Слепой рассвет (СИ) - Майер Кристина
— Малышка, как же маме не хочется с тобой расставаться, но видимо скоро придется.
«Надеюсь, не навсегда» — подумала с грустью. Никто не может дать стопроцентной гарантии, что все закончится благополучно. Мне нужно до получения квоты пройти обследование в столичной клинике. Как бы хотелось, чтобы наши врачи ошиблись…
Хотя, вряд ли мое состояние можно объяснить какой-то незначительной проблемой. Гоню от себя неприятные мысли. Нужен позитивный настрой, но где его взять?
«Как где?» — мысленно ругаю себя и смотрю на довольное сытое лицо моей малышки. Мой антидепрессант.
— Как же я тебя люблю, моя сладкая!
Таблетки действуют почти волшебно. Пока Маша сосала бутылку, я смогла прочесть записку Германа:
«Отъехал по делам. Вернусь быстро. Если что-нибудь нужно звони. У меня нет твоего номера телефона».
Я ему столько раз набирала, но видимо Герман не стал сохранять мой номер. Маша допивает бутылочку, высасывает последние капли. Наверное, пора увеличить объем смеси, а то моя маленькая обжорка начнет терять вес.
Поднимаю ее вертикально. Пока мы прогуливаемся по комнате, достаю из сумки телефон и с помощью голосового набора звоню Герману. Мне ничего не нужно, а вот банка с питанием Маши заканчивается.
— Герман, это Поля.
— Я догадался, у вас все хорошо?
— Да, покормила Машу…
— Не стесняешься общаться при жене с любовницей! — доносится до меня голос Наташи. Я забываю, о чем хотела поговорить. Раньше не звонила Герману сама, боялась, что жена обо мне узнает…
— Я не вовремя? — чувствую себя неуютно.
— Полина, ты что-то хотела? — я отмечаю, что он обращается ко мне по имени. Значит, не видит смысла таиться.
— У Маши питание заканчивается, до вечера хватит…
— Ты посмотри в кухне над барной стойкой, там коробок десять стоит, — перебивает он, но со всем без злости. Наташа продолжает что-то выкрикивать.
— Хорошо. Извини.
— Я скоро вернусь. Пока. — сбрасывает Герман вызов. По напряжению в голосе я понимаю, что у него с женой неприятный разговор.
Сегодня Маша не капризничает. Я меняю ее и даже самостоятельно купаю. Сытая и довольная она засыпает у меня на руках. Осторожно перекладываю ее в кроватку. Прикрываю дверь и отправляюсь в кухню. Нужно и самой поесть, а желательно еще что-нибудь приготовить на весь день.
Готовить ничего не нужно. В холодильнике полно еды. Я нахожу в кастрюлях голубцы и гречку. Нюхаю, пахнет аппетитно.
— Добрый день, — раздается голос сзади. Вздрагиваю и только чудом не роняю кастрюлю. По мне словно ток прошелся. Кто так пугает?! У меня чуть сердце не остановилось.
— Доб-рый… — заикаясь здороваюсь и кладу кастрюлю с голубцами обратно в холодильник.
Глава 17
Герман
Передумал уходить. Меня охватила злость. Ненавижу, когда Наташа пытается мной манипулировать. Шантажировать смертью может только бесчестный подлый человек.
— Просыпайся! — смял лист и отбросил его в сторону. Взял стул и присел напротив нее. Я не собирался проверять пульс или вызывать скорую, моя супруга никогда и ничего плохого с собой не сделает. Степень любви к себе у Наташи просто зашкаливает. — Я прямо сейчас отправляюсь в суд, подаю документы на развод. После твоей вчерашней выходки я передумал оставлять тебе недвижимость. — супруга реагирует на мои слова — издает слабый стон. Что они могут означать, остается только догадываться. — Думаешь, твоя игра меня впечатлит? Как там говорил Станиславский, не помнишь? «Не верю…»
— Мне плохо бесчувственное ты животное!
— Недостаточно плохо, раз ты находишь в себе силы орать. Не стоило мешать вино с коньяком. Выпей пару таблеток «антипохмелина» и придешь в себя.
Наташа села и застонала. Тошнота, скорее всего, подкатила к горлу.
