Выйти замуж за шейха - Анастасия Шерр
– Жаль, что ты не понимаешь, насколько жестоко это звучит.
Шейх кривит капризные губы в усмешке.
– Знаешь, тебе станет гораздо легче принимать от меня похвалы, если перестанешь сопротивляться желаниям своего тела, – рука, соскользнувшая с моего живота оказывается между ног, где уже горячо и мокро, где влажная расщелина требует его ласки и вторжения.
– Мне не нужны твои похвалы. Это ты меня желаешь иметь, а не я тебя, – знаю, что играю с огнём, но отказать себе в удовольствии не могу. Это приятно.
В меня врываются его пальцы. Жёстко, грубо, почти болезненно. Так умеет только он. Унижать удовольствием. Любить тело, но и этим же уничтожать душу.
Усмехаюсь. Коварно и насмешливо. Молча. Лишь глядя ему в лицо. Глаза шейха темнеют, а пальцы покидают моё лоно.
– Повернись, – приказывает сквозь зубы, а затем, не дождавшись моего послушания, рывком разворачивает меня к себе спиной и, взяв за горло, заставляет встать на колени и прогнуться.
Я не сопротивляюсь. Внизу живота знакомо тянет от возбуждения, но и помогать Халиму не собираюсь. Закрываю глаза и сильно прикусываю нижнюю губу, когда он вдирается в меня с выдохом в ухо:
– Мне жаль, Райхана. Жаль, что ты заставляешь меня быть таким.
ГЛАВА 15
Вопреки моим ожиданиям, он не уходит. И даже не собирается. И меня не прогоняет. По плечу скользит его рука, то сжимаясь, то разжимаясь. Халим лежит с закрытыми глазами, но я точно знаю, что не спит. И я не в силах сомкнуть глаза. Всё ещё потряхивает от оргазма, который он мне «великодушно» подарил. С такой едкой усмешкой, глядя мне в глаза и ловя губами мой стон.
Почему-то только сейчас наступает осознание, что я его жена. Ведь брак уже заключён. И за окном рассвет сменяет ночь. Горько и больно, а ещё внутри родилось какое-то новое ощущение. Словно я теперь тоже другая. Что-то незримо изменилось. Не внешне, нет. Что-то в сознании.
– Ты спишь? – поднимаю голову, заглядывая в его лицо.
Халим открывает глаза, впивается ими в мои. Какой же он красивый. И какой жестокий.
– Что ты хотела?
– Я останусь здесь? В этой комнате? Или мне нужно уйти? – на самом деле я не это хотела спросить. Мне нужно знать, кто я теперь. Какие отношения у нас с ним будут дальше? Я всё та же рабыня или уже кто-то более значимый? – Это же твоя спальня? Ты ведь не можешь жить с одной женой постоянно? – вспомнив о других его женщинах, желающих мне страшной и мучительной погибели, спокойствие, навеянное тишиной, снова колеблется.
Он щурит свои тёмные глаза, обрамлённые густыми, чёрными ресницами. Только сейчас заметила, какие они у него красивые.
– Ты ревнуешь? – спрашивает, затаив дыхание. Его грудь перестаёт вздыматься, и я вижу лишь пульсацию толстой вены на шее в такт стуку сердца. Быстро и сильно.
– Нет, – вру. Я ревную. Вопреки всем доводам разума.
– Тогда зачем спрашиваешь?
– Хочу знать, оставить свои вещи в той комнате или сказать, чтобы перенесли сюда, – не очень правдоподобно получается, и шейх улавливает мою трусливую ложь.
– В этом дворце ты вольна делать всё, что хочешь. Если ты хочешь эту комнату, можешь её взять. Мне всё равно, где трахать тебя. Я могу это делать в любом месте.
Горько усмехнулась. Шейх в своём репертуаре. Дал привилегии и заодно унизил.
Хочу подняться, сбежать. Но он не позволяет. Укладывает обратно себе на грудь.
– Когда родишь мне сына, я подарю тебе столько дворцов, что не сосчитаешь. Я весь Эль-Хаджа тебе подарю, Райхана. Тебе нужно лишь перестать сопротивляться.
Мне не нужны его дворцы, и он знает об этом. Но власть… Власть, пожалуй, нужна. Без власти женщина здесь никто. Только её я получу без ребёнка. Не стану рожать за золото, как делают другие его женщины.
И снова болезненный укол ревности от одной мысли, что его первая жена уже может быть беременной…
– А Давия? Ей ты тоже подаришь весь Эль-Хаджа?
Я не вижу его лица, но чувствую, что Халим улыбается.
– Ты ревнуешь. Мне это нравится.
– Нет, я беспокоюсь о себе. Это разные вещи, – стою на своём, но, надо признаться, не очень уверенно. Потому что он прав. Я, правда, не хочу думать о том, что он занимается сексом и с ней. Или с какой-нибудь любовницей. Сколько их, этих женщин, готовых убивать за его внимание и ласку?
– Лгунья. Ты лгунья, Райхана, – он заставляет меня приподняться, садится на кровати. – Принеси мне одежду. Там, в гардеробной комнате, – кивает на точно такую же дверь, как и в моей спальне.
Я же отчего-то совсем не рада, что он так неожиданно уходит. Глупая. И зачем снова начала спорить? Мне же нужно найти с ним общий язык, а я…
– Ты уходишь?
– Принеси одежду и сама надень халат. Пойдём к озеру.
Сердце радостно трепыхается, замирает в груди, и я тороплюсь за одеждой. В гардеробной очень много одежды, хотя и много шкафов пустует. Я выбираю белую рубашку и брюки, наподобие тех, в которых он пришёл ко мне вечером. Эмиру жутко идёт белый цвет. Он очень контрастирует с его смуглой кожей, и мне это безумно нравится.
Возвращаюсь в спальню, подаю ему одежду и накидываю длинный, шелковый халат. Поворачиваюсь к Халиму и замечаю, что он не шелохнулся. Всё так же по-царски восседает на кровати. Совершенно голый. Его член напряжён, отчего топорщится вверх, как огромная дубина. Низ живота мгновенно откликается на этот призыв. Тянет болезненно приятно, сладко.
– Чего ты ждёшь? Подойди, – приказывает мне тихо, и я на негнущихся ногах ковыляю к нему, словно под гипнозом. – Встань на колени.
Опускаюсь на пол, глотая рвущееся наружу сопротивление.
– Оближи, – Халим берёт в руку член, не оставляя мне других вариантов, что можно облизать.
Я помню, как он кончил мне в рот. Вкус его спермы. Горький, чуть солоноватый. Не отвратительный, как мне бы хотелось. И во рту собирается слюна от желания ощутить этот вкус ещё раз. И почувствовать запах. Терпкий, яркий.
Я склоняюсь к его паху, кончиком языка касаюсь крупной, очень нежной на ощупь головки. Слизываю выступившую на ней каплю и рецепторы остро реагируют на вкус спермы.
– Возьми его в рот. Глубоко. Задержи дыхание и впусти меня в своё горло, – на затылке чувствую его ладонь, но она не давит, не принуждает. Лишь служит напоминанием, что я у его ног и он может
