(Брак)ованные (СИ) - Дайвер Энни

Сука.

У нас ведь есть договор, мы все обговорили и условились, что оба не заводим отношений, пока связаны брачными узами. Вот и первый прокол. Стоит только подумать, что человек тебя не подводит, как он тут же делает обратное, нарушая все обещания и перечеркивая махом собственную репутацию.

— Прости, родной, надо бежать, Маша раскапризничалась. Извини, что доставила плохие вести.

— Все в порядке, — безбожно вру и отключаюсь.

Прямо сейчас поеду и донесу до жены, что шататься с левыми мужиками при живом муже, которого она решила ободрать как липку, очень нехорошо. Он и обидеться может, и условия новые придумать, и даже контракт пересмотреть в угоду себе.

Усмехаюсь и закрываю лицо ладонью, надавливая пальцами на виски. Вот так разошелся. Даже обо всякой херне успел подумать. Переговоры с криками не ведутся. Только с холодным расчетом, только с неоспоримыми аргументами, только до уверенной победой. Иначе нет смысла.

Телефон снова звонит, и я резко хватаю, принимая вызов — сегодня я для всех стал очень уж важным — и даже не удосуживаясь посмотреть, кому понадобился вечером.

— Добрый вечер, Мирослав Станиславович, — знакомый голос раздается в динамике, слышу волнительную дрожь, что резонирует с моей злостью, — уделите пару минут?

Злость ненадолго отступает. Переживает из-за чего-то, еще и я наброшусь с расспросами. И вот что с ней делать? Хочется отчитать и пригрозить договором. Нет, ну надо же было так по-идиотски спалиться: идти с мужиком в торговый центр! И на что только рассчитывала?

— Мирослав?.. — тихо повторяет, и я шумно выдыхаю. Я буду отвратительным руководителем, если начну читать ей нотации по телефону. Да и что-то в ее тоне не дает мне покоя. Не стоит сегодня отношения выяснять.

— Добрый вечер, — откликаюсь. — Ксения, с вами все в порядке?

— К чему этот вопрос? — моментально вспыхивает, когда не получает ответа на свой.

— Просто ответьте.

— Да, я в порядке, но речь не об…

— Тогда все потом, — перебиваю, не давая закончить. Не готов слушать ее сегодня. Я не сдержусь в порыве гнева, наговорю лишнего, а мы и так в слишком шатком положении, чтобы еще добавлять межличностных конфликтов. — Завтра в офисе все расскажете. Не опаздывайте, у меня встреча с самого утра.

Глава 11. Ксюша

«Не опаздывайте, у меня встреча с самого утра», — пульсирует в висках голос Евсеева. Я перекривляю его сотню раз, пока раскладываю папки в зале для совещаний, проверяю кулер и расставляю на подносе чашки. Надо же так отбрить меня ни с того ни с сего, как будто я ему какая-то мелкая сошка. Да и звонила я исключительно по важному делу, а не потому что мне вдруг захотелось рассказать, как у меня дела. В порядке ли я? Этот вопрос нужно было задавать не вчера, а сегодня. Вот сейчас я определенно не в порядке, потому что один наглый босс не соизволил явиться за двадцать минут до начала совещания. И где мне потом его выискивать, когда нужно будет улыбаться и предлагать свежесваренный кофе?

«Ну наконец-то!» — облегченно выдыхаю, когда слышу шаги за дверью, и собираю волю в кулак, чтобы не начать с претензий из-за вчерашнего недоразговора. Здороваюсь, рассказываю, где и что лежит, а после предлагаю кофе. Ничего лишнего, пока сам не спросит. Сама я шла навстречу вчера, сегодня меня придется волочь силком.

— Ксения Андреевна, вы как всегда прекрасны, — раздается знакомый, но совершенно не тот, которого я ожидаю, голос. — Доброе утро, — улыбается приветливо Самарин, оценивая меня с ног до головы. Уже не придаю значения его знакам внимания и попыткам флиртовать, заканчиваю раскладывать папки по местам и, выпрямившись, наконец отвечаю ему:

— Доброе утро, Игорь Владимирович, — киваю и смотрю ему за спину, надеясь, что за ним появится и босс. Но того все нет, и моя нервозность медленно усиливается. За все время работы я придумывала оправдания Евсееву один только раз, и больше не хочу, потому что эти акулы бизнеса только и думают, как бы девушку в ступор ввести и показать, что без сильного мужчины рядом она ничтожество. — Всегда в числе первых.

