Неожиданный поворот (ЛП) - Скотт Кайли

Окей, ты хотела поговорить о лучших и худших детских воспоминаниях. Дай мне подумать. Худших несколько, как тот раз, когда мой брат случайно уронил моего любимого трансформера в камин. Я бы убил его. Оптимус Прайм и я были близки. (Прим пер: О́птимус Прайм — основной персонаж практически всех мультсериалов, комиксов, фильмов, книг и видеоигр о трансформерах, бессменный лидер автоботов). Лучшие друзья. А потом был первый раз, когда я привёл девушку домой на ужин, и оказалось, что она просто хотела познакомиться с моим братом. Мне никогда не было так стыдно. Тебе не кажется, что он разрушает мою жизнь с самого первого дня? Ха. Обычно всё не так плохо, и в любом случае мы братья. Во всяком случае, он член семьи. Что я могу поделать?

Самое приятное воспоминание — когда Лаура, из соседнего дома, в пятнадцать лет решила, что хочет уединиться со мной.

xx

Сообщение, отправленное четыре месяца назад:

ЭРИК!

Не могу поверить, ты прислал мне порнографические воспоминания о том, как потерял девственность. Это отвратительно. А что потом случилось с Лаурой? Расскажи!

Мне жаль, что твой брат напрягает тебя. Некоторые люди занимают больше места, времени и энергии, чем другие. У меня есть старший брат, который служит в армии. Я очень горжусь им, но мы редко видимся, и у нас не так много общего. В любом случае он хороший парень. Думаю, тебе он понравится.

Возвращаясь к детским воспоминаниям, я понимаю боль от потери Оптимуса Прайма. Я сама потеряла Барби-невесту в результате ужасного акта увечья, совершённого собакой моего брата. Её голову так и не нашли. Если говорить об ухаживаниях этой Лауры, то моё худшее воспоминание — это мой первый поцелуй. Я думала, что это делается с сомкнутыми губами, но парень кинулся с широко открытым ртом и множеством движений языком. Я была растеряна и с лицом, покрытым слюной. Мне потребовалось некоторое время, прежде чем снова захотела поцеловаться. Самое лучшее воспоминание — выпечка шоколадного печенья с мамой. Это случалось нечасто, она была очень занята. Но когда мы занимались выпечкой, она всегда притворялась, что не замечает, как я съедаю половину теста, и никогда не ругала меня, если у меня болел живот. С точки зрения ребёнка, это было здорово.

Сейчас здесь мало что происходит. Работа идёт стабильно. Мне предложили крупный контракт от одной из самых престижных маркетинговых фирм в городе. Я получила бы много денег и опыт. Только не уверена, что достаточно хороша или готова работать на таком уровне, поэтому сказала «нет». Безопаснее расширяться шаг за шагом.

Просматривала в интернете недвижимость. Нашла несколько больших квартир, но даже те, что нуждаются в ремонте, выходят за рамки бюджета, если подсчитать, сколько будет стоить работа. Я бы отремонтировала как можно больше сама, но у меня нет большого опыта, кроме шлифовки стен и их перекраски.

Надеюсь, в баре будет поспокойнее. Ты когда-нибудь задумывался о поясе целомудрия для своего брата? Просто мысль.

Алекс х.

На меня надвигались стены. Прямо как в сцене из «Звёздных войн», когда герои оказываются в ловушке мусорного компактора: медленно, но верно, меня собирались раздавить. И я превращусь в не более чем странное пятно на ковре. Горничная будет недовольна.

Чересчур драматично, но это правда.

Я снова рухнула на кровать и уставилась в потолок. Да, всё такой же белый, плоский и скучный.

Обычно с моим пространством мы были лучшими друзьями. Особенно когда была одна. Одиночество означало, что никто не делает дерьмо, не вовлекает меня в дерьмо и не ведёт себя как мудак. В одиночестве было безопасно и так уютно. Одиночеству всё равно, как ты одет, сколько дней ты не мыл голову и не брил подмышки. Одиночество принимает тебя таким, какой ты есть. Оно никогда не обманывало меня и не разочаровывало.

По всем этим и другим причинам я любила одиночество. Когда-нибудь мы, наверное, поженимся. Марти может быть моим шафером.

