Эль Верж - Сквозь туманы синие…
Вероника рыдала в три ручья, размазывая по щекам грязно бурые пятна, получившиеся от смешения туши, теней и румян. Мне ее стало даже жаль. Я вошла в кабинет и хотела предложить ей свой носовой платок. Но когда эта красавица сквозь реку слез разглядела меня, ее лицо исказилось от злобы, и она почти по-змеиному зашипела:
– С-ка! Потаскуха! Уродина! Пользуешься тем, что твой папаша советник. Иначе бы ни один мужик на тебя не залез! – И она явно хотела вцепиться мне в волосы. Я слегка отклонилась и, схватив ее руки за ладони, слегка вывернула их – это был мой коронный прием. Если удавался хороший захват, я могла справиться даже с братьями – ведь не могли же они бить сестру ногами!
– Успокойся! – Твердо сказала я. – И замолчи!
– Отпусти, с-ка! Отпусти! – Завыла Вероника. – Я тебе все твои жидкие волосенки повыдергаю. – Я заломила ладони посильнее. – Вероничка еще сильнее взвыла от боли и рухнула на колени. Теперь она уже только выла, раскачиваясь из стороны в сторону. В кабинет ворвался Красавчик:
– Вы что тут устроили! – Закричал он и замолчал, увидев странную картину: я держу Вероничку за руки (так это смотрелось со стороны), а она, растрепанная и опухшая от слез стоит на коленях и дико воет.
– Что тут происходит? – Спросил он, наконец, придя в себя. Я отпустила Веронику и та, растянувшись на полу, забилась в судорогах – видимо, у нее началась истерика.
– Ничего. – Спокойно сказала я, хотя все мое тело била мелкая дрожь. – Мы просто устроили маленькое соревнование. Кажется, я выиграла. – С этими словами я вышла в коридор и отправилась в трактир, где меня ждал Максим.
Какими же дурами, мы, женщины, иногда бываем. Ведь Вероничке сейчас только стоило взять у меня протянутый ей платок. Пару раз высморкаться в него. И, прошептав с печальным вздохом, как сильно она любит этого смазливого болвана, сказать несколько слов о том, что она была ко мне не справедлива, ну или хотя бы притвориться, что испытывает ко мне что-то похожее на дружеские чувства, и она навсегда бы избавилась от соперницы. Я бы тогда сейчас же пошла к Красавчику и сказала, чтобы он и думать забыл о своих инструкциях. Но она этого не сделала, а наоборот, своими оскорблениями добавила во мне злости и решимости досаждать ей как можно дольше… Я даже почувствовала некоторое удовлетворение оттого, что у меня еще есть достаточно времени. Ведь до тех пор, пока я стану хозяйкой Максима, я могла бы еще сильно потрепать этой красивой психопатке ее и так никудышные нервы.
Глава 12
Было ветрено и колючие мелкие снежинки больно били по лицу. Я опоздала на последний автобус и теперь шла на бывшую центральную площадь города – там дожидались своих пассажиров извозчики.
Мне еще повезло – я ушла только на час позже – Красавчик отпустил. А остальные до сих пор корпели при тусклом свете масляных ламп, над грудами бумаг. Максим тоже сегодня должен был работать до поздней ночи. Скорее всего, он там и ночевать останется… Я подняла повыше шарф и ускорила шаг. Уже совсем стемнело. Прохожих было мало. Все либо уехали домой, либо сидели в своих конторах. Я почти бежала по широкой темной улице, подгоняемая холодным ветром.
Вдруг метрах в двадцати от меня показалась фигурка человека, еле различимая из-за снега. Было что-то знакомое в легкой, уверенной походке… Я пригляделась – и разглядела черную пушистую шубу.
– Бабушка! – Осенило меня. – Бабушка! – Уже крикнула я, но она меня не услышала, продолжая все так же быстро идти. Я тоже ускорила шаг, но все равно не могла сократить расстояние, отделявшее меня от нее.
– Что она тут делает? Так поздно? В это время она уже обычно дома. – Подумала я. – Лекции тут читать негде… Больницы тоже поблизости нет… Не вызвали же ее в какой-нибудь мед. пункт? Для этого и дежурные врачи есть. Ладно, догоню ее тогда и спрошу. Наверное, она тоже идет на площадь. Вот хорошо! Хоть не одной ехать! – Обрадовалась я. – Но тут бабушка свернула с бывшей центральной улицы на одну из боковых.
