Самойловы-2. Мне тебя запретили - Инна Инфинити

— Спокойной ночи, Наташа, — я слегка касаюсь губами ее щеки, от чего она замирает. — Увидимся в школе.

Я быстро поворачиваю ключ в замке и выхожу за дверь. Решаю не ждать лифт и бегу по лестнице вниз. Холодный осенний ветер приятно холодит лицо, приводя меня в чувство.

Я мог ее поцеловать и выиграть спор с друзьями. Но Наташа не заслуживает того, чтобы так с ней поступать. Я уже совершил гадкий поступок, организовав это псевдо-нападение.

Уже дома я понимаю, что так и не отдал Наташе украденный у нее учебник по алгебре. Друзьям в школе говорю, что у меня ничего не вышло, и Кузнецова продинамила меня так же, как и их всех.

— Давайте заканчивать этот дурацкий спор, — раздраженно говорю Владу и Кириллу. — Мы все проиграли.

— Ну я еще предприму одну попытку, — загадочно отвечает Влад.

— Какую?

— Попробую подкатить к ней на осеннем балу.

Меня на осеннем балу не будет, я уезжаю на соревнования по плаванию. На секунду я напрягаюсь, но потом успокаиваю себя тем, что Владу в любом случае ничего с Наташей не светит.

Теперь уже становится невозможно делать вид, что я не замечаю Кузнецову. Тем более что она часто стала подходить ко мне на переменах первой. И во время наших коротких диалогов она так смотрит на меня, и у нее так розовеют щеки от смущения... Мне едва удается держать себя в руках. Вести с ней непринужденный разговор, как с любой другой девчонкой, почти невозможно.

В глубине души я догадываюсь, что нравлюсь ей. Протяну руку — и Наташа моя. Но мне это запрещено.

Глава 11. Утро после выпускного

Противная трель будильника словно бьет по голове бейсбольной битой. Не размыкая глаз, я нащупываю телефон на тумбочке и бью пальцами по экрану. Назойливый звук замолкает, и я облегченно выдыхаю.

Но не надолго. Потому что без какого-либо стука резко распахивается дверь в мою комнату.

— Леша, вставай! — железный тон матери бьет по башке похлеще будильника.

— Блин, мам, у меня вчера выпускной был! —  отворачиваюсь к стенке и повыше натягиваю одеяло.

Ее острые шпильки трижды стучат по паркету прежде, чем мать оказывается у моей постели.

— Пора вставать, говорю, — трясет меня за плечо.

Я знаю, что она не даст мне послабления, даже несмотря на выпускной. Ей все равно. Еще вчера она пускала сентиментальную слезу, когда я получал аттестат, но уже сегодня превратилась в железную леди, возглавляющую крупнейшую строительную компанию страны.

— Встаю, — обреченно выдыхаю и скидываю с себя одеяло.

Мама уходит, а я сажусь на постели и тру лицо. Случайно задеваю губу и морщусь от боли. По ощущениям она опухла. Подхожу к зеркалу и вижу, что это действительно так. Нижняя губа не только увеличилась в размере в два раза, под ней еще на весь подбородок разросся синяк.

Придурок Влад.

Я иду в ванную комнату, принимаю душ, быстро сушу голову феном, возвращаюсь к себе и гардероб. Он набит классическими костюмами, рубашками и галстуками. Внизу в ряд стоят начищенные туфли.

Я выбираю темно-синие брюки и пиджак, белоснежную рубашку и синий галстук в белую крапинку. Завязывае шнурки на черных туфлях и иду в комнату старшей сестры. Ира развалилась на кровати звездочкой и видит десятый сон.

— Ир, — трясу ее за плечо.

Сестра издает непонятные звуки, похожие на мычание, и поднимает на лоб маску для сна.

— Чего? — щурит глаза.

— Дай тональный крем.

— Что?

— Тональный крем дай, — слегка повышаю голос. — Мне синяк замазать надо.

Сестра несколько секунд смотрит на меня сонным, ничего непонимающим взглядом, а затем все-таки встает с кровати и бредет к туалетному столику.

— На, — протягивает мне в руки маленький тюбик.

— Спасибо.

Я возвращаюсь к себе и приступаю к маскировке синяка, но выходит слабо. Если намазывать подбородок тонким слоем крема, то синяк остается виден. Если мазать пожирнее, то невооруженным глазом заметно, что у меня на лице косметика.

Даже не знаю, что из этого хуже.

Дверь моей комнаты снова распахивается, и на пороге возникает мама.

— Нам через 10 минут выходить, а ты еще не позавтракал.

— Я не хочу.

Она приглядывается к моему лицу.

— Что это? — подходит ближе и смотрит на разбитую губу с опухшим подбородком.

— Ударился вчера в темноте об дверь, — сочиняю на ходу. — Вот не знаю, как лучше: быть с синяком или замазать его? Но тогда видно, что у меня на лице тональный крем.

Мама недовольно вздыхает и хмурится.

— Иди смой. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь подумал, что ты нетрадиционной ориентации.

Я непроизвольно смеюсь, за что родительница награждает меня строгим взглядом. Я тут же успокаиваюсь и молча иду в ванную смывать тональный крем.

Через 10 минут, наспех выпив на кухне кофе, я сажусь на заднее сиденье «Мерседеса» премиального класса. Мама уже ждет меня там. Водитель заводит мотор и выгоняет автомобиль со двора.

— Мне нужно твое мнение по этому проекту, — мать протягивает мне в руки красную папку.

Открыв ее, я вижу предложение о строительстве двух школ и трех детских садов в Архангельской области.

— Государственно-частное партнерство? — уточняю у мамы, прочитав соответствующий пункт в документах.

— Да.

— Нам это разве выгодно?

— Вот я и хочу услышать твое мнение, — она слегка поворачивает ко мне голову и пристально смотрит.

Я продолжаю читать дальше.

У моей мамы трое детей: мой старший брат Миша, потом сестра Ира и я. Миша был усыновлен в возрасте трех