Мария Воронова - Клиника верности

Илья всеми силами пытался помочь дочери, но женщину может воспитать только женщина…

Тамара не учила Алису, как обращаться с мужчинами, не готовила ее к роли матери семейства.

«Вот и допрыгалась, — зло подумал Илья Алексеевич. — Девочке девятнадцать лет, а судьба уже разрушена. Ладно, пусть она целыми днями занята на работе, пусть некогда вести беседы о женском счастье, но если бы у Алисы перед глазами был пример нормальных супружеских отношений, а не то безобразие, что у нас с женой, она десять раз бы подумала, прежде чем отдаваться какому-то женатому козлу. Впрочем, Тамара устраивала ей профилактические скандалы, запрещала ходить на вечеринки, орала, чтобы Алиса ни при каких обстоятельствах не смела ложиться в постель до свадьбы. Но прекрасно же известно: если хочешь, чтобы человек что-то сделал, прикажи ему, чтобы он этого не делал».

Угрозами и запретами не воспитаешь, а у жены в арсенале никаких других методов нет.

Илья Алексеевич притормозил на автобусной остановке и огляделся, не идет ли подходящая маршрутка. За горькими размышлениями он не обращал внимания на погоду, между тем давно уже шел холодный осенний дождь. Вздохнув, Илья Алексеевич устроился под стеклянным козырьком и закурил.

«Упустила дочь, упустила, — зло думал он. — Паршивая эгоистка!»

Он проклинал Тамару всевозможными проклятиями, раздувал в себе ненависть и презрение к ней, заваливая этими злыми мыслями, как мешками с песком, ту очевидную истину, что в несчастье дочери виноват только он сам.

Сдав сессию на одни пятерки, Илья собрался в Мончегорск. Он ехал к родителям, а еще планировал посетить турбазу вместе с однокурсниками. На каникулах его ждала насыщенная программа — катание на горных лыжах и, естественно, участие в шумных студенческих вечеринках.

У Жанны не было каникул, но до последней минуты она надеялась, что Илья позовет ее с собой. Если поменяться сменами, дней десять отдыха она смогла бы выкроить. Горные лыжи ее не привлекали, но так хотелось пожить бок о бок с Ильей, познакомиться с его родителями в качестве невесты! Однако Илья ее не звал. Он весело собирал рюкзак, набивая его заботливо выглаженными и починенными Жанной вещами, и говорил, что за две недели она не успеет по нему соскучиться.

Жанна поджимала губы, но Илья не замечал ее обиды.

Ей даже не удалось проводить его на вокзал. В день его отъезда она дежурила, а Илья не сообразил хотя бы на минутку забежать в клинику, находившуюся в пяти минутах ходьбы от общежития.

За время его каникул Жанна убедилась в том, что ждет ребенка. Ее исправно тошнило по утрам, а визит в консультацию развеял последние сомнения. Любезная пожилая докторша, узнав, что Жанна собирается родить, стала еще любезнее, и пропела целый гимн ее великолепному здоровью. Не откладывая дела в долгий ящик, докторша завела обменную карту и отпустила Жанну, пожелав ей как можно скорее зарегистрировать брак с отцом ребенка.

Сердце Жанны пело, счастье скорого материнства полностью излечило обиду на Илью, и она считала каждый день до того момента, когда она сможет обрадовать его прекрасной новостью. В том, что он обрадуется, у нее не было ни малейших сомнений.

Житейская проза ее мало волновала. «Как-нибудь устроимся, — думала она с безмятежностью юности. — Или нам дадут комнату, или снимем сами. У меня зарплата, у него повышенная стипендия, а когда я уйду в декрет, Илья устроится на работу — фельдшером на «скорую», например, туда охотно берут студентов». Жанна никогда не понимала людей, которые из финансовых соображений откладывают рождение ребенка. Она твердо была уверена, что от нищеты и голода не скончалась еще ни одна молодая семья. Любую проблему можно решить, только для того чтобы решить, надо сначала ее создать…

«Мы с Ильей создали», — гордо думала она, снисходительно поглядывая на подружек. В те дни она чувствовала себя носительницей великой тайны жизни, и все на свете было ей по плечу. И не было на земле человека счастливее…

Илья попросил ее не приезжать на вокзал — поезд приходит поздно, метро закроется, и каждое место в такси будет на счету. Не говоря уж о том, что ехать среди ночи по городу девушке одной опасно. Жанна согласилась, но не спала всю ночь, надеясь, что Илья как-нибудь прорвется к ней в общежитие, невзирая на суровую комендантшу. Однако он не пришел, не было его и утром. Жанна отработала смену, вздрагивая от каждого звука шагов, каждого стука дверей: теперь она надеялась, что Илья придет в клинику. Но он все не приходил… Устал с дороги, спит, разбирает вещи, придумывала Жанна всевозможные оправдания для возлюбленного.

Наконец, измучившись в неизвестности, она собралась к нему сама.

Илья был дома один, он только что вернулся с занятий.

— Привет. — Жанна удивилась, почему он не обнимает и не целует ее с порога.

— Привет.

Сердце сжалось от холодного, равнодушного тона Ильи, но Жанна быстро ободрила себя мыслью, что носит под сердцем его ребенка. Илье просто некуда от нее деться, даже если вдруг он и охладел к ней за время каникул!

— А у меня для тебя сюрприз, — улыбнулась она и села на край его кровати, сдвинув разбросанную по ней лыжную одежду.

— Какой? — Илья так переменился в лице, что сразу стало ясно — он прекрасно понял какой.

Жанна проводила много времени среди женщин, большинство медсестер были старше и опытнее ее, и из долгих бесед за жизнь она почерпнула, что мужчины никогда не бывают рады в первую секунду, когда узнают о ребенке. Но потом они покоряются неизбежному и становятся прекрасными отцами, тут главное — не давить и не запугивать.

— У нас будет ребенок, Илья, — спокойно сообщила она.

— Ты хочешь сказать, что ты беременна?

— Ну да.

— Господи!

Нет, не такой она видела в своих мечтах реакцию Ильи, совсем не такой. Почему он прячет глаза, почему бледнеет, почему у него задрожали руки?

— Жанна, но мы никак не можем сейчас родить ребенка, — сказал он наконец. — Просто никак. Это невозможно! Послушай, родители дали мне денег, думаю, их должно хватить на аборт в хорошем месте. Я найду, где сделают под наркозом и без последствий. Не волнуйся, я все устрою.

— Не надо ничего устраивать. Я буду рожать. Уже встала на учет в консультации, вот смотри. — Она достала из сумочки обменную карту и помахала перед Ильей.

Тот взглянул на безобидную тетрадку так, словно это был топор, которым ему через минуту должны отрубить голову.

— Ты соображаешь, что говоришь? Какой ребенок? Нам негде жить, денег в ближайшее время не предвидится. Это безответственно и глупо, Жанна, рожать сейчас.