Пленница Лютого - Ая Кучер
Только это не значило, что я не должна пытаться сбежать. Просто приму новую реальность, смирюсь. Сталкер знал всё обо мне, должен был знать и то, что я просто не сдаюсь.
Делаю глупости, но до последнего буду искать варианты. Просто потому, что по-другому не умею. И бороться не умею, и сдаваться, принимая новую жизнь тоже не знаю как.
– Отпусти меня, - прошу, хотя знаю, что это не поможет. – Ты не можешь так поступать. Ты же знаешь, что это неправильно.
– Неправильно – твоё предательство. Успокойся. Расслабься. Ты – моя.
Чеканит словами, словно клеймо на мне ставит. Прожигает волнением, страхом. Осознанием, что мне не вырваться из его железной хватки. Не спастись, как бы мне не хотелось.
Лютый прижимается ко мне. Я чувствую его дыхание, как вздымается грудная клетка. Как мышцы напряжены, сталь под пальцами. Мой кошмар становится реальностью.
Так часто снилось, как сталкер возвращается в мою жизнь. Врывается, забирает с собой, преследует. Раз за разом, каждую ночь. И один из снов воплощается в жизнь.
– Так нельзя! Нельзя так, Лютый, нельзя! Я не вещь…
– Ты моя. Девочка, вещь, собственность, шлюха. Решай сама, какой статус тебе больше нравится. Но суть не меняется – моя.
– Я своя!
– Ты предала меня, Кристина. Я многое мог бы тебе спустить, но не это. За это тебе придется заплатить. Ты ведь помнишь, что я обещал? Ну же, - поглаживает пальцами мой подбородок, только ни капли нежности в этих прикосновениях. – Скажи это.
– Ты не говорил об этом, - лихорадочно шепчу, вжимаясь в стенку. Стараясь получить хоть немного пространства. – Ты говорил об измене. Если я уйду к другому… Ты сказал, что убьешь любого, кто будет со мной рядом! Но я не изменяла тебе, не уходила. Не была с другим.
– Формальности, златовласка. Ты кинула меня. Сдала своим дружкам и ментам. Засадила в тюрьму. Думаешь, это просто так пройдет? Утрясем вопрос, и я проявляю сострадание? Я говорил о любом предательстве. Озвучь. Я знаю, что ты помнишь.
– Я не…
– Озвучь! Или перейдем к наказанию сразу. Последний шанс, златовласка, поговорить. Или опробуем стены на прочность.
– Ты сказал… Сказал, что…
Смущаюсь, не могу выговорить. Кожа пылает от чужих касаний, от того, что вертится на языке. Конечно, я помню. Всё помню, что говорил мне Лютый, чем угрожал.
Каждая его фраза вонзалась в сознание, находила своё место под коркой. Надолго, навсегда. Можно забыть мимолетного парня в автобусе или попытку познакомиться. Господи, да я забыла половину того, что рассказывал мне брат.
Но Лютый…
Нет, его забыть невозможно. Ни взгляда, ни фраз.
Запинаюсь, когда мужчина давит ладонью на мой затылок. Дергает к себе, ощутимо сжимает волосы. Заставляет произнести те слова, от которых у меня всё внутри сжимается.
– Ты пообещал, что воспользуешься всеми моими дырочками, если я решу тебя предать. Чтобы я помнила, кому принадлежу. А потом…
– А потом ты пожалеешь о том, что сделала. Так что, - ладонь ползет по моей груди, отодвигает вырез платья. – Мне стоит выполнить обещание?
Мотаю головой, словно это поможет. Словно хоть раз Лютый слушал меня и выполнял мои желания. Он даже не видит меня в кромешной темноте, окутавшей нас. Но не могу остановиться. Сжимаю его запястье, стараюсь оттолкнуть.
Не могу поверить, что он приехал сюда. Наплевал на всё, на риск снова оказаться в СИЗО. Приехал и ведет себя так, словно всё идет по плану. По его плану.
А ведь у меня он тоже был. Уверенность, что всё будет просто. Валя обещала, что он больше не тронет. Лютого под замок, меня подальше. Преследование закончится, смогу дышать и не бояться темных подъездов.
Всё будет хорошо.
Но ничего не хорошо!
Я дрожу от прикосновений мужчины. От того, как его взгляд скользит по моему телу. Я не вижу его, но чувствую. И этого достаточно, чтобы нервы узелками завязались.
– Ты… Ты просто хочешь, чтобы я оказалась виноватой. Чтобы спустить на мне пар, наказать, потому что только я рядом. Но так не правильно! Ты не можешь… Не можешь так поступить. Я ни в чем не виновата.
Выпаливаю, надеясь, что это сработает. Но не могу же я просто признаться? У Лютого нет никаких доказательств, что я замешана. Валя обещала, что он ничего не узнает.
Мало ли кто мог точить зуб на мужчину. В криминальном мире ведь ничего не просто, все хотят подставить друг друга. В любом мире так, да. Но Лютый…
Лютый не должен знать правду.
– Признание вины… - сталкер усмехается, а после я снова могу дышать. Он делает шаг назад, дает мне капельку свободы. – Смягчает наказание. Тебя это не спасет, но…
– Хватит мне угрожать! Я тут совсем ни при чем, ясно? Я не понимаю, почему ты так думаешь.
Тараторю, хватаю воздух. Я знаю, что мужчина мне не верит. Но я не могу остановиться. Я хочу, чтобы этот кошмар закончился. Отхожу от стены, стараясь оказаться ближе к двери. Если не получится убедить во лжи, то хоть попытаюсь снова сбежать.
Вскрикиваю, когда в темноте наступаю на что-то. Ногу пронзает болью, словно лезвием разрезало. Печет, ранка пульсирует.
– Что уже натворила?
Задерживаю дыхание, когда Лютый сжимает моё запястье. Тянет за собой, а после сжимает мои бедра, поднимает в воздух и усаживает на стол. Резко, за секунду, не давая прийти в себя.
– Пусти!
– Сиди смирно, златовласка.
Едва сдерживаю в себе раздражение. Потому что стол – в центре комнаты, я снова оказалась в западне. Это как вечный танец с Лютым. Шаг к спасению, два в сторону клетки.
Щурюсь от яркого света, прикрываю глаза. Мужчина телефоном подсвечивает, присаживается, рассматривает мои ноги. Кожу стягивает в местах, где он касается.
– На осколок наступила. Переживешь.
– Это глупо.
– Наступать на осколки? Определенно.
– Нет. То, что происходит. Ты же знаешь, что я не смогу просто так… Ты же видишь, что я больше не могу! Не могу быть твоей, подчиняться. Ты меня до нервного срыва доведешь! Почему бы просто не дать мне уйти? Уверена, есть другие девушки, с которыми ты будешь счастлив. Которые с радостью подчиняться тебе и…
– Ты, Кристина. Ты мне подчинишься и примешь меня. Разговор окончен, это не обсуждается. Лучше скажи, что
