Бывшая лучшего друга - Маша Брежнева
— А ты почему нет?
— Не хочу, — уверенно заявил Кир. — И тут есть дела. Вот уехал бы я, тебе не к кому было бы пойти.
— Если ты против, я уйду.
— Полин, если начнёшь вот это своё «лучше уйти», я психану. Честно. Не вынуждай меня.
— Я поняла.
Полина быстро стянула с себя куртку и разулась, спряталась от Кира в ванной комнате и резко открыла кран с водой. Слез не было, так что не требовалось заглушать их шумом воды, но напрашивалась пауза. Подумать, почему она сделала это. И вообще вспомнить весь свой день. Так любить рисунки и так дорожить своим блокнотом, но оставить его без присмотра. Она словно саму себя без присмотра оставила, а не заполненный рисунками скетчбук.
Когда было тяжело и казалось, что выхода нет, она шла к нему. Как будто доверяла. Хорошо, без как будто — доверяла, факт. Только делать-то что с этим?
Кир суетился на кухне, хотя ужинать ему не хотелось. Полина, выйдя наконец из ванной, тоже отказалась от еды. Но хотя бы чашку чая на ночь выпить обоим стоило.
И вот когда Кир приземлил на стол две горячих кружки, тишина повисла странная. Ему хотелось продолжить разговор, Полине — избежать его.
Но потом, просидев в молчании несколько минут, Полина решилась заговорить.
— Кир, может, мне уехать отсюда? Думаю, из московского вуза без проблем переведут.
— Куда уехать?
— Домой.
Теклер чуть чашку не опрокинул, в последнюю секунду удержав ее и не позволив кипятку расплескаться по темной клеенке на столе.
— С ума сошла? Куда ты поедешь?
— Домой. А что? Там родители, которых я не интересую, но я давно привыкла и могу спокойно существовать. Тут я просто лишняя. Никому не нужна.
Кириллу хотелось ответить «мне нужна», но он удержался. Слишком сладко. Шевелева такое не любит.
— Ты учишься в одном из лучших вузов столицы, уверен, учишься хорошо, это город возможностей, куда спешит вся страна, и ты хочешь сбежать? Потому что одна овца залила твои рисунки водой? Поль, я не знал, что ты рисуешь, да и весь мир пока не знает. Однажды, быть может, ты станешь знаменитой благодаря этому. И будешь радоваться, что не сдалась, когда тебе глупая соседка подгадила. Да плевать на таких людей. Знаешь, кто есть у тебя?
Полина усмехнулась, подозревая, что Кир все же вырулил к саморекламе.
— Ты? — спросила она.
— Ты. У тебя есть ты, Поль. Это самое главное. В конечном итоге любое твое решение приведёт куда-то не других людей, хотя их тоже, но главное — тебя. Нельзя уступать.
— Это ты всегда шёл напролом, никого не замечая, — сказала Полина, не отрывая взгляд от чашки.
— И ты. Забыла, какая ты на самом деле? А я помню, видишь ли. Полина Шевелева никогда не отступится, если ей вставили палки в колёса. Она их вытащит и пойдёт дальше.
Полина тихо смеялась. Он ведь говорил о ней — такой, какой она была когда-то. Стоило признаться, что такую себя она давно потеряла, но не смогла. Или не захотела, краем сознания зацепившись за мысли Кира.
— Я не хочу жить так, как сейчас, — призналась она.
— Но ведь все в твоих руках, Поль. Никто не сделает за тебя то, что только ты можешь. Другие могут помочь, — он притворно скромно потупил глаза, намекая на себя. — Помочь, да. Но окончательный выбор всегда за тобой.
Полина задумалась. Все это смахивало на идеальный вечер из ромкома — темно за окном, слабый свет настенной лампы, остывший чай и долгие разговоры.
Только чай они допили, а разговоры больше не клеились.
Кир, как и в прошлый раз, без долгих раздумий отдал Поле свою комнату и лёг на кухне. Полчаса он просидел в ноутбуке, бездумно листая соцсети. Потом, вспоминая ночь недельной давности, когда Полина плакала, решил проверить, не повторяется ли история.
Только в этот раз он стоял под дверью недолго. Полина не захлопнула ее до конца, а лишь прикрыла, и Кир видел легкий свет — от экрана телефона. Значит, Поля явно не спала.
Надавив на дверную ручку, чтобы она заметила сразу, Кир вошёл в комнату.
Полина выключила телефон и отложила в сторону, прячась под одеяло. Разумеется, Кир был хозяином здесь — его комната, может и зайти, если нужно, тем более дверь была приоткрыта. Но девушка все равно не понимала, чего он хочет. А Теклер прошёл к кровати, точнее, разложенному дивану, и присел на самый краешек.
— Что-то случилось? — тихо спросила Полина.
— Нет. Наоборот, ничего. Я хотел посмотреть, все ли хорошо. Убедился.
— Ты волнуешься?
— Да, я волнуюсь за тебя, По. Думаю, ты сама это понимаешь.
Она лежала, свернувшись клубочком под одеялом, а Кир едва касался матраса. Близко. Очень близко. Как никогда в этом отрезке времени, когда они снова сталкивались судьбой. Он не мог отпустить, а она совсем запуталась в своей жизни. Но вот сейчас, в эти секунды, было невыносимо сложно и прекрасно одновременно.
— Останься, — неожиданно для себя самой сказала Полина.
— Что?
— Ты же услышал. Останься со мной.
— Ты снова используешь меня? — с недоверием уточнил Кир.
— Нет. Так нужно.
Кому нужно и что именно, оба не знали.
Кирилл медленно опустился всем телом на другую половину дивана. Теперь они оказались еще ближе, но поверить в это было трудно.
— Одеялом-то поделишься? — коротко улыбнулся Кир.
— Да, конечно, — Поля схватила край одеяла, потянула и закинула на Кира, чуть задержав руку на его теле.
— Спасибо, так лучше, — снова улыбнулся Теклер.
А потом, осторожно протянув руку, провёл костяшками по щеке Полины. Она не остановила, не дернулась назад. Прикрыла глаза и не дышала.
— Знаешь, как сложно тебя любить? — едва слышно выдохнул слова Кир. — Всю жизнь только одну тебя.
Полина сглотнула комок в горле. Его ладонь все ещё была на ее щеке.
— Мне жаль.
Кир резко убрал руку и перевернулся на спину. Двумя короткими словами был сломан такой чудный момент.
— Никогда не смей меня жалеть. Можешь не любить, если ничего не чувствуешь. Можешь считать дураком. А жалеть не смей.
— Я все и всегда делаю не так. Ладно, это не твоя вина. Прости. Спокойной ночи.
Полина отвернулась лицом к стене, пытаясь угадать, уйдёт он или останется. Она обняла себя, крепко стиснув плечи ладонями.
Кир не ушел.
Засыпая, она почувствовала на своей ладони его тепло.
Кир ощущал сразу и большое счастье, и щемящую в груди тоску. Вот же
