голосе появились эмоции, в глазах — интерес к жизни. Почти под утро девушки пошли спать.

— Я до семи посплю и на учёбу. У меня в понедельник анатомия — там строго с прогулами, — Инна еле стояла на ногах.

— Один раз и прогулять можно. Ты анатомию лучше всех в группе знала. Объяснишь, что у тебя подружка оказалась в большой ягодичной мышце и ты её спасала.

— Не преувеличивай. Ничего непоправимого с тобой не случилось, до полной задницы ещё далеко. Но будильник я всё же на семь поставлю.

— Ты не человек, ты биоробот. А с Шишкиным я во вторник поговорю и сразу тебе позвоню. Если твоя сестрица не одумается, всё организуем в лучшем виде.

***

Во вторник Инна получила сообщение от Риты «Алина сегодня в 5 часов должна подойти к жене Шишкина. Шишкин-Мишкин всегда готов тебе помочь))))». То, что Рита шутит, Инну порадовало, значит, отвлеклась подруга от обиды на Кремнёва. Но возникла проблема — ни как зовут жену Мишкина, ни как она выглядит, Инна не знала. Как объяснить Алине, кого ей надо искать в огромном корпусе? Попыталась дозвонится — бесполезно: для Ритиного телефон быть «вне зоны» нормальное состояние, вовремя ставить мобильный на зарядку было не в правилах Маргариты. Позвонить в отделение, чтобы позвали Егошину к телефону, тоже не удалось — автомат сообщил, что номер изменился. Номер справочной был постоянно занят. Словом, Инна поехала с сестрой в больницу, чтобы на месте разобраться, куда и к кому Алине надо идти.

Войдя в вестибюль, Инна ощутила легкую грусть: прежде она чувствовала себя здесь нужным сотрудником, от которого зависит здоровье пациентов, а теперь пришла сюда как гость. Но в отделении печаль прошла: Инне обрадовались, стали расспрашивать об учёбе, даже увидевший Инну завотделением, всегда строгий, с суровым взглядом, расплылся в улыбке: «Соскучилась? И мы по тебе скучаем. Давай, учись и к нам. Мы тебя ждём».

— Офигеть, как тебя любят! — шепнула Алина.

Появилась Рита, окинула Алину беглым взглядом:

— Вон, зелёный корпус видишь? Дуй туда на второй этаж, — Рита указала на здание за окном, — спросишь Юлию Михайловну. Скажешь, что Дмитрий Игоревич с ней про тебя договорился.

— Я покажу, как идти, — Инна собралась проводить сестру.

— Сама что ли не дойдёт! — остановила подругу Рита. — Залететь смогла самостоятельно, а уж второй корпус тем более самостоятельно найдёт.

Они стояли в дверях на выходе из отделения.

— Ещё раз повтори, пожалуйста, кого мне спросить и от чьего имени, — Алина достала телефон, чтобы записывать.

— Пиши: Юлия Михайловна. А обращаешься ты вот от его имени, — Рита кивнула в сторону вышедшего из ординаторской Мишкина, — Дмитрий Игоревич, тайный ухажёр твоей сестры.

— Перестань, какой ухажёр! Просто болтали на дежурствах, — Инна залилась краской.

— Так это и есть Мишкин, — Алина смотрела вслед спешащему по коридору доктору, — хлипкий какой! Инн, он же ниже тебя ростом и в плечах не широк. А ты чего покраснела так?

Алина игриво подмигнула сестре, хихикнула, развернулась на высоких каблуках и весело побежала вниз по ступенькам, будто не к врачу об аборте шла договариваться, а на радостное свидание торопилась.

— Сестра у тебя красотка, — тихо проговорила Рита. — Наверно, и у Владьки какая-нибудь такая.

— Прекращай о них думать. Такая-другая, — Инна приготовилась отвлекать подругу от тяжёлых мыслей, но как из-под земли вырос завотделением.

— Маргарита, у нас рабочий день не закончен. А ты Рождественская поболтать пришла? Переобувайся, возьми в бельевой чистый халат и быстро в гипсовую.