Плохой хороший парень (СИ) - Прай Кэрри "Kerry"

— Ты больше с ней не увидишься, — прозвучало как приговор. — Акция была одноразовой. Прости.

Бровки на её лице превратились в две острые галочки.

— Но почему? Я думала, она твой друг.

— Никакой она мне не друг, — отрезал я, всячески борясь со сбивчивым убеждением. — У нас есть только мы и никого больше.

Однако характер, бушующий в этом крохотном теле, в очередной раз подтвердил мне наше родство. Она не думала уступать.

— Я всё равно буду дружить с Юной. Без тебя.

— Это невозможно. Я не допущу.

— Мама мне разрешит, — продолжала противиться Дина, размашисто болтая ногами. — Она добрая. Я расскажу ей про собак и…

— Забудь о ней, — грубо отрезал я. — И о собаках тоже. Забудь этот день.

Дину покинула весёлость, а мне хватило секунды, чтобы пожалеть о сказанном. Я чувствовал, как от напряжения горела каждая мышца, но больше отравляло презрение к себе, ведь глаза сестры теперь заблестели от слёз.

— Уже скоро я заберу тебя, — мой тон стал на порядок мягче, руки потянулись к ней, но та поспешно отдалилась. — И мы уедем. Обещаю. Потерпи ещё немного.

— Но я не хочу уезжать, — всплакнула Дина. — Я хочу остаться с мамой.

— Мила тебе не мать! — взорвался я, вдарив кулаком по скамье. — Перестань её так называть! Она никто! Чужачка! Я заберу тебя и это не обсуждается!

Дина вздрогнула, но тут же принялась колотить меня по груди, голове, плечам. Мягкие коготки оставляли на коже красные полосы и глубокие раны на сердце.

— Ненавижу тебя! Дурак! Не приходи ко мне больше! Не хочу тебя видеть!

Я не старался оправдаться или увернуться. Её недовольство ко мне было заслуженным. И ещё не существовало тех слов, которыми я мог объясниться.

— Что здесь происходит? — взволнованный голос Милы остановил Дину. Сестра ринулась к ней, уткнулась лицом в колени, пропитав слезами юбку.

Дина успела полюбить её и так же быстро охладеть ко мне.

— Это тебя не касается, — приподнявшись на ноги, ответил я. — Дела семейные.

Губы Милы затряслись от злости.

— Ты опоздал. Ты довёл ребёнка. И если ты думаешь, что после этого сможешь сюда приходить, то сильно ошибаешься.

— Да ну? И кто меня остановит? Ты? — с отвращением кинул я. — Сука, которая работает на ублюдков? Нет, дорогуша. Я вернусь при первом желании и увижу сестру. Даже если придётся прогнуть тебя и сравнять этот дом с землёй.

Замешкавшись, она приоткрыла дверь подъезда и позволила Дине сбежать от неприятных разговоров.

— Ты забываешь, на какой ты стороне, Тимур. Но если так, то… забудь и сюда дорогу, — добавила Мила перед тем, как скрыться.

Она захлопнула дверь, а я впечатал в неё железную урну.

Как же мне хотелось её догнать, вырвать сестру из чужих объятий и навсегда свалить из гиблого места. Но я не мог. Чёртово обязательство сделало меня заложником кровавой игры, отказ от правил которой преследовал фатальные последствия.

Ненавижу…

Сообщение от Юны привело меня в большую ярость. Она благодарила меня за вечер, а я проклинал её за неоправданную наивность.

Дура. Перестань видеть во мне добряка. Прозрей, наконец.

Выйдя на дорогу, я поморщился от яркого света фар. По характерному звучанию клаксона стало ясно: меня поджидал Стас. Пальцы свело от желания сомкнуться на его бледной шее.

— Что ты тут делаешь? — прошипел я, едва он успел покинуть салон.

Неестественно белёсые волосы Стаса блестели в свете луны. Острые скулы. Обезумевший взгляд. Уродливая ухмылка. Его внешность была предельно точным олицетворением личности. Липкой и до невозможности мерзкой.

— Ты не в том положении, Май, — оскалился он. — Сегодня я задаю вопросы.

— Решил, что я стану отчитываться перед шестёркой?

Содрогнувшись, Стас притворно приложил руку к сердцу.

