Не дружи со мной (СИ) - Лавринович Ася

— А вы кто?

— Я ее старая знакомая, мы из одного города, — ответила я. Чего они так всполошились-то? — Мы после сессии вместе домой поедем, между прочим. На машине. Хотела решить с ней пару организационных вопросов по этому поводу…

— Ульяны сегодня нет! И, похоже, уже не будет! — ответила мне вторая подруга Шацкой.

— Заболела что ли? — равнодушно спросила я.

— Мы не знаем! Но это вряд ли… Она бы предупредила.

— У вас будет зачет? — поинтересовалась я. Этот бубнеж вокруг с повторением дат…

— Да! Увы! — хором ответили девчонки.

— И Ульяна на него не явилась? — поразилась я. Вот поэтому и небо разверзлось громом и молнией. Неслыханная ситуация.

— На пересдачу придет, ничего страшного! — заверили меня подруги Ули. — Хотя, да… Это странно.

Вернулась я к Пашке ни с чем. Только руками развела.

— Нет ее сегодня и не было.

— Что же могло случиться? — забеспокоился друг.

— Да что с ней могло случиться средь бела дня? — возмутилась я. — Тем более, она боксом занимается! Хук справа, хук слева…

Я замахала руками.

— Ну все-все! Разошлась! — постарался угомонить меня Пашка. А затем полез в карман за смартфоном. — Черт! Нет новых сообщений!

Разволновался-то как…

— Ты параноик что ли?

— Нет, конечно! Просто Ульяна обычно сразу отвечает… Вчера так классно переписывались весь вечер!

Мы с Пашей направились к большой лестнице.

— О чем? — бесцеремонно поинтересовалась я. Между лучшими друзьями не должно быть никаких секретов!

— Так я тебе и сказал! — обидно щелкнул меня по носу Пашка.

— Пожалуйста! Можешь, не рассказывать! Тем более, я вчера тоже так классно переписывалась!

— С кем это? — заинтересованно покосился сбоку Пашка, толкая тяжелую дверь. Пропустил меня вперед. Теперь мы шагали по улице в сторону остановки. Ветер трепал темные волосы Паши, поэтому друг тут же натянул на голову капюшон. Вдалеке угрожающе прогремел гром. — Неужели с Буравиным?

— С ним самым! — закивала я. Мечтательно уставилась на свинцовое низкое небо: — Любименький мой!

Пашка расхохотался.

— На самом деле, Герман — отличный парень! Да, он своеобразный…

Как Пашка ловко обошел слово «тупой».

— …но вы с ним отлично вместе смотритесь!

— Спасибо! — с натянутой улыбкой отозвалась я. — Тоже так думаю!

— Ах, Полинушка моя, раз уж он действительно тебе нравится, я буду рад, если у вас все получится! — Пашка обнял меня и потрепал по волосам. — Ведь я хочу, чтобы ты была счастлива!

Ах, Пашенька, счастлива я буду только с тобой, но никак не с Буравиным…

— И я только рада, если у вас с Улей все получится! Такой союз! — восторженно откликнулась я. — Нерушимый, блин! Как ей, кстати, твое послание?

— От Гошки-курьера она в восторге! Цветы красивые, а записка — трогательная и непосредственная… — ответил Пашка. — Я, правда, этого немного не понял. Вроде старался поромантичнее написать. Видимо, потому что от души…

— Именно поэтому, — кивнула я. Накалякала я ее тоже от души как курица лапой и с кучей ошибок. И рожицу глупую с высунутым языком нарисовала в конце.

— Пойду тачку из ремонта забирать, — похвастался Пашка. — Так давно на ней не катался, соскучился…

Я только хмыкнула. Не верила в сознательность Пашкиной машины. Она у него жива-здорова до первого перекрестка.

Расстались мы с Долгих на остановке. Я забежала в полупустой троллейбус и заняла место у окна. Пока мы не тронулись, смотрела на Пашу. Друг углубился в свой телефон, и выражение лица его при этом было обеспокоенным. Что он так переживает за свою драгоценную Ульяну? Волнуется…

Точно такое же лицо у него бывает, когда я заболеваю. Так как в этом большом городе у меня нет никого ближе Пашки, звоню сразу ему. Долгих прибегает с фруктами и сладостями. А я в это время как Карлсон прикладываю руку к горячему лбу: «Я самый больной в мире человек!»

