Лучший друг моего парня - Мария Манич
Боже. Какой. Позор.
Я омерзительна. Цепляюсь за одеяло, натягивая его до подбородка.
— Доброе, — сухо произносит Мирон и, не говоря больше не слова, выходит за дверь.
Саша растерянно смотрит ему вслед. Я тоже смотрю, очередной раз за утро пребывая в немом шоке. Мирон только сделал все для того, чтобы Соколов не понял, чем мы тут занимались.
Плотнее сжимаю губы, морща нос.
Аромат свежесваренного кофе щекочет мои ноздри, а желудок скручивается узлом, но аппетитный запах еды здесь совсем ни при чём.
— Спасибо, Саш. Ты самый… лучший, — говорю, проглатывая болезненный ком в горле. — Мне нужно в ванную.
Встаю с кровати, продолжая кутаться в одеяло. Моя грудь всё ещё оголена, а сосок покалывает от чужих прикосновений. И я влажная. Черт. Я чудовищно влажная.
— Что Мир хотел, малыш?
— А?
— Мирон. Зачем он приходил?
— Не знаю. Поздороваться. Или тебя искал. Я так и не поняла. Он только пришёл, и тут ты… а я, кажется, опять задремала, — сочиняю на ходу, борясь с отчаянным желанием ускорить шаг и с грохотом закрыть дверь.
Вместо этого не могу сдвинуться с местом, наблюдая за Соколовым.
На мою удачу Саша не ревнивый. Он расставляет завтрак и с улыбкой подходит ко мне. Берёт моё лицо в ладони, собираясь поцеловать. В последний момент уворачиваюсь и подставляю ему щеку.
Это неправильно. Мне нужно помыться. Стереть с себя желание другого.
— Тогда я вернусь вниз, поболтаю с ним. Позавтракаешь одна? — спрашивает он, обнимая меня.
— Угу, — мычу в его плечо, не сводя взгляда с измятой постели.
7
Через сорок минут спускаюсь вниз, надеясь, что остаток выходных пройдёт ровно. Без американских эмоциональных горок. Я, мой парень и его друзья. Всё ведь так просто. Очень просто, если не думать об одном грязном и сексуальном «но».
В светлой и стильно обставленной гостиной пусто и безлюдно. Бесшумно работает кондиционер. Дом шикарный и большой. Родители Саши небедные люди. Я давно это знала, их сынок ездит на «майбахе». Перед тем как броситься ему под колёса, а именно так мы «случайно» познакомились, я погуглила стоимость этой машины, около которой постоянно крутились девицы на парковке нашего универа. И мне немного поплохело, в жизни не видела столько нулей в цене.
Покрутившись вокруг, оглядываюсь по сторонам. Вот бы стать тут хозяйкой.
— Что за люди, — бормочу себе под нос.
На кухонной столешнице небрежно свалена грязная посуда, бутылки из-под алкоголя; мусорка под мойкой набита под завязку и несколько больших пакетов стоит рядом; на журнальном столике полдюжины кальянов. Взяв пульт, выключаю огромную плазму, на экране которой застыло футбольное поле. Джойстики от консоли валяются и на полу, и на светлом диване, на обивке которого виднеются разводы.
— Свиньи.
Хозяйкой хочется быть уже меньше, ну или желательно хотя бы иметь домработницу.
Взрыв хохота раздаётся из внутреннего дворика, оттуда же доносятся звуки двигателя машины. Кто-то очень агрессивно газует под одобрительные крики и улюлюканье.
Всунув ноги в кеды, выхожу на улицу, стыдливо опуская на лицо глянцевые солнечные очки, пряча глаза. И молюсь, чтобы Мирон нашёл какую-нибудь суперважную причину и свалил с этого праздника жизни. Дал мне передышку. Пощадил. Так же, как сделал это, набросив на меня одеяло. Если бы он хотел, то легко мог использовать этот момент в своих целях и спалить нас перед Сашей, однако не сделал этого.
У меня до сих пор горят щёки и сводит мышцы по всему телу.
Только что под душем в ванной комнате родителей Саши у меня случился самый опустошающий, яркий и безумный оргазм в котором участвовали: душевая лейка, два моих пальца и фантазии о языке Гейдена на моих влажных и пульсирующих складках.
— Ба! А вот и принцесса наконец проснулась, — картинно выкрикивает Стас-ловелас, показывая в мою сторону пивной бутылкой, как только я появляюсь на лужайке.
Все присутствующие лениво оборачиваются, отвлекаясь от свирепо рычащей тачки, показывающей шоу. Смотрят оценивающе и пренебрежительно. Я не их уровня, никогда не буду, никогда не смогу влиться в эту компанию на равных правах. Думаю, каждый из них уже слазил в мои социальные сети и в курсе, что я никакая не наследница миллионов. Не представляю для них никакого интереса, а для девушек — конкуренции. Ведь их парни женятся только на своих.
Чувствую себя рыбкой линеатус в окружении пираний.
— Ну наконец-то можем выдвигаться, — буркает Марика, царски перекидывая свои выбеленные волосы через плечо.
Её шорты настолько микроскопические, что она могла вообще их не надевать, а треугольники неонового купальника не оставляют простора для фантазии. Но, видимо, ей это не помогает, потому что Стас всё ещё трётся рядом с её подругой, которая теперь бросает полные ревности взгляды на белобрысую курицу.
— Тебе было необязательно меня ждать, киса, но я польщена, — спокойно говорю в ответ, оглядывая остальных ребят.
Здороваюсь с лысым и парочкой твикс, приехавшими вчера с Гейденом. Мирона, кстати, нигде не видно, как и Вики, и Саши. Куда они делись?
Атмосфера из просто недружественной становится искрящей от агрессии Марики. Она прищуривается, окидывая меня с ног до головы презрительным взглядом.
— Если сосешь Сане, не думай, что сразу стала своей в доску.
Кто-то издаёт сдавленный смешок. Не смотрю, кто это глумится, хотя за глянцевыми очками могу легко это сделать незаметно.
— Оу. Кому-то ночью не дали? — отбиваю очередную злобную подачу блондинки.
Лысый одобрительно присвистывает, а Стас за спиной у Марики неуверенно переминается с ноги на ногу.
— Что ты сказала?
Марика с перекошенным лицом делает шаг в мою сторону, словно собирается вцепиться в мои волосы. Я
