Потерянные в прямом эфире (СИ) - Евстигнеева Алиса

Обсудив все безопасные темы, мы обедали в полной тишине. Лишь стук ложек и мерное гудение стиральной машины разбавляли атмосферу безмолвия между нами. Арсений почти весь обед просидел, уткнувшись в телефон, что-то с упоением рассматривая в новостной ленте. Я тоже косилась в сторону своего сотового, испытывая потребность спрятаться в многочисленных диалогах социальных сетей.

После обеда я сгребла посуду в мойку, проигнорировав наличие посудомоечной машины в надежде занять руки и мысли делами первой необходимости. Вскоре холодильник был затарен едой чуть ли не на неделю вперёд (после похода Арсения в магазин я решила, что лучше воспользоваться услугами доставки), грязная одежда, усилиями порошка и стиралки ставшая чистой и мокрой, была развешена по струнам сушилки, робот-пылесос был запущен нажатием кнопки, а пыль на всех доступных поверхностях — вытерта.

Всё это время ребёнок не выходил из своей комнаты, имитируя процесс уборки перекладыванием хлама из одного угла в другой, при этом усиленно делая вид, что ему нет никакого дела до меня. Но периодически я ощущала взгляд, прожигающий мне спину.

Когда цепляться уже было не за что, я обессиленно рухнула на кухонный стул и немигающим взглядом уставилась перед собой. Уборка не потребовала от меня особых усилий, но я всё равно чувствовала себя разбитой. До ужаса хотелось спать. Ах да, я же после ночного эфира и спала в последний раз чуть ли не двое суток назад. Продержавшись весь день на адреналине, я вдруг оказалась на пределе собственных сил.

— Вам необязательно оставаться, — раздалось со стороны входа на кухню. Арсений стоял в дверях, скрестив руки на груди.

Невольно нахмурилась.

— Я же сказала, что, пока Игорь не приедет, останусь здесь, — прозвучало чуть грубо, но я растерялась — не была готова к тому, что он опять поднимет эту тему.

Отреагировал как положено — нахохлился.

— Для этого необязательно изображать из себя домохозяйку века! — процедил сквозь зубы.

Перемены в его настроении были столь разительны, что я просто не успевала подстраиваться под его эмоции.

— Ты сейчас мне что пытаешься сказать? — невольно ощетинившись, с вызовом поинтересовалась у него, поднимаясь на ноги.

— Ничего, — хмыкнул он и, развернувшись в противоположную сторону, скрылся в своей спальне, от души хлопнув дверью.

Пытаясь успокоиться, я  какое-то время простояла в дезориентированном состоянии, с силой сдавив пальцами переносицу.

— Ну и что это было?! — в сердцах воскликнула я, надеясь, что хотя бы мироздание решит мне что-то объяснить. Но оно упрямо молчало, поэтому, тяжко вздохнув, я вяло поплелась в ванную.

***

Время было детское, но я, изгоняя все ненужные мысли из головы, всё же легла спать, надеясь лишь на то, что утро вечера мудренее.

Постель Игоря пахла незнакомым горьковатым парфюмом, но всё равно почудилось что-то отдалённо родное, заставившее сердце пропустить удар.

Я провела рукой по гладкой наволочке и слабо улыбнулась:

— Вот тебе и никогда не говори никогда…

Глава 5

Воскресенье одарило меня вконец испортившимся настроением и тупой болью в висках.

— Трусиха, — окрестила я сама себя, заставляя голову оторваться от подушки.

В комнате было как никогда душно. Мы жили на солнечной стороне седьмого этажа, поэтому днём здесь жарило так, что временами начинало казаться, солнце лично зашло к нам в гости.

Время уже успело перевалить за полдень, и за дверью слышались звуки проснувшейся общаги.

Совершив утренний ритуал — одеться-умыться-попить чая — я спустилась на первый этаж, в холле которого были расположены телефоны-автоматы. Нервно сжимая в руке пластиковую карту, какое-то время побродила по просторному помещению, убеждая себя в том, что просто наслаждаюсь прохладой каменных стен. Спустя пять минут не в меру любопытная вахтёр тётя Галя начала коситься в мою сторону.

— Всё в порядке? — чуть прищурившись, поинтересовалась она.

