Почувствуй (СИ) - Севимли Алейна

По дороге домой попинала с местными мальчишками мяч, улыбалась всем прохожим, они улыбались в ответ, на каждом шагу словно подпрыгивала, пружинила, отскакивая от асфальта, а в голове играла надоедливая мелодия.

Хотелось нарвать цветов и раздавать их всем, усыпать весь мир цветами, чтобы счастья стало хоть немного больше. Но счастье для одного, означает несчастье для другого. Сорви я все цветы, они бы погибли, минутное наслаждение людей, привело бы к краху.

Захожу домой, беззаботно скидываю обувь, раскидав её по прихожей, кидаю пальто на стул в столовой, и прямо горю от желания приготовить восхитительный ужин к приходу отца, он ведь заслужил это.

Мою руки, продолжая напевать отвратительную мелодию, зажигаю огонь, тянусь к полке, чтобы достать самое красивое блюдо из цветного стекла, купленное мной в преддверии нового года, когда я ещё не решила сбежать от всего, закрывшись в квартире, другая тарелка, мешавшая мне, будто по волшебству, выскальзывает из рук.

И приземляется прямо на сахарницу, плотная, керамическая посудина разделяется на две части, одну непомерно большую, и вторую, почти ничтожную по сравнению с другой частью.

Осколки падают на пол, горстка сахара рассыпается по столу, опускаюсь на колени, беру в руки развалившуюся сахарницу, смотрю на эти части в своих ладонях и горько плачу.

Слёзы обжигают щеки, из горла вырывается тягостный, полный боли крик, прижимаю к себе керамические куски так, словно роднее них у меня никого не было.

На мои крики из комнаты выбегает отец, если бы я знала, что он дома, смогла бы сдержаться, и перенесла истерику в другое место. Понимаю, что должна прекратить, но не могу, дикая боль между рёбер не отпускает.

— Что с тобой, дочка? — Отец подбегает, в его глазах горит страх, а сердце ноет в отклик на мою боль. И в его глазах блестят слёзы.

— Сахарница разбилась, так жалко, она мне очень нравилась, — с трудом произношу я, почти задыхаясь на каждом слове.

— Несчастный кусок керамики разбился или твоё сердце?

Смотрю на родителя, он видит ответ в моих глазах, спокойно садится рядом на пол, обнимает меня, а я продолжаю плакать, прижимаясь к нему лбом, как беззащитный детёныш.

Глава 51. Кадер

Вечером мне пришлось идти на консультацию по десертам для свадьбы моей любимой подруги, хоть и дегустировали мы маленькие пирожные, но сладкого наелись надолго, при этом с тортом так и не определились.

— Хотя бы сейчас мы можем поговорить нормально? — Отвлекает подруга, дергая меня за руку, поглядывая на меня просящим взглядом, словно это нужно не мне, а ей.

— Не лучшее время, — отмахиваюсь я, жалея, что не пошла с кондитером и Айлин, смотреть, как в соседней комнате изготавливают шоколад ручной работы.

— Другого момента не будет, потом ты вновь будешь делать вид, будто ничего не происходит. Пойми, если держать всё в себе, легче не станет.

— А ты разве не держишь всё в себе? Не закрываешься, пряча настоящую себя, чтобы пережить это всё? — Вдруг вываливаю я, против своей воли, мне не стоило этого говорить.

Смотрю на печальные глаза подруги, на её спокойную, немного грустную улыбку, и чувствую себя ужаснейшим существом на этой земле.

— Тогда ты должна понимать, я знаю, о чём говорю. Это не помогает, и для тебя я хочу другого будущего. Не закрывайся, расставь все по местам, посмотри на него, скажи, что думаешь о нём.

— Зачем мне делать это сейчас? У него свадьба, новая любовь. Я не хочу вмешиваться, выглядеть жалкой, хотя вряд ли я смогу опуститься в его глазах ещё ниже.

— А если у него остались к тебе чувства? Да, он никогда не нравился мне, но у меня ни разу не возникало сомнения, что он небезразличен по отношению к тебе.

— Если бы у него были чувства ко мне, хоть крупица, он бы не принял решение жениться на другой девушке. Поздно разговаривать, всё кончено.