— Ой, как неприятно. Сейчас расплачусь, — мгновенно исказившись в лице, он встряхнул рукавом, из которого показалось сверкающее остриё. — А теперь давай без шуток. На чистоту.

— Есть проблемы?

— У тебя, Май. И очень большие.

Он сделал шаг навстречу, но я не думал отступать. Меня нисколько не пугали его угрозы. Долгие годы я искал возможность с ним поквитаться.

— Решил, что испугаешь меня своей зубочисткой? — хмыкнул я. — Хреновая попытка.

— А вот я так не думаю. Смотри.

Мгновение, и я почувствовал холод железа. Боли не было, лишь лёгкая щекотка под рёбрами. Однако воздух перестал попадать в лёгкие.

— А теперь скажи мне, почему у них появился доступ к нашей системе? — захлёбываясь, прошептал Стас. — Не слышу тебя, Май. Давай погромче.

Я знал не понаслышке на что способен раздосадованный Стас, но едва ли его опасался. Напротив, меня чертовски будоражила идея вывести его из себя и как следует пощекотать нервы самовлюблённому рэкетиру.

Игра была опасной, но в то же время увлекательной.

— Понятия не имею, о чём ты, — оскалился я, всё ещё чувствуя холод металла на коже. — А что, кому-то удалось проникнуть в сеть?

— Не кому-то, — прорычал он, вытянув шею, — а государственным кротам.

— Быть того не может, — покачал я головой. — Вот так досада.

Стаса крайне напрягла моя беззаботность, отчего на сером лице проявились красные пятна, светлые брови сошлись на переносице.

— Довольно странно выходит, Майский. Ты связываешься с ментовской дочкой, наслаждаешься жизнью, а наша система становится доступна для любого троечника-программиста. Совпадение? Едва ли.

Мне пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться ему в лицо.

— Во-первых, я не связывался с ментовской дочкой. Вы сами мне её навязали. А во-вторых, нужно быть полным кретином, чтобы подставлять руки тому, кто хочет сковать их наручниками. Отсюда ответ: тебя температурит, Стас. Вернись домой, выпей микстуру и накройся одеяльцем. А там гляди, паранойя отпустит.

— Так ты не при делах? — заметно засомневался он.

— Невинен, как младенец.

Мой блеф пришёлся ему по вкусу. Спрятав перо в рукаве, парень деловито встряхнулся и поправил без того зализанные волосы.

— Но если я узнаю, что ты в этом замешан, то…

— Оставь интригу, пусть это будет твоим маленьким секретом, — перебил его я, порядком устав от бессмысленных угроз. — А теперь давай разойдёмся с миром.

Перед тем как сесть в машину, Стас обернулся.

— Пожалуй, я понаблюдаю за твоей новой пассией…

— И не прогадаешь. Поверь, там есть на что посмотреть.

— Осторожно, Май, — протянул он. — Обыграть самого себя не получится. Придётся выбирать из двух стульев, пока оба ещё стоят на своих.

— Не переживай на этот счёт. Голова закружится.

Я пощекотал пальцами воздух на прощание, одновременно заглушая нарастающую злость. Он не должен был меня рассекретить. Не должен знать о моих слабостях. Стас никогда не упустит случая ударить прямо в цель, как это было с Динкой.

Мрачное авто скрылось в тени, и теперь казалось, что на сотни километров вокруг нет ни единой живой души. На мгновение стало легче дышать, но вскоре реальность обрушилась с новой силой.

Проблемы не решались, их становилось только больше.

За нежеланием идти домой я не раз изменил маршрут, блуждая по окрестностям и безлюдным аллеям. Что-то неприятное, глубоко засевшее в груди, всё никак не давало мне покоя. Но я точно знал, что у новой патологии есть имя.

Оказавшись у дома Волковой, я с лёгкостью вычислил её окно и по старинке запустил в него мелкий камень. Занавески тут же распахнулись, обличив знакомый силуэт. Не прошло и пяти минут как Юна оказалась на улице, на ходу кутаясь в халат и гневно поедая воздух.

— Совсем сдурел, Майский? Для чего тебе телефон?

— Письма плохи тем, что дают минуты на раздумье. Не хотел оставлять тебе право выбора, — сделав шаг навстречу, я заострил внимание на розовых штанах, что не по размеру едва прикрывали щиколотки. — Очаровательная пижама.

Лёгкое смущение оживило её лицо, но не погасило недовольство.