Звучит странно, но в какой-то степени мне даже нравится болеть. Пашка суетится, словно заботливая мамочка. Хотя с моей настоящей мамой болеть одно наказание. Она только и знает, что приговаривает: «Конечно, заболела! Спать с открытыми форточками…» или «Конечно, заболела! В марте уже щеголяешь без шапки…» Если бы мне на голову свалился кирпич, она бы проворчала: «Конечно, свалился! Ты ведь ходишь ногами по улицам прямо мимо домов!»

Но мамины ворчания не так приятно вспоминать, как Пашкины ухаживания. Помню, как однажды я слегла с бронхитом, и Долгих провел в моей комнате несколько дней. Бегал в аптеку, давал по расписанию лекарства, и мы даже спали на одном разобранном диване. Из-за этой близости и Пашкиного внимания я пошла быстро на поправку, хотя, признаюсь, с ним болеть хотелось дольше… Поэтому, окончательно выздоровев, я еще для порядка нарочно кашляла словно брешущий пес, чем здорово пугала друга.

Обо всем этом я вспоминала, упершись лбом в холодное стекло. Над домами, которые мелькали за окном троллейбуса, снова нависли сердитые лохматые тучи. Небо цвета мокрого цемента… Надоела такая погода! Я не успела отъехать от университета, как снова начал накрапывать дождь. И хотя ливни в городе идут вот уже неделю, я, как обычно, была без зонта…

По пути у нашего троллейбуса слетели «усы». Дождь продолжал скрестить в окна, поэтому многие пассажиры предпочли переждать непогоду в транспорте. Водитель открыл двери, и в салон тут же проник свежий грозовой воздух.

Тогда я и заметила Шацкую. Вместо того, чтобы сдавать зачет, Ульяна стояла на пешеходном переходе с большим пакетом в руках. Ветер трепал ее волосы. Уля, придерживая одной рукой тяжелый пакет, а другой разлетающуюся юбку, воровато оглядывалась по сторонам. Жива, здорова и, судя по всему, куда-то торопится. Точно не на зачет.

Несколько секунд я глазела на Шацкую, а затем вскочила с места.

— Девушка, — лениво позвала меня кондукторша, — билетик не потеряли? Без него на другой троллейбус не пересядете!

— Я выхожу! Мне надо! — растерянно пробормотала я, до конца не осознавая, куда мне нужно бежать в дождь. А главное — зачем?

Я выскочила из троллейбуса и направилась к пешеходному переходу. Толпа, пропустив грохотавшую пожарную машину, уже двинулась через дорогу. Тревожная сирена посеяла в душе беспокойство…

Во множестве ярких зонтов я не сразу нашла Ульяну. Шацкая шла быстрой походкой, не обращая внимания на разошедшийся хлесткий дождь. Я, держась чуть поодаль, тоже не отставала. Сама не заметила, как в какой-то момент мы обе перешли на бег…

Глава 11

Один раз Ульяна все-таки обернулась. Но передо мной в тот момент к остановке несся грузный мужчина с таким гигантским зонтом, что под ним, как в сказке, могли спрятаться и муравей, и воробей, и лиса, и заяц… Весь лес, в общем. Я, благодаря этому черному «куполу», осталась незамеченной.

Под ноги из водосточных труб сбегали холодные струи. Шацкая ловко и изящно огибала лужи, кокетливо приподняв край юбки. Ее низкие каблучки выстукивали по черному блестящему асфальту. Я же, боясь упустить Улю, шлепала прямо по воде, не разбирая дороги. Волосы Ульяны, став влажными, завились в легкие локоны. Мои же три пера на голове, намокнув, прилипли к щекам. Наверняка с такой «укладкой» еще и уши торчат. Ладно, не до красоты мне сейчас…

Я продолжала бежать за Ульяной и проклинать все на свете: свои комплексы, идеальность Шацкой, любопытство, ревность, Пашку… В какой-то момент мне захотелось догнать Улю и, запрыгнув ей на спину, повалить на асфальт в огромную мутную лужу. Она портит мне лето, портит мне всю жизнь!..

Миновав центр города, Ульяна свернула в один из переулков. Я притормозила, чтобы отдышаться. Мы так долго бежали… запыхалась. А Шацкой хоть бы хны! А ведь она еще какой-то пакет тащит. Интересно, что в нем?

Я выглянула из-за угла и дождалась, когда Уля отбежит на порядочное расстояние. Народу здесь не так много, как в центре, поэтому я рисковала быть замеченной. Теперь главное — не упустить Ульяну из виду. Я вновь припустила вперед.