Сьюзен Филлипс - Неженка
Скит подумал, что как раз этого-то и не одобрил бы офицер, под чье поручительство он был освобожден, и взглянул на задиристого пацана, катящего по обожженной солнцем дороге Техаса с таким видом, будто ему принадлежат права на все скрытые под ней полезные ископаемые.
Пытаясь сосредоточиться. Скит откинулся на сиденье и закрыл глаза.
— Думаю, мне можно проехать с тобой еще несколько миль, — сказал он.
И десять лет спустя он был все в тех же краях.
Скит взглянул на Далли, сидящего за рулем «бьюика» выпуска семьдесят третьего года, и удивился, как быстро пролетели все эти годы. Они сыграли множество партий в гольф с момента их встречи на заправочной станции Тексако. Скит не смог сдержать улыбку, когда вспомнил их первую игру.
В тот первый день они не проехали и нескольких часов, как стало ясно, что у них на двоих едва наберется сумма, достаточная на полный бак бензина. Однако, спасаясь от гнева Джейси Бодина, Далли не забыл бросить в чемодан несколько потрепанных клэбов, прежде чем рвануть в Хьюстон, и теперь он начал осматриваться в поисках знаков, которые могли бы привести их в ближайший провинциальный гольф-клуб.
Когда они свернули на дорогу с трехрядным движением, Скит бросил взгляд на Далли:
— Тебе не кажется, что мы не похожи на завсегдатаев гольф-клуба, особенно с этим краденым «студебекером» и твоей расквашенной физиономией?
Распухшие губы Далли скривились в нахальной улыбке.
— Эта публика не обращает внимания на подобную чепуху, если ты способен влупить железным клэбом номер пять на двести двадцать ярдов против ветра и уложить мяч на пятачок.
Он заставил Скита вывернуть карманы, собрал их общее состояние в сумме двенадцать долларов и шестьдесят четыре цента, подошел к трем членам клуба и предложил сыграть дружескую партию по десять долларов за лунку. Далли великодушно заявил, что соперники могут взять свои картинги на электрическом ходу и безразмерные сумки, набитые железками от Уилсона и деревяшками от Мак-Грегора. Далли объявил, что он будет вполне счастлив, играя своим обычным железным клэбом и второсортным мячом от Тайтлиста.
Члены клуба посмотрели на потрепанного юного красавчика с костлявыми лодыжками, выступавшими на три дюйма над теннисными туфлями, и отказались.
Далли ухмыльнулся, сказал, что они измазанные в дерьме трусы, заслуживающие снисхождения у женщин, и предложил повысить ставки до двадцати долларов за лунку, ровно на семь долларов тридцать шесть центов больше, чем было у него в заднем кармане брюк.
Члены клуба подвели Далли к первой отметке для мяча и сказали, что вскоре его хитрая задница вылетит через границу в Оклахому.
Этим вечером Далли и Скит ели «ти-бонс» и спали в «Холидей инн».
Они добрались до Джексонвилла, имея в запасе тридцать минут до того момента, когда Далли должен был нанести первый удар в квалификационном раунде открытого чемпионата «Орандж Блоссом». В тот же день спортивный репортер из Джексонвилла, всеми силами пытающийся создать себе имя, раскопал поразительный факт, состоящий в том, что Далли Бодин, с его речью неотесанного деревенского паренька и такими же манерами, имеет степень бакалавра в области английской литературы. Двумя вечерами позже спортивному репортеру удалось наконец заманить Далли в заведение Луелла, грязное бетонное сооружение с облупившимися розовыми стенами и пластиковыми фламинго, недалеко от Гэйтор-Боул. Репортер выдал Далли всю информацию так, словно ему только что удалось раскрыть политическую аферу.
Далли бросил взгляд поверх стакана со «строхом», пожал плечами и сказал, что, поскольку степень была получена в техасском альма-матер, она фактически мало чего стоит.
Это было как раз то проявление непочтительности, которое и манило спортивных репортеров к Далли с тех пор, как он стал участвовать в профессиональных турнирах два года назад. Далли мог часами развлекать их своими, как правило, нецензурными высказываниями о положении дел в Ассоциации гольфа, спортсменах, продающихся Голливуду, и паршивых феминистках. Он был из нового поколения великолепных парней — красив, как кинозвезда, самокритичен и гораздо хитрее, чем хотел казаться. Далли Бодин прямо просился на страницы шикарного журнала — и лишь одно этому препятствовало: он продувал все большие турниры.
После того как Далли объявили новым «золотым мальчиком» профессиональных турниров, он совершил почти непростительную оплошность: не выиграл ни одного важного соревнования. Если он играл на второразрядном турнире на окраинах Апопки, штат Флорида, или Ирвинга, штат Техас, то обычно выигрывал с огромным преимуществом, а в турнире «Боб Хоуп» или в открытом первенстве «Кемпера» мог даже не пройти в основной финал. Спортивные репортеры постоянно задавали своим читателям один и тот же вопрос: когда же Даллас Бодин реализует свой потенциал профессионального игрока в гольф?
Далли настроился выиграть в этом году открытый чемпионат «Орандж Блоссом» и положить тем самым конец череде неудач. Джексонвилл ему нравился потому, что это был единственный город во Флориде, который, по его мнению, не пытался превратить себя в тематический парк. Кроме того, ему нравилась площадка для гольфа, где проходили игры «Орандж Блоссом». Несмотря на недостаток сна, в понедельник он показал солидную игру во время квалификационного раунда, а затем, как следует отдохнув, в среду блестяще сыграл в первом туре первенства профессионалов «Про-Ам». Успех укрепил его уверенность в себе — успех и тот факт, что Золотой Медведь из Колумбуса, штат Огайо, приехал с тяжелой формой гриппа и вынужден был не участвовать.
Чарли Коннер, джексонвиллский спортивный репортер, сделал глоток из стакана со «строхом» и попытался развалиться в кресле с той же непринужденной грацией, которую демонстрировал Далли Бодин.
— Вам не кажется, что отсутствие Джека Никлоса повлияет на исход турнира «Орандж Блоссом» на этой неделе? — спросил он.
По мнению Далли, это был один из глупейших вопросов в мире, примерно такого же сорта, как: «Было ли это так же хорошо для вас, как для меня?», — но он сделал вид, что обдумывает ответ.
— Ну, знаете, Чарли, принимая во внимание тот факт, что Джек Никлое со временем станет величайшим игроком в истории гольфа, я бы сказал, что его отсутствие дает мне хорошие шансы.
Спортивный репортер скептически посмотрел на Далли.
— Величайшим игроком? А не забыли ли вы о таких парнях, как Бен Хоуган и Арнольд Палмер? — Он сделал почтительную паузу, прежде чем произнести следующее имя, наисвятейшее в гольфе:
— А не забыли ли вы Бобби Джонса?
— Никто никогда не играл так, как Джек Никлое, — твердо сказал Далли. — Даже Бобби Джонс.
