Пенелопа Дуглас - Покинутые (ЛП)
Но потом я узнал тебя. – Тон его голоса ужесточился, стал отрывистым. Кожу начало
саднить, потому что он сдавил запястье. – Ты бесхребетная и беспомощная. Я никогда не встречал
другого человека, столь отчаянно пытающегося вырваться из своей собственной шкуры.
После этого он дернул, подняв мою руку между нами, перевернул ее внутренней
поверхностью предплечья вверх, чтобы обнажить пятисантиметровый шрам. Проведя по нему
большим пальцем, Джекс хмуро глянул на меня с отвращением на лице.
Слезы обожгли глаза.
Он знал. Откуда он знал?
Сжав зубы с такой силой, что стало больно, злобно посмотрела на него, рывком высвободив
свою
руку из его хватки.
Подавшись назад, силой сдерживала слезы, сжала челюсти с твердым намерением ни за что не
показать ему признаков поражения.
По пути обратно через дом, не сбавляя темпа, подхватила чей-то забытый стакан с выпивкой с
кухонного стола и вылила на усилитель. Достигнув двери, смутно услышала, как тот зашипел, после
чего комнату заполнил статический шум.
Глава 4 Кейси
Утром, я сидела на краю кровати Тейт, сложив руки на коленях и поглаживала большим
пальцем шрам на внутренней стороне запястья. Он был длинный и широкий, но хорошо спрятан и
проходил по диагонали по всей внутренней стороны запястья.
Бесхребетная и беспомощная. Я тряхнула головой, чувствуя как на руку упала холодная слеза.
Джексон Трент мудак.
Каждый считал, что понимает меня. Джекс, Джаред, Мэддокс, Лиам моя мама… Все.
Все кроме Тэйт и Шэйн. Они были моей настоящей семьей, потому что только они все знали
обо мне.
Я никогда не встречал другого человека, столь отчаянно пытающегося вырваться из своей
собственной шкуры.
Я заправила прядь длинных волос за ухо и сжалась. Он был прав на счет меня. В голосе
пронеслись события, словно они случились только вчера.
-Катерина подойди – крикнул отец. Он сидел возле окна в домашних штанах и халате.
Я кусала ноготь, испуганно посмотрела на маму. Но она не смотрела на меня. Почему она не
смотрела на меня?
Мне 4 года, и сколько бы я не спрашивала, что случилось, они мне не говорили. Все что я
знаю, так папочка больше не сможет жить вместе с нами. У него растрепанные волосы, и я никогда
прежде не видела его с бородой.
-Катерина – он поманил меня рукой, хотел, чтобы я подошла.
-Папочка, я Джульета – промямлила я, и мама ударила меня по спине.
Мои губы тряслись и лицо болело. Я сделала, что то не так. Когда я плохо вела себя на улице,
она шлепала меня, объясняя тем, что не может кричать при всех.
Я видела, как папочка расстроился и я опустила руки, я хотела, чтобы он меня любил. – Я
шучу – я улыбнулась так широко, как только могла. – Я Катерина.
И я побежала в крепкие объятия папочки, и он меня обнял, думая, что я моя сестра.
Я не могла в это поверить, но придурок был прав. Я не была моей умершей сестрой
Катериной, я была гораздо хуже. И я теперь сама не знаю кто, черт возьми, такая Джульета. Я едва
существовала.
Какое мороженной любит Кейси? Потому что я буду, есть любое, чтобы не огорчать папочку.
Неужели я обязана каждое воскресенье одевать в церковь наряд от Мэри Джейнс потому что он
нравиться Кейси? Я ненавидела Мэри Джейнс, но нет, предполагалось, что она мне нравилась,
поэтому я решила, что она мне нравится, и забыла об этом. Кем я хочу быть, когда выросту? Ой нет.
Кем Кейси хочет быть, когда вырастет? Потому что Папочка любил обсуждать это с ней и я старалась
не расстраивать его.
Конечно, моя сестра была совершенством. Она никогда не кусала ногти, была послушной и не
слушала плохую музыку. Она была красивой, совершенной, живой. Это Джульета умерла вместо нее.
Я была сонной, я плохо спала прошлой ночью, раздевшись, я пошла в ванную. Включив воду
в душе, я встала под воду, мое тело делало только необходимые движение и ничего больше.
Бесхребетная и беспомощная.
Я запрокинула голову и задрожала, когда горячая вода обдала жаром всю мою кожу. На улице
было влажно и жарко, поэтому я сделала воду похолоднее, не хочется чтобы за время моего
проживания здесь Брандты получили огромный счет за электричество. Но, все же вытирая со лба пот,
я захотела воду погорячее. Я открыла кран и от комфортной согревающей, она превратилась в
обжигающую, и мне было все равно. Я наконец то согрелась.
- … ты оказалась подо мной, извивалась, потная, и умоляла.
Я опустила голову, прижалась лбом к стене и закрыла глаза.
- Я хотел своим языком ощутить, насколько ты влажная для меня.
Закусив губу, я почувствовала, как между ног разжигается огонь, а в голове был настоящий
туман.
Может все дело не в паре от горячей воды. А может от воспоминаний о его дыхании возле
моего лица. От него пахло яблоками, грушами и дождем.
Как лето. Как чье то дыхание могла пахнуть летом?
- Раньше я фантазировал о том, чтобы прижать тебя к дверцам личных шкафчиков в школе и
провести ладонью по внутренней поверхности твоего бедра, слушая твои стоны.
Я опустила руки и провела ею между ног, не в силах устоять. Я не могла быть с ним в
старших классах, я боялась, что он разрушит мою жизнь. Я боялась, что он запутает меня. И вот я
здесь, запутанная в своих мыслях сильнее как никогда, но я не позволю ему испортить мне жизнь.
Десять раз за день, чего бы он не хотел, я уже никогда не буду Джульетой и я не почувствую ничего.
Я провела рукой вверх по ноге и дотронулась средним пальцем до клитора, покачивая
бедрами в такт движения руки.
Боже как же хорошо. Я тяжело дыхала, поглаживая себя все быстрее.
Была одна вещь, за которую я благодарная моей матери. Это восковая депиляция. Глубокое
бикини. Мне это нравилось, и стало интересно, нравится ли такое Джексу. Я поглаживала свою
гладкую кожу, чувствуя как в животе нарастает удовольствие от соприкосновения кожи к коже. Мой
пальчик пошел в меня, и я подняла руку и сжала грудь, желая чтобы это его рука сжимала меня, пока
его язык вылизывает мое влагалище.
Черт. Я сказала влагалище.
Я никогда не употребляла таких слов, но Ник произносила их постоянно и сейчас оно было