— Кадер, послушай меня, — девушка протянула руку через стол, чтобы накрыть ею мою ладонь. — Больше всего на свете я хочу поговорить с Онуром, узнать любил ли он меня или нет, злился ли на что-то, или затаил обиду где-то в глубине души. Но я никогда не узнаю этого, не спрошу, что он чувствует, не пойму, ненавидит ли он меня за то, что я не сохранила себя для него. За то, что я тут же попала в объятия другого человека, словно стерев самого дорогого из сердца. Я никогда не задам ему вопрос, моя душа не успокоится, но вы, у вас есть возможность просто поговорить. Ты, как и я, никогда не успокоишься, пока не узнаешь правду, тем более, даже не попытавшись.

Я встала со своего стула, подошла к Нихан, обнимая её, почувствовала, как её горячие слёзы орошают мою кофту, она прижимается ко мне, как к спасательному кругу.

— Не вини себя, Онур знал тебя лучше всех, и сейчас понимает тебя, принимает твои решения и поступки. Он не смог сделать тебя счастливой, так другой сделает, только дай шанс, открой своё сердце, выпусти из него печаль.

— Ты ведь понимаешь, что к тебе это тоже относится? Пойми и прими это. Биркан не последняя остановка.

— Я понимаю тебя, и обещаю, что найду причину встретиться и поговорить.

— Не найдешь и не придешь, я тебя знаю, будешь сидеть с телефоном в зубах, но не сможешь ни написать, ни позвонить. Нас с Анри пригласили на помолвку, ты тоже идешь. Или там, или нигде. Подготовься, мы заедем за тобой в семь, отказы не принимаются.

— Говорить с ним при невесте? Ты серьезно? Меня даже не пригласили, — начинаю возмущаться я, высвобождаясь из объятий подругу, чтобы с укором посмотреть на неё, но меня не отпускают.

— Мы тебя приглашаем. И что невеста? Что с неё взять? Их же друг к другу клеем не приклеили, отойдёт в сторону, и поговорите.

Нихан крепко схватилась за идею осуществить в моей жизни то, что не может воплотить в своей. Приехала она раньше назначенного времени, словно думала, что я сбегу из дома, взяла с собой набор косметики, кучу приспособлений для приведения волос в надлежащий вид, и не поленилась заехать к тёте за платьем.

Сразу перейду к важному, а именно к платью. Такие наряды на чужую помолвку не надевают, чтобы не выделяться из толпы, и не делать подлость невесте.

Длинное, винного цвета платье, облегающее мою отощавшую от нервов фигуру, на тонких бретельках, с треугольным вырезом, не обнажающим грудь. В комплект ему неудобные туфли на каблуке, и немного странное украшение на голову, с красными псевдо-рубинами, прекрасно дополнившее немного небрежный пучок на голове.

Пока подруга не видела, забросила в сумочку одну громоздкую вещь, занявшую всё место в аксессуаре, из-за этого пришлось оставить дома и деньги и телефон.

— Девушки, вы собрались на бал за принцами? — Восхищенно и удивленно спросил Анри, не сводя глаз со своей блистательной невесты, которая тоже не поскупилась на своё одеяние.

— Я своего принца уже нашла, осталось для нашей принцессы найти партию, принца, а то и нового короля, — загадочно проговорила Нихан, своими ярко накрашенными красной помадой губами.

— Здравствуй, дорогая. Как ты? Ты ведь избегала нас после этой ситуации, — Анри подходит ближе, мы дружески обнимаемся и я даже чмокаю его в щеку.

— Мне за это очень стыдно. Мне не стоило прятаться от вас.

— Именно, мы же твои друзья. Хотя и Биркан избегает нас, даже усерднее тебя.

— Ты давно видел его?

— Вчера он объявил о помолвке, собрал нас с Озгюром в баре. Холодно спросил, как у нас дела, предложил помочь со свадьбой, а потом сбежал, сославшись на работу.

— Мы можем поговорить в машине, любимый? — Нихан взяла парня за руку и поволокла к автомобилю. — Достаточно холодно зимой стоять на улице в одних платьях.

— Я тебе больше скажу, официальная церемония пройдёт во дворе. Не стоило так наряжаться.

— Как не нарядиться, дорогой? — Продолжала возмущаться подруга, пристегивая ремень безопасности. — Такой день, судьба Кадер решается. Она должна выглядеть так, как самая большая потеря в жизни твоего высокомерного друга.