Без правил - Маша Малиновская
Да и какая мне разница.
Выключаю воду, вытираюсь насухо и выхожу из ванной. Обнажённое тело покрывается россыпью мурашек от контраста температур внутри кабинки и снаружи. Очень хочется чаю.
Одевшись, спускаюсь вниз, даю распоряжение в гостиную принести лёгкий завтрак, травяной чай и булочки с черникой. Лариса их очень любит.
Усаживаюсь на диван и открываю свежий журнал с бизнес-новостями. Едва Алина вкатывает столик, в дверь раздаётся звонок. Лариса плюхается на диван рядом буквально через полминуты, подхватывает булочку и подносит к носу.
— Ммм… обожаю их.
— Угу.
Я откладываю журнал и беру в руки свою чашку.
— Ты не выглядишь умирающей, — констатирует подруга и, смакуя, откусывает кусочек.
— Поумирала и хватит, — вздёргиваю бровь. — Дел много. Вчера мониторила работу отдела по работе с клиентами. Бардак какой-то. Реклама тоже оставляет желать лучшего. Большими потоками пусть сейчас занимается Костя, но «Дэ-транс» работает и с мелкими подрядами. Экскурсии, мелкие частные перевозки, детские поездки — всё требует внимания.
— А что насчёт следователя?
— А что с ним? — беспристрастно смотрю на подругу.
— Златка, выключай вот эту вот леди, ты же со мной, — Лара утыкает кулаки в бока. В сидячем положении это смотрится довольно комично. — Он шикарный мужик. И он твой бывший.
— А ещё он пытается упрятать за решётку моего мужа и таким образом сломать мою жизнь.
— Он был твоим первым.
— А теперь прессует меня, зарабатывая погоны.
— И он вчера пригласил тебя на танец.
— Лара!
— Поддержал, когда стало плохо, вызвал скорую.
— Скорую? — удивлённо смотрю на подругу.
Лариса рассказывает, что в уборной, когда я умылась, лучше мне не стало, и тогда Бахурин вызвал скорую. Машина подъехала к чёрному ходу, так что никто ничего не заметил. Мне поставили какую-то капельницу, а потом я отказалась ехать в больницу. Странно, что я совершенно ничего не помню. А ещё стыдно. Наверное, Демид подумал, что я алкоголичка.
После рассказа Артёмовой в памяти смутно всё это начинает всплывать, снова отдавая головной болью. Рабочий настрой, который, казалось бы, появился, снова тает.
Опять хочется прилечь.
С Ларисой допиваем чай, и она торопится в офис, его вроде бы уже разблокировали после проверки налоговиков. Я провожаю её, делаю несколько звонков в рекламный отдел компании, прошу прислать мне отчёты за последние два квартала о рентабельности рекламы и копии договоров с агентствами. А потом поступает вызов от охраны.
— Злата Владимировна, к вам посетительница. Говорит, это важно. Пропустить?
— Кто?
— Не назвалась, но утверждает, что ей с вами срочно нужно поговорить. Ну кто там ещё?
— Сопроводи, — даю распоряжение.
Когда в дверь раздаётся звонок, открываю и шокировано застываю.
— Здравствуй, Злата, — невысокая брюнетка мнётся на пороге. — Меня зовут Рита, я…
— Я знаю, кто ты, — резко обрываю её. — Как ты вообще посмела сюда заявиться?
Девушка явно растеряна и встревожена, скорее даже напугана. Замечаю, что у неё дрожат руки. На лице ноль макияжа, одежда простая. Явно торопилась, когда собиралась.
— Прошу выслушай, — это очень важно.
Единственное, что я хочу сделать, это приказать охране вышвырнуть её. Потому что эта женщина едва не разрушила мою семью. Эта Рита — та самая бывшая любовница моего мужа. Но что-то в ней сейчас заставляет меня шире раскрыть двери, впуская в свой дом.
— Рассказывай, — становлюсь напротив девушки и складываю руки на груди.
Рита опускается на диван и затравленно обхватывает себя руками, трёт плечи, будто замёрзла, хотя и в доме, и на улице сейчас тепло.
— Злата, мне жаль, что я причинила тебе боль. Ты наверняка знаешь, что у нас с Глебом были отношения.
— Отношения? — фыркаю. — Не льсти себе. Покувыркались и хватит.
Рита вспыхивает и заливается краской. Вижу, что ей хочется возразить, но она, видимо, вспоминает, что пришла не за этим, и замолкает. Проглатывает. А потом берёт себя в руки и продолжает.
— Слушай, я не ссориться пришла.
— Волнуешься за Глеба? Он в порядке, — приподнимаю бровь.
Стоять надоело, и я прохожу к креслу напротив и присаживаюсь, закинув ногу на ногу.
— Я волнуюсь за себя, Злата. Мне неспокойно. Четвёртый день за мной кто-то следит, я заметила. Какой-то мужчина ходит по пятам, и где бы я ни находилась, неподалёку стоит серебристая иномарка. Вот номер.
Она подвигает ко мне листок с номером. Может, Бахурин приставил к ней слежку? Мало ли.
— Я хочу уехать. Вообще из страны.
— Ну вперёд, я тут при чём?
— Вот, — она кладёт на столик флешку и подвигает ко мне, и тут я напрягаюсь. — Думаю, причина в этом, а мне этого всего совсем не надо.
— Что здесь?
Рита нервно заправляет за уши выпавшие из пучка пряди, одёргивает край футболки.
— Не знаю. Даже в ноутбук не решилась вставить, чтобы посмотреть. Два месяца назад Глеб приехал и попросил оставить это у себя. Сказал, чтобы никому не отдавала и только мне он может доверять.
— Два месяца назад?
От злости начинает сводить челюсти. Глеб поклялся мне тогда, ещё два года назад, что больше даже не заговорит с ней.
— Прости, — она опускает глаза, но вряд ли о чём-то сожалеет. — Тогда, два года назад, мы и правда расстались. Но год спустя он приехал. Он честно пытался любить тебя, Злата, пока я умирала без него. Но ты злилась, истерила, что так и не можешь забеременеть, отдалялась ещё дальше, а Глеб — мужчина, которому нужно тепло.
Подонок. Чёртов кобель ты, Дембицкий.
— Но как бы там ни было, мне он ничего не обещал. Любит тебя, наверное. Как мило, мать твою.
— Пошла вон.
— Злата…
— Пошла вон из
