Ты не знаешь о дочери - Елена Безрукова
У меня не возникло вопроса, позволить ли ему. Я и сама давно этого хотела — мечтала стать женщиной только с ним, готова была принять только его.
Всё было для меня впервые: мужские руки и губы так откровенно ласкали моё тело, вызывая дрожь, сладкие спазмы внизу живота, томление в предвкушении чего-то пока ещё мне неизвестного, но того, что этой ночью я познала не один раз. Умелыми действиями он смог заставить меня взлететь на самую вершину несколько раз и был неутомим…
Боль поначалу показалась невыносимой, но всё больше уходила на задний план, оставляя место удовольствию физическому от процесса и моральному удовольствию от ощущения единого целого с любимым мальчиком… Он вокруг меня, во мне, везде, и нас качали эти волны сладкого удовольствия почти до самого рассвета.
— Больно было? — спросил он, поглаживая мои волосы, немного слипшиеся на лбу от очень ритмичных движений, после которых мы оба шумно переводили дыхание, оставшись без одежды на простынях.
— Не думай об этом, — улыбнулась я и мягко поцеловала его в ответ. — Всё было прекрасно. Потому что с тобой.
— Мне кажется, я сам сегодня впервые именно любовью занимался, а не так, просто… Потому что с тобой, Рыжая.
— Я тебя так люблю, Ромка, — шептала я ему, нацеловывая губы, щёки, нос и куда попадала.
— И я тебя люблю, Рыжая… Очень. Сдохну без тебя. Не смогу.
— И не надо! Мы же не расстанемся? — заискивающе смотрела я в его глаза.
Иногда становилось страшно от того, как всё хорошо. Слишком хорошо. Так хорошо, что невольно я ждала подвоха. Боялась всё в один миг потерять. Ведь после смерти бабули никого больше у меня не осталось. Только Ромка — бывший придурок, мажор и гад, а ныне — мой любимый. Моя единственная опора в этом злом несправедливом мире. Конечно, я не хотела бы его потерять, я любила его больше себя, больше жизни.
Иногда мне снились сны, после которых я просыпалась в слезах. Виделось, что Рома меня бросает, не объяснив причин, или говорит, что уходит и любит другую, а меня — больше не любит. Во сне он был такой холодный, бездушный и безразличный, что я начинала рыдать прямо сквозь сон и просыпалась в слезах на кровати. Едва дожидалась утра и звонила ему, чтобы услышать, что он со мной, он есть на свете, что тоже тоскует по мне и живёт мыслью о том, что скоро его наказание закончится, и он вернётся домой. Ко мне. И мы будем вместе, рядом и уже навсегда — так он мне обещал однажды.
Я и подумать не могла тогда, в ту ночь после выпускного, что однажды один из моих самых страшных снов сбудется — Роман меня бросит. Будет холоден и недоступен, а моя душа разобьется вдребезги. Да так разобьётся, что едва сил будет хватать, чтобы жить… И если бы не две полоски на тесте для беременности чуть позже после нашего расставания… Даже не знаю, что ещё меня заставило бы жить.
Но в ту ночь я была абсолютно, безгранично и безмятежно счастлива.
— Конечно не расстанемся, глупая, — шептал он мне, вызывая слёзы на глазах от переизбытка чувств. — Помнишь? Ты больше не одна. Ты больше не должна быть сильной — у тебя есть я. И я никому тебя не отдам.
Эти слова позже много ночей жалили и стучали в мозгах, доводя меня до исступления.
Обещал. Но всё изменилось. И хоть я и понимала почему, всё равно принять такую правду жизни было нелегко — нет, не вместе. Снова одна. Снова должна быть сильной…
— Правда? — наивно спрашивала я его.
Того, кто стал моим первым во всех смыслах. Я так верила ему.
— Правда.
Он снова сжал меня в руках, обрушив свои губы на мои, и всё повторилось опять и опять…
Рома был осторожен, помнил о том, что я пока ещё не привыкшая к таким марафонам, но я старалась поймать его волну, и мы словно очутились в каком-то своём маленьком мире, в раю на двоих, из которого так не хотелось уходить после завтрака вдвоём на террасе. Родителей мы предупредили ещё вчера, что будем в загуле, — и только сейчас отзвонились Петру Сергеевичу. Он, конечно, ругался, но понимал, что дело молодое… Только просил внуков так скоро не приносить, ведь нам обоим ещё учиться и учиться. И здесь я с ним была абсолютно согласна. Да и Рома тоже.
Своё обещание мы сдержали снова — ни о каких детях и речи не велось, пока мы учились. Сбой по всем фронтам и нашим планам произошёл уже позже, когда до получения диплома оставались считанные дни…
Глава 12
КатяЗа годы учебы много чего произошло: мы съехались вместе в последний год учёбы, отремонтировали квартиру моей бабушки, сдали её, а сами жили в центре города в съёмной квартире. Рома подрабатывал в группе вместе с Архипом и близнецами — их дружба никуда не делась и в университетские годы.
Между нами бывало разное: и ссоры, и скандалы — Рома оказался до безумия ревнив, иногда это выходило за рамки разумного, и мы даже расставались. Но потом нас притягивало как магнитом обратно, едва стоило нам увидеть друг друга… Мы мирились, начинали всё заново, и так по кругу… Но расстаться было для нас невозможно. Просто не получалось. Сложный характер Ромы и его недоверие ко всем женщинам после ситуации с мамой, конечно, влияли на наши отношения. Но любовь — она такая. Я не вправе выбирать, кого любить, и я любила Рому. Кроме некоторых сложностей с его нелёгким характером, минусов у него было мало. А против моей слепой любви к нему вообще всё проигрывало… Я возвращалась, или он вымаливал прощение, и мы снова, неизбежно, пообещав себе в сотый раз больше не поддаваться чувствам, оказывались утром в одной постели…
Это вечер был самым обычным. Госэкзамены остались позади — впереди небольшой отдых, получение диплома и новая, совсем взрослая жизнь. Обещание