— В бизнесе — да, — соглашается серьезно. — А вот в делах сердечных так и не могу занять почетное победное, — вздыхает театрально и прикрывает глаза, сочувственно качая головой. Ну надо же, на какую игру решился в пустом зале переговоров. Он ведь помнит, что тут есть камеры? — Вы все продолжаете отказываться от моих ухаживаний.

— О, вы уже перестали считать, что я сплю с начальством? — уязвляю в ответ, припоминая нашу последнюю встречу.

— Не обижайтесь на мои шутки, в них ни капли злого умысла. Лучше улыбнитесь, вы красивая с улыбкой на губах.

— Не офис, а бордель какой-то! — летит хлесткое Самарину в спину, и я не успеваю даже обработать информацию, как в меня тут же впивается цепкий взгляд главы семейства Евсеевых. Яков Игнатьевич входит в кабинет вместе с Мирославом чертовски не вовремя.

— Здравствуйте, Яков Игнатьевич. Мирослав Станиславович, — голос дрожит, будто я снова в восьмом классе читаю стих на глазах у всей школы. Старший Евсеев недоволен и преисполнен отвращением, младший удивлен и даже немного растерян. Миновав родственника, Мирослав подходит ко мне. Слишком близко, я не готова к подобному тесному контакту, но когда это босса интересовали мои желания. Игнорируя вопросительный взгляд Самарина, Мирослав осторожно берет мою руку в свою и ведет большим пальцем по фалангам, ожидаемо не обнаруживая там кольца. Тысяча искр устремляется от ладони по телу — прикосновение нежное, слишком интимное, и я понимаю, что Мирослав продолжает игру. От волнения дышу чаще и пару раз открываю и закрываю рот, сдерживая поток рвущихся наружу вопросов. Слышу недовольное хмыканье Якова Игнатьевича — он все еще нам не верит. Мирослав подмигивает мне и улыбается, чуть сильнее сжимает мои пальцы, подбадривая, и задумчиво еще раз проводит по безымянному в том месте, где должно быть кольцо. Зачарованно наблюдаю за простым действом, поздно осознавая, что любуюсь руками босса: длинными пальцами и широкими ладонями, горячими и немного сухими, которые держат крепко. Мирослав вздыхает и, развенчивая напряженную тишину, тихо произносит:

— Снимите, пожалуйста, украшения на время совещания, вы ведь знаете дресс-код, — голос мягкий, вкрадчивый, а во взгляде мольба. Таким босса я еще не видела, зато теперь точно понятно, что харизмы ему не занимать. Нужно спросить, какие актерские курсы он прошел, чтобы так уверенно разыгрывать спектакль.

— Хорошо, — киваю и теперь сама хватаю Евсеева за руку, потому что с места сдвинуться не могу. Три пары глаз с любопытством меня разглядывают, будто я диковинная зверушка, а они случайно оказались в зоопарке (что таких важных персон занесло специально в зоопарк, я не верю).

— И возьмите блокнот или ноутбук, вы понадобитесь на совещании в качестве секретаря, нужно будет после оформить пост-мит.

— Конечно, все будет сделано, — соглашаюсь моментально и наконец избавляюсь от тесного контакта с Мирославом. На ладони все еще тает фантомное ощущение мужской руки, поэтому растираю ее пальцами. — Вам чай или кофе? — перевожу тему, настраивая мужчин на рабочий лад.

— Кофе.

— А вам, Яков Игнатьевич? — поворачиваюсь к старшему Евсееву.

— Достойную невестку, — отмахивается он, не переставая возмущаться. — Я сюда не отдыхать приехал. Бутылку прохладной воды в стекле. Без газа, разумеется.

— Хорошо, — пулей вылетаю из кабинета, надеясь, что мне удастся пережить эту встречу.

Раздраженно цыкаю, понимая, что совершенно забыла о присутствии Самарина, который слишком уж затаился, наблюдая за нами. Ладно, этот не взбесится из-за отсутствующего кофе. Вхожу на кухню и суетливо осматриваюсь, будто не знаю здесь все наизусть. Достаю пачку молотого — бороться с кофемолкой нет ни сил, ни желания, тело обмякает, и мне приходится упереться руками в стол, чтобы не оказаться на полу. Голова идет кругом — нужно выдохнуть это безумие и вернуться в зал для совещаний с гордо поднятой головой и не пролитым на салфетки кофе.