– Куда это она? – Удивилась я. – Там же совсем делать нечего. Несколько административных зданий и склады… – Я тоже повернула и побежала вслед за бабушкой. Та уверенной походкой шла навстречу ветру и похоже не испытывала никаких неудобств. Впереди замаячил оббитый фанерой бывший вход в метро. Сейчас никто из жителей Верхнего Жизнебурга этим транспортом не пользовался, хотя я слышала, что электрички до сих пор ходят.
– Ну, куда же она? – С досадой подумала я, так как уже порядком замерзла, устала и мне хотелось как можно быстрее оказать дома – на теплой кухне в обнимку с горячей кружкой чая. Бабушка тем временем подошла к фанерной двери входа в метро, толкнула ее и вошла внутрь, скрывшись из моего поля зрения.
– Может, это вовсе и не бабушка? – Закралась у меня мысль. – Возможно, я ошиблась? Зачем бы бабушка полезла под землю? Хотя, официально никому не запрещалось спускаться в Нижний Жизнебург, но все знали, что советники не одобряют тесного контакта с жителями Нижнего. Поэтому метро, промышленные территории и склады – места, где был расположен Нижний Жизнебург, негласно считались запретной зоной. Впрочем, желающих спускаться туда и не было – люди, выросшие под солнцем, боялись оказаться под толщей земли… Спускались туда только по необходимости – в дни обмена.
Я остановилась около фанерной двери. Она была покрыта инеем и из темноты таинственно выходили клубы пара…
– Идти, или не идти? – На мгновение задумалась я. – А что, если это не бабушка? Как я буду выглядеть, когда, наконец, догоню эту женщину? А если это все-таки бабулшка, то вдруг ей понадобится помощь? – Больше я не раздумывала и, отворив дверь, шагнула в темноту. Моя решимость улетучилась, сердце колотилось от страха – я боялась темноты. Тем более, когда не знала, что может ожидать меня впереди.
– Ну, же вперед! – Подбодрила я себя. А кто-то осторожный и рассудительный внутри меня сказал:
– Не лучше ли уйти? Опять попадешь в какую-нибудь передрягу. В тюрьме понравилось сидеть? – Ехидно закончил голос. Но любопытство и беспокойство за бабушку переселили страх. Я нащупала перила и стала осторожно спускаться по ступеням вниз, утешая себя, что официального запрета на Нижний Бург нет. Спускалась я довольно долго, так как ничего не видела. Когда лестница закончилась, я разглядела стеклянную дверь, через которую пробивался тусклый свет лампы. Толкнув тяжелую дверь, я вошла в следующее помещение. На потолке горела одна единственная лампа, свет которой освещал внушительные гранитные стены, странные турникеты и лестницу, уходящую в глубину… Вокруг не было ни души… Куда же подевалась бабушка или та женщина, которую я приняла за нее? С опаской, я прошла через «турникет», так как боялась, что они до сих пор могут работать. Я знала, как они действовали: в отверстие на передней панели нужно было опустить жетон, а потом можно было спокойно проходить. Если идти, не опустив жетон, тогда резко опускались две планки, преграждая путь, а то и прищемив нарушителя. Это мне рассказала бабушка. К счастью, я прошла спокойно, пропускная система теперь не работала. Почти сразу за турникетом начиналась длинная лестница, конец которой терялся в сумерках… Раньше эта лестница двигалась сама – на нее только стоило встать, и она сама опускала тебя вниз на станцию. Я встала на первую ступеньку – лестница осталась неподвижна.
– Что ж, придется спускаться самой. – Решила я и начала осторожный спуск. Когда я была почти в самом конце лестницы, из глубины тоннеля раздался непонятный гул, нарастающий с каждой секундой. Я замерла на месте, ошеломленная шумом, но потом немного успокоилась – должно быть это и есть электричка… Значит, они и в самом деле до сих пор ходят!!! Я вышла на станцию… Каменные колонны, блестящие холодные стены… Противоположный конец станции терялся во мраке. Она тоже была освещена одной единственной лампой. Шум вырвался из одного из тоннелей, закрытого металлической стеной с дверями, которые одновременно распахнулись, залив станцию светом, падающим из вагонов. На другом конце станции я увидела едва различимую фигуру бабушки. Теперь я точно была уверена, что это она! Бабушка вошла в вагон.
Конец ознакомительного фрагмента.
