Мать не одиночка (СИ) - Литвин Светла

Я люблю людей. Шумные компании и жизнерадостных детей, а Ваню это всё раздражает. В лучшем случае он просто будет отдельно, а я отдельно, встречаться мы будем только в спальне, и о шумной шикарной свадьбе, и о детях можно не мечтать. В худшем, Иван просто запрет меня дома, и заставить жить так, как это интересно ему. Без шумных посиделок с друзьями, носящихся с визгом по дому детей. Да и работать не пустит, и к маме не пустит, как обещал. Слишком собственник и слишком ревнив к тому же. И маму мою терпеть не станет ни в гостях, ни как-то иначе.

Мне бы задуматься, прекратить всё пока непоздно, но я же встала и пошла к нему в номер. Триста пятый. Стояла у дверей, и радовалась как дура, что номера у нас хоть и разные, но всё же тусовалась я у Ивана, и вроде его это не раздражало. Не понимала еще, что разные номера, это не Ванина интеллигентность, или желание личного пространства, а просто-напросто это был хитрый ход с его стороны.

Тем было печальнее осознавать спустя время, что всё, что будет дальше, непросто потому что мы не сошлись характерами, а потому, что он, это распланировал.

Провести со мной неделю и уехать не попрощавшись, таким был его план.

Я постучала.

— Ещё парочка оскорблений? — резко открыв дверь, возмущённо спросил Ваня.

Он был явно из душа. Вкусно пах гелем с ароматом морского бриза, гладко выбрит и к тому же в махровом халате. Намывался, пока я в одиночку сидела брошенкой в столовой.

— Прости. — мило улыбнулась ему стоя на пороге.

— Да ладно. Заходи. — Ваня схватил меня за руку и затащил в свой номер.

— Кино будем смотреть? — спросила его, усаживаясь на кровать поудобней.

— На самом деле, я хотел тебе кое в чём признаться. — робко начал Ваня, достав какой-то баллон из холодильника.

— В чём? — мне стало немного не по себе, потому что я понятия не имела что там в его руках.

— У меня есть небольшая слабость. Я люблю лизать. — прям в лоб, он сказал это с таким лицом…

С лицом маньяка. Глаза нездорово блестели и немного навыкате, и такая улыбочка на лице гаденькая. Я нервно рассмеялась. Ещё вспомнился недавний случай со сгущёнкой. Точно! Он же лизнул меня в нос. Тогда посчитала это забавной шуткой.

— Ты меня пугаешь… — сказала сквозь смех, в надежде, что это все же шутка такая.

— Да брось ты. Раздевайся милая, я по твоей вине не поел, будешь моей тарелкой. — с этими словами, он развернул мне баллон, это оказались взбитые сливки.

Откуда он их только достал?

Я опешила, не зная, что и сказать. Ни словечка не шло на язык.

— Тебе понравится. — шепнул Ваня на ухо, склонившись ко мне.

Маньячина.

— Я не уверенна, меня ещё не вылизывали… — замешкавшись, попыталась как-то избежать этой участи быть тарелкой, но Ваня был проворней.

Стянул с меня разом платье и лифчик, не дав встать. Повалил спиной на кровать, стянул всё остальное, оставляя меня абсолютно голой, принялся трясти баллон, плотоядно меня разглядывая.

— Знаешь, мне тогда в душ нужно. — я снова попыталась встать.

— Не нужно. — Ваня, мягко, но настойчиво уложил меня горячей ладонью обратно, он ловко, большим пальцем руки, откинул крышку баллона, и скинул халат, под которым был только голый и возбужденный Ваня.

Мне ещё не верилось. Этот мужик, брутал, лизун. Лизун!

— Кхм. Холодно. — пискнула и моментально покрылась гусиной кожей, когда на моё тело с характерным звуком легла холодная белая полоска взбитых сливок, от пупка, до шеи.

— Так надо. Мм. — коротко пояснил Ваня, припал ртом, толи к сливкам, то ли к моему животу, и стонал сейчас блаженно, похлеще, чем от утреннего минета.

Не спорю, было приятно. Контраст холодного и горячего, стоны некогда сильного и независимого мужчины, сейчас такого слабого и беззащитного у моего живота, все это было классно. Я даже расслабилась, пока не поняла, Ваня словно в трансе, одержим своими действиями и сливки ему не нужны, они, видно, для меня были отвлекающим манёвром. Он просто маниакально лизал меня. Не целовал и не прикусывал, а просто лизал. Как собака. При этом ещё и постанывал. На несколько минут я напряглась. Нужно было время, чтобы как-то свыкнутся с происходящим. Убедить себя, что Ваня — не каннибал и его фетиш закончится лишь шикарным сексом, а не расчленённой мной.