— Более чем, — отозвалась я, тут же хватаясь за пластиковую трубку.

К тому времени у меня уже был сотовый телефон, давшийся мне потом, кровью и полугодием сидения на гречневой диете (спасибо соседкам, разбавившим её домашними соленьями и вареньем), но траты на сотовую связь всё ещё больно били по кошельку. Поэтому звонить на малую родину было целесообразнее с таксофона.

Звонки домой я исправно совершала раз в месяц, стараясь приурочивать их к праздникам — новый год, восьмое марта, дни рождения… дабы убить двух зайцев разом: уважить родственников своим вниманием и отметиться, что всё ещё жива-здорова.

Пока в трубке раздавались гудки, я энергично крутила металлический провод в руках, кусая губы и молясь, чтобы трубку взяла мама или Алиса. Но в тот день боги решили притвориться глухими и слепыми, ибо на том конце телефонного провода раздалось недовольное:

— Да.

Еле сдержала стон разочарования. Пора бы уже привыкнуть, что чем меньше мне хотелось сталкиваться с отчимом, тем чаще я натыкалась именно на него.

— Мама дома? — без лишних прелюдий поинтересовалась — здороваться с отчимом окончательно разучилась года два назад.

— Ну надо же, — мерзко фыркнул он, — кто решил снизойти до нас.

— Мама дома? — с чуть большим нажимом повторила, игнорируя его обычную подколку.

— Нет её, — буркнул Геннадий, явно довольный тем, что имеет возможность обломать меня. — А ты думала, мы тут все будем сидеть и ждать твоего звонка? Вообще, мы все люди занятые, некогда нам такой фигнёй страдать.

Претензия, мягко говоря, была так себе. Кто-то сегодня явно был в хорошем настроении, поэтому по моей скромной персоне прошлись лишь вполсилы.

— Звони ещё, — радостно гоготнул он, готовый уже отключиться, но в этот момент на заднем фоне послышались шум и голоса, известившие нас обоих о приходе мамы с Алисой.

Отчего-то мне даже показалось, что он сейчас просто сбросит звонок, но нет, в трубке приглушённо прозвучало грубое: «Твоя...»

— Олесь? — мамин голос был удивительно лёгкий и приятный.

— Привет! — говорить я старалась как можно более воодушевлённо. — С днём рождения!

— Спасибо, — вроде как даже обрадовалась она.

— Желаю… — начала я сходу собирать все традиционные «поздравляю», от крепкого здоровья до благополучия.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарила меня мать, — Спасибо, очень приятно, что не забываешь.

Я слабо улыбнулась, стараясь не думать о том, что обычно такие вещи говорят дальним родственникам, с которыми пересекаются раз в пятилетку.

— Пожалуйста, — не зная, что ещё сказать, выронила я, проводя кончиком пальца по металлическому корпусу таксофона и рассматривая на электронном табло счётчика секунды нашего молчания.

Мама отмерла первой.

— Как твои дела?

— Всё хорошо, — поспешила заверить её, — практику сейчас прохожу в очень хорошем месте.

— Молодец, — машинально похвалили меня. — Ты потом приедешь, ну… после практики?

— Нет, работа. Может быть, в следующем году.

— Хорошо… что работаешь, — поспешно добавила мать и вздохнула. С облегчением.

Этот диалог повторялся уже третий год, с первого курса, когда я рискнула показаться на пороге родительского дома. Вернее, на пороге дома отчима, о чем не раз напоминал Геннадий, читая нескончаемые лекции о том, как он приютил меня, воспитал, вложил последние силы, а я вот такая дрянь неблагодарная.

Ну а что я могла на это сказать? Действительно дрянь. И действительно неблагодарная.

— Как Алиса? — поинтересовалась искренне. Отношения с младшей сестрой удивительным образом были самым светлым пятном в этой истории.

— Замечательно, — воодушевилась мать. — Такая молодец! Закончила четверть всего лишь с двумя четвёрками.

— Это замечательно. А как вы? Какие планы на сегодня? Будешь отмечать?

— Ну какое отмечать, — наигранно вздохнула мама, — не юбилей же. Так, посидим малым кругом, только самые близкие…

Мама что-то ещё говорила, но я уже не слушала, печально размышляя о том, что старшая дочь в моём лице уже давно не входит в число близких.