— Дай воду. — мне это состояние было знакомо. Во рту сейчас пустыня, ни капли влаги. Не откажешь ведь умирающей супруге в глотке воды.
— Если ты прямо сегодня подпишись согласие на развод, я дам тебе пятьдесят тысяч долларов. В противном случае не получишь ни рубля. Суд я выиграю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Черногоров, не прехренел ли ты?! Три с половиной миллиона? Как я на них буду жить? Через месяц-два деньги закончатся, а дальше?
— А дальше ты пойдешь работать. Хоть гардеробщицей в театр, меня это не волнует. У тебя есть одна минута, чтобы принять решение.
— Да иди…
— Наташа! — оборвал я готовое слететь с губ жены ругательство. Наталья перестала притворяться и играть. За последние полгода я узнал ее лучше, чем за несколько лет прожитых вместе. — За языком следи, я тебе сколько раз говорил!
— Я сейчас схожу приму душ, потом поговорим. — она встала и направилась к двери.
— У тебя десять минут, — крикнул ей в след. — Не выйдешь, я уеду. — вряд ли жена управится, но может это заставит ее поторопиться.
Достал телефон, хотел позвонить Полине, но передумал. Вдруг спят. Отправился в кухню, без особой надежды на то, что в холодильнике отыщу еду. Наташа питалась воздухом и водой.
Отыскал морковь, помыл и почистил. Так себе завтрак, но хоть что-то. С Машей я за последние дни сбросил килограммов пять, некогда было есть. В спортзал, конечно, тоже не ходил.
Этот дом мне не жалко было продавать. Он так и не стал семейным гнездом. Не ощущалось здесь тепла и уюта. Эти комнаты уже и не помнят радостного смеха.
— Герман, я не хочу разводиться, — с этими словами в кухню вошла Наташа. — Сломать всегда легче, чем построить. Давай, попробуем еще раз. Я уверена, если у нас родится ребенок…
— Дети должны рождаться в любви, а не для того, чтобы сохранить брак. Наташа, мои чувства к тебе умерли. Никто не в силах их воскресить. Я последний раз предлагаю разойтись по-хорошему. Бери отступные и подписывай документы. Дом я продам, развод в любом случае получу.
— Я не хочу жить без тебя! — эмоционально кричит жена. Смотрю на нее, в душе ничего не шевелится. На ум вновь приходит Станиславский…
— Наталья, даже не думай меня шантажировать. Если решишь с собой что-нибудь сделать, пожалуйста, не звони мне и не беспокой. Предупреждать меня о своем суициде не надо. Спасать тебя я не приеду, — понимаю, что звучит жестоко, но это самый лучший способ дать понять, что манипулировать мной не стоит. — Подумай о том, что твои похороны я оплачивать не стану, а твоя родня вряд ли устроят помпезные поминки. Похоронят тебя убогонько, закапают в сырую землю, через полгода никто и не вспомнит, а так есть шанс охомутать еще какого-нибудь богатого парня и устроиться хорошо в жизни.
— Какая же ты сволочь, Черногоров! — в этот момент, зазвонил телефон в кармане. Я знал, что это Полина, поэтому сразу принял вызов.
Наташа услышав, что я разговариваю с Полей по телефону, принялась скандалить. Выкрикивать угрозы. Ее слова разбивались о мое равнодушие.
— Не стесняешься общаться при жене с любовницей!..
Супруга не умолкала ни на минуту, но ее слова пролетали мимо моего сознания. На другом конце города находилась моя дочь и женщина, которая не была мне безразлична. Слыша, насколько взволнованно Полина говорит, а поспешил ее успокоить.
— Я не позволю тебе уйти к другой! — кричит Наташа. Я прощаюсь с Полиной, обещаю скоро приехать и сбрасываю вызов. Меня настораживает звук сзади. Ощущение, будто там опасность. Холод проходится по позвонкам. Резко разворачиваюсь, успеваю отшатнуться, но лезвие ножа распарывает мне грудину. — Я нахожусь в состоянии аффекта! Ты только что разговаривал с любовницей! Судья-женщина меня поймет! — будто сумасшедшая кричит Наташа. Я окончательно убеждался в том, что ей нужна профессиональная помощь. Наташа замахивается и вновь бросается на меня с ножом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 18
Полина