Любовь зла – полюбишь и мажора - Мари Князева
Молодой человек говорил негромко, почти ласково, но мне от этого ещё сильнее хотелось бежать. Я высвободила руку и задёргала дверь – не открывается. Ярослав щёлкнул замками – и она поддалась. Я тут же попыталась выскочить наружу, но запуталась в ремне безопасности, и пока распутывалась, водитель тоже вышел. Обогнул машину, встал рядом, отрезая путь к бегству:
– Ты сердишься? Не сердись, пожалуйста. Я правда не хотел тебя пугать!
Мне бы ответить, сказать бы, что нет, не сержусь, и вообще, отстаньте от меня, но дурацкие слёзы встали комом в горле и мешали говорить. Я попыталась прорваться и уйти, но Ярослав вдруг обхватил меня своими большими руками – не грубо, а так, будто обнять хотел – и забормотал совсем уж просительным тоном:
– Ну прости, Насть! Я просто играл с тобой… согласен, дурацкая игра… я больше не буду, обещаю! И завтра не приду утром, и не буду ночью караулить. Увидимся в детдоме в три, как обычно, да?
Я кивнула, потому что дар речи не только не вернулся, но, кажется, сбежал ещё дальше от этих трепетных объятий. А мажору этому несносному и того было мало – он вдруг наклонился и чмокнул меня в щёку. Нахал! Я еле удержалась, чтобы не влепить ему пощёчину. Нет, грех был, пожалуй, маловат для пощёчины, хотя так тоже нельзя – без спроса… в общем, просто оттолкнула его и пошла прочь всё так же молча, совершенно растерянная и смущённая.
Глава 12. Сталкер
Ярослав
Я не собирался нарушать данное Насте слово, честно. Потому что и её не хочу напрягать, и самому мне хочется быть хорошим рядом с ней – вот так странно она на меня действует.
И чтобы сдержать слово, я отправился в самое привычное для себя вечером место – бар. Позвонил друзьям, позвал с собой, накатили для начала пива, а потом Русу пришла гениальная идея спросить про мою отработку – и тут меня прорвало. Я принялся во всех подробностях описывать друзьям, какие дети в приюте и как они там живут, какая разруха царит в этом заведении и что за люди работают… и вижу по лицам приятелей, что им – ну вот ни шиша не интересно всё это выслушивать. Но они старательно держат внимательную мину, лишь изредка кривясь и бросая по сторонам скучающие взгляды.
– Вам похрен, да? – спросил я без всяких эмоций.
– Да нет, бро, всё норм! – заверил Рус.
– Чё ты заливаешь? Я же вижу…
– Чувак, да брось, это важно… – сказал так, что и дурак бы понял: врёт.
Я молча смотрел на них секунд десять, понимая, что статус моего отца для них важнее, чем мои качества как человека и товарища. А потом Тим как бы нехотя подтвердил:
– Ну, вообще-то, про детдом – да, не особо зачётно…
– Так имейте смелость сказать открыто! – потребовал я, начиная злиться. – Уже бы полчаса как не слушали эту мутоту!
– Для тебя же это важно… – растерянно пробормотал Рус.
– Ну и что? Вам когда Ромка начинает про свой экстрим-самокат рассказывать, вы его быстро затыкаете!
– Так то Ромка…
– А я не заслужил честности?
– Блин, Яр, ты извини, но ты совсем зажрался! – возмутился Тим. – Мы и так уже охренели тебе угождать…
– Да не надо мне угождать! Говорите как есть…
– Чего это вдруг? – нахмурился Рус.
– Хочу знать правду, как вы ко мне относитесь.
– Ты свой чувак и классный парень! – ненатурально заявил Дем.
Мне стало тошно, захотелось на свежий воздух. Я вышел покурить, Рус увязался за мной.
– А где, кстати, Ромка? – спросил я его.
– Он с батей к родственникам поехал, ага…
– Ясно.
Я чувствовал натянутость, неестественность происходящего, а когда Рус отошёл в сторону туалета вместе с роскошной сисястой брюнеткой, забыв телефон на столе, то на него пришло сообщение от абонента Ромыч:
"Ну что, вы едете со мной в "Малибу" или…" – дальше нельзя было прочитать на заблокированном экране, но главное я понял: Ромыч не отправился ни к каким родственникам – он просто отказался ехать со всеми на встречу со мной и ждал, когда парни от меня отделаются.
Неприятное чувство усилилось. Захотелось срочно покинуть прокуренное помещение и уехать… домой или ещё куда-то, где меня искренне принимают. Или даже не принимают, но – искренне. Только вот – куда?
Девушки, что пытались подкатить ко мне в баре, вызывали ещё больше недоверия, чем друзья. Одна из них в очередной раз подсела за наш столик, так что её обнажённое бедро коснулось моего:
– Привет, красавчик! Угостишь коктейлем?
Я отодвинулся немного:
– Только пивом.
Она махнула рукой:
– Пивом так пивом! Гиннес?
– Он самый! – я подвинул к ней свой почти нетронутый стакан, а сам вылез с другой стороны – как раз навстречу возвращающемуся Русу.
Он показательно поправлял ремень на брюках, а мне сказал:
– Ну ладно, я погнал, бро! Пора домой.
– Чё так рано? – поинтересовался я.
– Да завтра на учёбу надо, батя бесится, что загибаю…
– А, ну давай.
– А ты? Тут остаёшься?
Ага, чёрта с два!
– Не, думаю в "Малибу" сгонять…
Рожа у Руса перекосилась на мгновение, а потом вернулась в нормальное состояние. Ничего, успеет Ромыча предупредить и поедут куда-то в другое место…
Похоже, мне срочно нужны новые друзья…
Почему-то я не стал закатывать скандал. Вроде и неприятно, но – не хочется ссориться. Этим всё равно ничего не исправить, и к тому же – скучно. Поэтому я просто расплатился за пиво и, заказав в такси услугу "трезвый водитель", поехал… к педовской общаге. Не караулить, нет, но поймать то особое ощущение, которое охватывает только рядом с Настей. Она меня не принимает, но зато ничего не изображает. У неё всегда все эмоции на лице написаны, и в те краткие мгновения, когда неприязнь ко мне вдруг сменяется удивлением или даже сочувствием – я ощущаю себя необыкновенно. Как будто выиграл приз на спортивных соревнованиях. Хотелось увидеть её поскорее.
Но пугать нельзя. Пообещал ведь.
Припарковал меня таксист отлично – с видом на главный вход. Я удобно устроился на переднем пассажирском сидении и стал ждать. Было ещё не очень поздно – полночь или начало первого. Во сколько она там выходит на работу? В полвосьмого? Столько я, конечно, не высижу, но потом уже не смогу её увидеть до трёх.
Интересно, если я исправлюсь, мы с Настёной сможем стать хотя бы друзьями? Потому что она права – дружить с людьми, которые не могут правду в лицо сказать, – это зашквар. А вот она может – эта зараза за словом в карман не лезет. Зато уж если полюбит кого – то по-настоящему. Не так, как те девицы в баре, которые готовы за айфон перед любым ноги раздвинуть…
С этими путаными, слегка