Валери часто жаловалась, что ей приходится использовать крюк, чтобы вытащить меня из дома. Или обещание чизкейка. И всё же, каким-то образом, оказавшись запертой в этом гостиничном номере на сорок восемь часов, я начала сходить с ума. Возможно, всё дело в безличной, со вкусом расставленной мебели и фурнитуре. Возможно, я бы справилась, будь вокруг мои вещи.

Я не знаю. Всё казалось таким никаким. Я села, скрестила ноги и огляделась.

У меня уже почти не текло из носа, температуры не было, только лёгкая головная боль. Аспирин победил. Я приняла душ и надела свои любимые джинсы-бойфренды и простую чёрную футболку. Вымыла свои каштановые волосы до плеч.

Честно говоря, я была достаточно здорова, чтобы путешествовать. Я должна была уже лететь в самолёте. Только вот накануне вечером мы с Джо устроили киномарафон с пикником на ковре, организованный обслуживанием в номере, и я, честно говоря, не могла вспомнить, когда в последний раз так веселилась. Не говоря уже о любопытных скрытых взглядах, которые Джо постоянно на меня бросал. Всё это время, проведённое вместе, изменило ситуацию. Снова. Боже, это сбивало с толку.

Я сильно в него влюбилась.

Тогда я возненавидела его огнём тысячи солнц.

Теперь Джо и его тело нравились мне гораздо больше, чем следовало бы.

За окном впечатляющий закат закрывал почти половину неба. Фиолетовый и синий, золотой и оранжевый. Там было озеро и горы. Много деревьев. Кёр-д’Ален прекрасен. И мне на самом деле жаль, что не удалось увидеть большую часть этой красоты. Кроме того, я уже заплатила за ещё одну ночь (на всякий случай). Потому что, видите ли, моему телу было лучше дать ещё немного времени, чтобы восстановиться после чумы.

Твою ж мать. Такая путаница.

Я даже не смогла убедить себя собрать вещи. Моя ручная кладь валялась на полу, и из неё во все стороны вываливались одежда, обувь и туалетные принадлежности. Женский взрыв. Трусики, лифчики, всё на виду. Даже то, очень дорогое, микроскопическое чёрное платье эскорта и испорченные туфли (это был последний раз, когда я позволила Вэл уговорить себя на шопинг. Пока она не убедила меня снова).

В общем, всё это лежало там и ждало… обвиняюще поглядывая на меня.

Замок щёлкнул, дверь открылась.

— Привет, — сказал Джо, входя в комнату.

— Привет. — Я приподняла руку, а затем положила её обратно на колени. — Как прошёл твой день?

— Хорошо, хорошо. Твой?

— Отлично. Прекрасно.

Он кивнул.

— Ты выглядишь намного лучше.

— Ага. Я и чувствую себя лучше.

— Хорошо

— Хмм.

И… у нас обоих закончились любезности. Никто из нас не спешил заполнить тишину. Волосы Джо были влажными и зачёсанными назад, его джинсы и свитер были чистыми, симпатичными. Очевидно, парень заехал домой, принял душ и переоделся, прежде чем прийти сюда. И, как и я, он выбрал что-то удобное. Приятно, что мы оба постарались выглядеть наилучшим образом.

Джо прочистил горло.

— Честно говоря, я почти ожидал, что ты уедешь.

— Честно говоря, я почти ожидала, что меня тут больше не будет.

Я заставила себя рассмеяться.

Да уж. Совсем не неловко.

Мы просто посмотрели друг на друга, а потом отвернулись. Тишина. Я открыла рот и снова закрыла его; мой разум превратился в огромную пустошь.

— Хорошо, — сказал он тоном человека, принявшего решение. Матрас накренился под его весом, когда Джо сел рядом со мной на край кровати. Большой коричневый ботинок беспокойно забарабанил по ковру. — Что теперь? Ты снова решила, что не хочешь иметь со мной ничего общего? Мне оставить ключ и уйти? Ты снова меня ненавидишь? Ты уже забронировала билет на самолёт домой? Выкладывай. Что будет дальше?

— Что ты имеешь в виду под дальше?

— Да, на следующей неделе, — невозмутимо ответил он; ботинок продолжал двигаться, как чёртов автомат. Бум, бум, бум. — Нет, Алекс, сейчас. Поговори со мной. Пожалуйста.