Под открытым небом - Александра Астафьева
После принятия прохладного душа, задумываюсь над словами Стива и принимаю решение съездить на кастинг в качестве наблюдателя. В конечном счете, мне придется выступать вместе с ребятами, не важно, кто они: бэк-вокалисты или танцовщики, все равно, скоро мы станем единой командой, одной семьей, от выступления которой теперь зависит мое музыкальное будущее.
Глава 5.2
* * *
– Прошу за мной, – я следую за высоким молодым человеком, одетым в черные джинсы и футболку, сзади которой написано большими белыми буквами «Персонал».
Похоже, что парень Уилсон, чью фамилию я успел прочесть на бейдже, является одним из ответственных за проведение кастинга и распределении молодых талантов, которые пришли сегодня попытать свою удачу.
Я вижу впечатляющее количество незнакомых мне людей, когда мы в спешке проходим огромный, окрашенный в светлые тона, зеркальный зал. Эти люди ни кто иные, как те самые счастливчики. Успеваю про себя отметить, что большинство из них вырядились в пестрые сценические костюмы. Все старания для того, чтобы произвести впечатление на отборочное жюри. Но, к сожалению, всего лишь единицы пройдут этот отбор. Откровенно говоря, мне неизвестно количество свободных мест в моей команде, и я ни разу не присутствовал при подобном кастинге. Поэтому не терпится поглазеть и принять участие во всем это действии.
Сразу замечаю, кто из присутствующих певец, а кто танцор. А ведь с последним словом в моей голове возникает особенный образ.
Не то, чтобы у меня было что-нибудь с той девушкой-танцовщицей, но почему, когда я вспоминаю об этом вздернутом носике и огромных карих глазах, мои ладони потеют, а по подушечкам пальцев отдает легким покалыванием, как при плавных ударах по черно-белым клавишам.
– Приятного просмотра.
Парень из персонала открывает мне дверь, пригласительным жестом пропуская вперед.
Осматриваюсь и понимаю, что оказался в следующем зале, который ничем не отличается от предыдущего. Повсюду огромные зеркала и трое взрослых мужчин, вальяжно раскинувшихся на своих сидениях в центре за столом. Я уже знаком с представителями жюри, поэтому ни один из них не удивлен моему присутствию.
Подкрадываюсь к длинному столу и стараюсь не отвлекать от просмотра важных персон своим появлением.
Пол Томпсон – он же хореограф-постановщик моих будущих выступлений по городам. Бред Харрис ответственный за вокалистов, и третий тип – Томас Линн – главный менеджер всего шоу. Собственно, они занимаются отбором, и я наслышан, насколько сурово каждый из них подходит к своему делу.
С Томасом я познакомился пару недель назад на встрече, которую организовал Стив, где мы обсуждали некоторые технические и сценографические моменты. С Полом и Бредом – совсем недавно.
После немого приветствия и быстрого пожатия рук, я присаживаюсь удобнее на стул, который тут же подставляет мне рабочий персонал.
Поерзав на месте, я только сейчас заметил, что перед нами в полной тишине молодой парень демонстрирует растяжку своего тела. Неплохо, но как-то неуверенно с его стороны выглядит то, что он делает. Взглянув на Пола, ситуация сразу же становится ясна: парня не возьмут.
Томас буквально улегся в своем кресле, сложа руки на груди и скрестив у лодыжек ноги. Когда он «клюет носом», я сразу же понимаю, что сукин сын уснул, прячась за своими очками-хамелеонами. Обращая внимание на их физиономии, невольно приходишь к выводу, что этот кастинг – полнейшая скукота. В исчерканном его листе ничего невозможно разобрать, но несколько галочек напротив некоторых имен все же имеются.
– Как обстоят дела? – интересуюсь у рядом сидящего Томаса, указывая на его каракули.
– Неважно, – потягиваясь и разминая шею, отвечает менеджер, в то время как хореограф Томпсон начинает выносить парню отрицательный вердикт. – Все какие-то однотипные, но не скажу, что плохо подготовленные. Не знаю, какие бриллианты среди них ищет Пол. Последние три часа он занимается ерундой вместо того, чтобы отбирать людей в твою команду.
– Следующий! – громко выкрикивает парень с той же надписью на футболке, как у типа, что сопровождал меня сюда.
Проходит около часа, а вышеперечисленное жюри толком никого не выбрало за это время. Потихоньку приподнятое настроение сменяется отчаянием.
Неужели на весь огромный Майами нет ни одного достойного представителя различных видов танцев, вокалиста с завораживающим голосом? Пробовались акробаты и музыканты. И меньшинству из них удалось нас впечатлить. Чуть позже Томас поделился со мной идеей, что было бы неплохо выпустить в начале шоу профессионального скрипача, которому пять минут назад было сказано заветное «да». Он бы мог здорово смотреться и гармонировать со мной в одном ритме. Мне понравилась эта идея, и я мысленно ухватился за нее. По крайней мере, такого перформанса я еще ни у кого не встречал.
Мое терпение на исходе, и я уже подумываю, как бы незаметно отсюда уйти, когда, спустя три секунды, следующий, кого я вижу, заставляет окончательно приклеить мою задницу к стулу. Сердце выскакивает из груди, а глаза – из орбит. Я уже молчу о свой челюсти, которая валяется где-то под ногами.
На середину зала как легкое дуновение перышка влетает моя танцовщица. Совершенно иная, в новом для меня обличии, не в балетной пачке, и одетая уж точно не для ночного клуба. На ней обычный черный на тонких лямках топ, открывающий красивый подтянутый живот с блестящим пирсингом. Спускаю взгляд по ее тончайшей талии, выраженным мускулистым, отточенным многолетним мастерством ножкам, которые обтянуты темными лосинами. А далее, моему взору предстают босые, выворотные ступни. Как ни странно, в этой деформации, благодаря пуантам, есть что-то своего рода сексуальное и привлекательное. Светлые волосы девушки распущены и плавно спадают по ее хрупким плечам. Глаза горят, на щеках румянец и твердый, уверенный в себе, взгляд.
«Вот это я удачно заскочил», – все еще не верю своим глазам, когда продолжаю жадно разглядывать свою балерину.
Конечно, «свою», чью же еще? Даже думать не хочу о каком-то другом парне рядом с ней.
– Представьтесь, пожалуйста! – малозначительно интересуется у нее Пол.
– Джиа Саммерс, – громко и определенно.
«Джиа».
Теперь я знаю, как ее зовут. Пока моя душа поет, губы непроизвольно повторяют имя, и, кажется, я сказал его вслух. Немой вопрос о том, какого черта я здесь делаю, выразительно отражен в ее глазах, от чего на моем лице расползается довольная ухмылка.
Взгляд Джии распыляет во мне нечто такое, что не поддается объяснению. Лишь от одного ее облика я тяжело дышу, а сердце барабанит так, как после утренней пробежки.
Это приятное чувство, которое мне бы не хотелось отпускать.
Пока наши взгляды ведут свою беседу,