В итоге я потешила себя тем, что это невероятное доверие с Ваниной стороны и просто расслабилась, получая удовольствие без всяких подозрений, а Ваня это заметил.

— Да…вот так…я тебя не обижу…не бойся, это странно, но согласись, тебе же приятно? — Ваня отвлёкся, почувствовав моё расслабление, и приподнялся к моим губам, нашёптывая эти слова, прижимая меня к себе.

— Д-да… — не сразу ответила, задумавшись на десяток секунд над ответом.

— Я знал, что могу тебе довериться. — радость в голосе Вани тоже усыпляла моё недоверие к происходящему, и поцелуй опять же, нежный.

Их до этого момента было много, но сейчас он был особенным. Словно мы с Ваней одно целое, родное и неделимое.

В субботу в санаторий приехали еще отдыхающие. Сидеть в обед парой было непозволительной роскошью даже для Ивана. К нам подсела семейная пара с двумя детьми. Мама Светлана, отец семейства Дмитрий и два сына, Виталий лет трех, и Алексей лет семи. Ваня, естественно, пытался сохранять спокойствие, но маленький мальчик Витя, не хотел есть суп, делать по нему шлеп-шлеп ложкой, было ему интересней. Но что такое шлеп-шлеп? Это, естественно, брызги супа в разные стороны.

— Витя! Прекрати сейчас же! Дай сюда. — мама Вити выхватила из его маленькой руки ложку, но было поздно.

Ваня утерся и, не скрывая своей брезгливости и презрения, покинул столовую, так толком и не поев.

— Это из-за нас да? — с огорчением спросила девушка, утирая салфеткой детей по очереди, а отцу семейства было все равно, он не вылезал из телефона.

— Нет, это из-за него. — мило улыбнулась, сведя все до смешной ситуации не более.

— А вы катались с горки? Не слишком крутая? С детьми можно? — спросила Света, переводя тему.

— Я не знаю. У меня нет детей. Но вчера на горке были дети. — призналась ей.

Света отвлеклась на Витю, а я прям приуныла, неспешной ковыряя свой обед. Ванин характер в сторону окружающих, был словно палка в колесе наших отношений. После обеда не пошла я к Ване. Планов у нас не было, не успели договориться. Оделась у себя в номере, которой пустовал, выполняя только роль моего шкафа.

Вышла на улицу, позвонила маме. Немного поболтав с ней, решила прогуляться по парку. Подумать о нас с Ваней. Может то, что я себе надумала, намечтала, вообще, самообман? Ваня за все это время, больше ни разу не поднимал тему переезда к нему в Москву. Мы вообще, не говорили про возвращение домой. Все мои мысли о будущем с ним, питались его отношением ко мне, действия, а ни слова, которым я бы и не поверила особо. Но кто сказал, что лапшой на ушах могут быть только слова?

Да и не было больше этих слов. Только поступки и невозможность оторваться друг от друга, желая изучить каждую клеточку и нежелание выбираться из кровати.

Я еще много чего перетерла в мозгу, успела немного подмерзнуть, хотела вернуться в санаторий, но меня догнал Ваня.

— Ирка! Бананов в уши натолкала? — с этим вопросом он полез под шапку, сунул даже палец в мое ухо, проверяя нет ли в нем желтенького фрукта.

— Нет. — выдохнув, призналась ему.

— Я тебя зову, зову, а ты не слышишь тетеря глухая! — возмущался Ваня, и тяжело дышал, видимо, бежал за мной издалека, а я вся в своих мыслях и правда его не слышала.

— Я просто задумалась. Где ты санки слимонил? — спросила Ваню, увидев сначала веревку в его руке, а потом советские санки за его спиной.

— Что за словечки Пчела? Не слимонил я, а попросил покататься. Садись давай. — Ваня дернул санки, подождал пока я усядусь.

— Только небыстро, а то я свалюсь. — попросила Ваню, попа моя с детских санок выросла еще лет пятнадцать назад.

— А я так понял, что ты любишь побыстрей. — пошленько ухмыльнувшись, поддел меня, за что получил снежок в спину.