Кто сверху? (СИ) - Ольга Джокер
В машине становится так тихо, что я перестаю слышать шум мотора.
— Чёрт… Прости что затронул, Ди. Ты же знаешь, что я никогда и пальцем тебя не трону.
— Я знаю, Даня. Поэтому и согласилась… на всё это.
Кладу руку ей на колено и слегка сжимаю. Но Диана была бы не Дианой, если бы сейчас начала рыдать, оплакивая прошлое. Она тряхнула головой, словно выкидывая из головы неприятные сердцу воспоминания и невозмутимо сказала:
- А в черном платье я потому, что это единственный цвет, который возвращает моей фигуре мнимую талию.
Я усмехаюсь и убираю руку с ее колена. Всю оставшуюся дорогу мы разговариваем, как ни в чем не бывало. Шутим, смеемся. Диана со скоростью света переключает песни, которые её раздражают, и я понимаю, что именно так выглядит её волнение перед непростым и важным событием, для которого она когда-то поставила барьер.
Когда мы останавливаемся у здания Грибоедовского ЗАГСа, Диана напряженно косится на центральный вход, откуда выходит нарядная невеста в белоснежном платье под руку с женихом.
— Скажи, а я обязательно должна присутствовать? Нельзя доверенность на тебя выписать? — спрашивает Федотова, прилипая лицом к стеклу и рассматривая то, что происходит на улице — крики «Горько!», пожелания счастья молодым и громкое всепоглощающее веселье.
— Диана, гормоны в твоей голове это нечто. Поверь мне, выйти за меня замуж совершенно безболезненно и даже не страшно. И тем более ты же знаешь — у нас никаких принуждений в браке не будет. Все чисто, прозрачно, основано на дружбе и взаимном уважении.
— Я знаю, Даня. Знаю. И все же меня пробирает дрожь, когда я смотрю на это страшное помещение. Держи меня за руку, ладно?
Я открываю дверцу автомобиля и протягиваю руку своей невесте. Она крепко сжимает мою ладонь и проныривает сквозь толпу радостных гостей внутрь здания, опустив голову.
В зале, где должно пройти наше бракосочетание пусто. Зал небольшой, но красиво украшен. Ди перекатываясь как колобок тянет меня за руку и не здороваясь с регистраторшей — женщиной преклонного возраста в бежевой блузе с пышным жабо — спрашивает где тут ставить подписи?
— Какие подписи, милочка? — старушка поправляет очки на переносице и непонимающе смотрит на Диану.
— У нас на одиннадцать часов запланирована роспись, — поясняю я, чувствуя, как острые ногти Федотовой пронзают мою руку.
— Пройдемте за мной, — кивает женщина.
— Только можно, пожалуйста, побыстрее?
Женщина, которая будет проводить регистрацию, понимающе окидывает взглядом Дианин живот.
Федотовой до ужаса страшно и мне хочется обнять и утешить её, поклясться, что я никогда не причиню ей боли. Сказать, что я постараюсь сделать все возможное, чтобы брак со мной не был самой большой ошибкой в её жизни.
Регистратор проводит нас к большому массивному столу из красного дерева и просит поставить свои подписи. Следом протягивает нам задокументированную бумагу, которая свидетельствует о том, что Диана Федотова теперь вовсе не Федотова. Она — Воронова и моя жена.
— Не страшно? — усмехаюсь я, когда мы выходим из ЗАГСа, и Диана попускает хватку, прекращая истязать мою руку.
Она не отвечает. Гордо подняв голову, направляется к автомобилю и, несмотря на мою помощь, отмахивается и самостоятельно забирается на переднее сиденье внедорожника.
— Я заказал для нас столик в «Ванессе». Знаю, ты обожаешь, как там готовят лобстеров.
Но Диана всхлипывает, отвернувшись к окну. Ее хрупкие плечи подрагивают и несмотря на то, что я терпеть не могу женские слезы, поворачиваю ее лицом к себе и прижимаю к груди. Касаюсь рукой гладких темных волос, провожу ладонью по спине, приговариваю как маленькой: «Ну-ну, тише-тише» и только спустя пять минут, Федотова высвобождается из моих объятий, находит в сумочке салфетку и вытирает лицо, которое покрылось красными пятнами.
— Когда я буду так делать в следующий раз — убей меня, — произносит Диана и старается не смотреть в мою сторону. — Не волнуйся, Данька, со мной всё в норме.
— Что это только что было?
— Чёртовы гормоны. Мне временами кажется, что моя жизнь кончена, Воронов. И твой член с агрессивными вражескими сперматозоидами тому виной.
— Ну началось… Прости, Диана. Я, правда, не думал, что так выйдет. И я никогда и пальцем не тронул бы тебя, если бы знал, что ты будешь проклинать меня за это всю жизнь.
Выхожу из автомобиля громко хлопнув дверцей. Достаю сигарету и делаю глубокую затяжку. Успокаиваю себя тем, что Федотова атомная бомба — не тронь, а то может рвануть в любой момент. На нее не стоит злиться, но успокоиться у меня получается только с затяжкой второй сигареты подряд.
Когда слышу за спиной шорох, не сразу понимаю, что это Диана. Она крадется в мою сторону медленными тихими шагами, и я отправляю сигарету в урну щелчком пальцев.
— Прости, Данька, — она обвивает мою талию руками, а я продолжаю стоять, как истукан не зная как себя вести дальше. — Просто мне страшно, что после рождения ребенка моя жизнь превратиться в кошмар. Ты будешь бегать на свидания с молоденькими девочками, а я буду сидеть дома в четырех стенах вся в растяжках, с младенцем на руках и единственное, что у меня будет получатся — беспрерывно кормить.
— Не переживай, Ди, я буду отпускать тебя на свидания чаще, чем ты можешь себе представить, — успокаиваю подругу, обнимаю ее за плечи и впервые осознаю всю абсурдность ситуации.
А может, я просто впервые понимаю, что ни на какие свидания отпускать ее больше не хочу?
Глава 19
Диана.
— Ты уверен, что записал меня к Жуковой на девять? — спрашиваю у Дани, когда мы останавливаемся на парковке возле клинического госпиталя «Мать и дитя».
Даня листает что-то на телефоне и заверяет меня — все верно, прием у доктора ровно в девять. Последний прием и УЗИ перед днем Икс. Воронов специально отложил все свои дела, чтобы обсудить детали предстоящих родов с акушером-гинекологом и запомнить то, что не упомнит мой беременный мозг.
Спустя десять минут я лежу на кушетке и содрогаюсь от холода, когда на мой живот попадает гель для ультразвукового исследования. Воронов незаметно берет меня за руку и переплетает наши пальцы
