Ловушка для дерзкого - Илона Шикова
Мерзко. Противно. Его толстые щеки раздувались, как у индюка. Еще и коньяк наш хлебал, падла толстопузая. Только от отца этот запах, смешанный с ароматом одеколона, был другим. Дорогим, солидным, а не вот таким отвратительным, как от Сени.
— Тошнит меня от тебя, — я скривилась, направляясь к лестнице.
Деньги уже спрятала на самом видном месте. Кстати, с отцом всегда такой финт срабатывал — а чего, спрашивается, изобретать велосипед? В кабинете и сейф имеется, только вот Арсений о нем знает. И вряд ли позволит мне воспользоваться.
А вот в спальне… Но туда еще добраться надо. Попробуем, вдруг прокатит. А пока бабки, которые я Руслана одолжила, в кармане халатика полежат.
Так надежнее. И спокойнее для меня и моих нервов.
— Эй, малявка, ты полегче, — толстый боров резво, как для его комплекции, подорвался, как уж на сковородке, и поймал меня за руку, когда я ногу на первую ступеньку поставила. Взгляд подняла, встречаясь с поросячьими глазками Арсения Владимировича. Фу, какой же он все-таки мерзкий!
И как же мой любимый папуля просмотрел такое сокровище? С его-то чутьем. Неужели не видел, какая это мразь? Хотя во всей красе этот придурок показал себя только после смерти отца. Гада в дом пустил, пригрел у себя на груди, а сейчас…
“Не прокатило!” — мысленно застонала, так как мужские пальцы сильнее впивались в руку. Ладно, не будем пороть горячку.
Я выкручусь. Обязательно. И лучше все козыри оставить на потом.
— Снова будешь бить? — я выпалила прямо Сене в лицо. — А может, мышьяка мне в еду подсыплешь, чтобы долго не мучилась? Или давай сразу, как в лихие девяностые, в цемент и на дно реки, — даже руку в сторону откинула для эффекта.
Оскалился, гад такой, чего и следовало ожидать. Ему сейчас меня надо беречь, как зеницу ока. Иначе не видать ему ни фирмы, ни бабок, ни новых договоров, как своих ушей.
— Видимо, ты, малышка, о девяностых только по фильмам знаешь. Вчера я погорячился, прости, — чуть ли не слезу пустил, принимая покаянный вид. Припекло, скорее всего, толстопуза, раз решил сменить гнев на милость. — Выпил много, а ты же знаешь, какой я неадекват, когда переберу.
— Говори, зачем приперся, и проваливай, — я решила не ворошить события вчерашнего вечера, а то как бы снова на бои без правил не нарваться.
Вряд ли мне еще один спаситель на пути попадется. Хотя я бы не отказалась. Но только от Руслана — остальные мне и нафиг не сдались. Качнула головой, отгоняя воспоминания о сегодняшней ночи в объятиях страстного мужчины, и сосредоточилась на происходящем.
Арсений и вправду пить не умеет. Тоннами алкоголь хлещет, а после либо буянит, как, например, вчера со мной, либо на утро нихрена не помнит. Третьего, как говорится, не дано.
И это “чудо” хочет на мне жениться! Неужели я не заслуживаю чего получше? Вроде Руслана… Черт! Ну вот опять.
— Кстати, ты где ночевала? — Сеня переводит взгляд на мужскую рубашку, еще и пальцами свободной руки оттягивает за ворот.
Захотелось оттолкнуть его похотливые лапы от себя, но это бы только Сеню спровоцировало. Делаю вид, что ничего сверхъестественного не происходит, так как сегодня на военные действия я не настроена.
— Обязана отчитываться? — приподнимаю одну бровь вверх.
— Вообще-то, если не забыла, то ты, — он делает акцент на последнем слове и сильнее притягивает за рубашку меня к себе, обдавая снова запахом перегара и пота, — моя невеста!
— Сам придумал, сам в это и поверил, — я сегодня не собираюсь сдаваться, хотя и до этого боролась как могла.
Аккурат до вчерашнего вечера, когда я осталась одна. А Сеня почувствовал власть надо мной. Он и раньше пытался на меня давить, но побаивался. Палку не перегибал.
Хотя по глазам читала: “Ты еще у меня попляшешь, стерва!”
— Знаешь, как говорят, — Сеня снова меняет гнев на милость, расплываясь в улыбке. — Бьет — значит, любит.
— Я вчера впечатлилась, — даже усмехаюсь, правда, с горечью, так как огромный синяк сбоку еще периодами дает о себе знать.
Да и разбитая губа утром кровоточила. Не сильно, но малоприятно.
— Мне надо подписать кое-какие документы, — а вот и истинная причина, почему Арсений меня так нагло в оборот взял.
Спасибо любимому папочке — сделал дочку главой крупного холдинга. Наверняка знал (или догадывался) заранее, что охота за ним ведется. Вот и подстраховался, только мне от этого не легче. Даже тяжелее, когда все в один момент вся жизнь летит верх тормашками. И что делать дальше — тут, как говорится, вопрос риторический.
Я всю жизнь была папиной принцессой — все самое лучшее Злате. Дорогие шмотки, элитная частная школа для богатых отпрысков, крутой вуз, правда, в Москву меня отец так и не отпустил. Пришлось довольствоваться местным университетом, к тому же не могла я оставить родителя одного. Любили мы друг друга сильно, пусть он меня и баловал запредельно. И мои выкрутасы на папу редко распространялись, в основном на одноклассников и однокурсников.
Матери у меня не было — с самого рождения меня воспитывал, кормил и поил отец. На мои постоянные вопросы о маме он отнекивался. Правда, однажды в полупьяном бреду все-таки признался:
— Она не хотела тебя рожать, я заставил. А потом забрал, заплатив ей бабла и пригрозив, — печальный вздох, видимо, даже под алкоголем ему больно было об этом вспоминать. — Если появится на горизонте — уничтожу. В полном смысле этого слова.
Таким, как мой отец, сложно не поверить. Они слов на ветер не бросают.
И я перестала докапываться до правды — пусть сами разбираются, что там у них в прошлом-то произошло. Не мне судить, поэтому я закрыла данный вопрос раз и навсегда…
— Пока не найдешь мне Диму, документы не подпишу, — я попыталась вырваться из цепких пальцев Арсения, но они еще сильнее впились в кожу.
— Люди ждут, бабло не работает, а ты тут строишь из себя королеву, — Сеня шипел мне прямо в лицо, все так же обдавая запахом двухдневного перегара, но я выдержала. — Нахрен
