Дочь моей бывшей - Саша Ким
– Я не обижу, – почти шептал я.
Взялся за края ее футболки, и одним рывком стянул ее с девушки. Ника не сопротивлялась. А я, как чертов собственник, швырнул неугодный мне предмет гардероба в открытое окно, и натянул на голову девушки свою майку. Пальцы нагло скользили по стройному телу, то и дело будто ненароком задевая упругие соски.
Какого черта я делаю? Решил тоже вести себя, как местная скотина? Даже если ее продавал сосед, это не значит, что я имею право ею воспользоваться! Она боялась этого, поэтому возненавидела секс.
Я погладил лицо Ники в темноте. Что она сейчас думает обо мне? Что я один из тех уродов, готовых на любую мерзость, чтобы завладеть ее телом?
– Прости, что разбудил. Не хотел тебя пугать. Больше не носи одежду всяких неизвестных мужиков. Меня это бесит.
У меня выдалась ещё одна бессонная ночь. Вожделение захватило разум, не оставляя место ни для злости, ни для здравых мыслей. Когда Ника ушла в свою комнату, я лег на кровать и просто таращился в стену. Надеюсь, что злючка спит, и утром вовсе не вспомнит о моем недостойном поведении. Хотя, в таком случае у неё явно возникнут вопросы, когда она обнаружит на себе футболку Баленсиага. Мысли о нежном теле в моей одежде, возбуждали ещё сильнее. Я посмотрел на свою ладонь в темноте. Хочу снова прикоснуться к ней…
Черт. Как перестать об этом думать?! Нужно вспомнить что-то мерзкое, чтобы, наконец, справиться с вожделением. Есть кое-что. Я потянулся и взял с тумбы планшет. Пролистал все видео, которые успел мельком просмотреть и почувствовал, что одно воспоминание о происходящих там мерзостях помогает прийти в себя. Я листал с таким остервенением, что даже не сразу понял, что картинка изменилась. Вместо мерзких видосов, на экране появились радующие глаз фото…
Вероника. Улыбается… Ее фиалковым глазам так идёт улыбка. Я продолжил неторопливо пролистывать фотографии. Рука дрогнула, а с трудом забытое вожделение, снова напомнило о себе, когда на экране моего планшета возникла налитая обнаженная грудь. В зубах у Ники зажат край майки. Губы разомкнуты. Фиолетовые глаза холодно, но не без интереса смотрят в кадр. Я провёл ладонью по напряженному члену через пододеяльник, и открыл следующую фотографию.
– О, девочка, – прошептал я, и запустил руку в трусы.
Ника, растянувшись на кровати, в которой сейчас находился я, снимала себя сверху. Ню. Давненько мне не приходилось дрочить. Обычно со стояком помогают разобраться мои временные девушки. Но если я немедленно не избавлюсь от этого напряжения, то могу наломать дров.
Я решил посмотреть, что ещё скрывает любопытная флешка, и стал листать дальше. Каждая следующая фотография едва не доводила меня до исступления, но я не хотел так быстро кончать. Каждый раз, чувствуя, что вот-вот готов кончить, замедлял движение руки по стволу. Ещё одно видео. Я вновь воткнул наушники и нажал плей. Ника в своей комнате. Кажется, немного волнуется, устанавливая камеру на столе. Отходит к стене:
– Посмотрим, что такого люди в этом нашли, – пробормотала она недовольно. – Если хочу, чтобы со Стасом все получилось, нужно постараться.
Что ещё за Стас? Мысли бросились врассыпную. Вероника, развязав на шее тонкие тесемки, стянула с себя платье, оставшись в одних трусиках. Провела руками по гладкой коже, вынуждая меня облизать губы. Повернулась спиной, и окончательно обнажившись, наклонилась. Заглянула в объектив, видимо, желая удостовериться, что всё ее интересующее попадает в кадр. О, ещё как… Я набрал полные лёгкие воздуха, и едва не застонал, увидев, как девушка водит пальчиками по пухлым губкам.
Окончательно потеряв голову от желания владеть этим телом, я уткнулся головкой в дурманящее изображения, и ускорил движение руки. Ника выпрямилась, и я было почувствовал разочарование. Однако девушка подошла к камере, и опустилась на колени, будто касаясь своим спелым ртом моего члена. Беспокойный язык скользнул по розовой губе, и я запрокинул голову, с трудом сдерживая стон удовольствия…
Проснулся я только к обеду. Было неловко за свою ночную выходку, поэтому я был рад, что Ника уже ушла на работу. Не придётся смущать ее ещё сильнее своим присутствием за завтраком. Да и боюсь… то, что произошло между мной и ее фотками ночью, может плохо сказаться на наших реальных отношениях. А я и до того не отличился перед ней адекватным поведением.
Сегодня нужно зайти на почту, и прямо спросить, живет ли в их деревне Яна. Уж они точно знают. Кроме того, там же уточню, как скоро Веронике включат свет. Но прежде, есть у меня одно важное дельце…
Одевшись, я быстро расправился со своим припозднившимся завтраком. Обнаружил на кухне за дверью топор, и отправился разбираться с обидчиками Ники.
Не без труда поймал петуха, который действительно оказался весьма агрессивным. И пошёл в гости к соседу. Предположение, что по субботам у полевых работников выходной, оправдалось. Уже на подходе к месту планируемого убийства, я услышал громкие голоса. Толкнул калитку ногой, и вошёл во двор. Пьянчуги притихли, при моем появлении.
– Ты еще что за хрен? – хозяин дома, видимо был слишком пьян при нашем предыдущем столкновении, поэтому не сразу признал.
Хотя светящийся под его глазом фонарь должен был стать отличным напоминанием.
Я опустил посреди стола петуха и одним точным ударом отсек ему голову.
– Ещё раз сунешься к Веронике – будешь следующим.
Мужик нервно хохотнул:
– Думал меня петухом напугать?
– Нет, конечно. Но у меня есть компромат на тебя и твоих дружков, которые намеревались купить Нику. Продавать людей, знаешь ли, незаконно. При любом виде сделки. Даже при таком мерзком. Смотрю тут много знакомых лиц, – я окинул присутствующих презрительным взглядом. – Прошу простить, без хера во рту не признал. Закроют вас всех. Надолго закроют. Особенно если вдруг выяснится, что на тот момент она ещё была несовершеннолетней. Так что отныне лучше Веронику десятой дорогой обходите!
Сосед поморщился, явно не ожидая такого поворота.
Я выдернул топор из стола, прихватил петуха и убрался домой. Теперь его надо привести в товарный вид. До возвращения Ники. Не то, боюсь, злючка снова расплачется.
Не имея опыта
