Санта Монтефиоре - Твоя навеки

Они лежали в высокой траве, потеряв ощущение времени. Софии было все равно. Она осознавала только то, что его рука играет прядью ее волос, выбившейся из косы. Она вдыхала пряный запах его одеколона, прильнув к его груди. Он с любовью смотрел на нее. Его щетинистый подбородок слегка царапал ей кожу. Ради этого момента можно было поступиться чем угодно. Чувственность была разлита в самом воздухе. В мире не существовало ничего, кроме них и их любви.

— Поговори со мной, Софи. Что произошло, когда ты уехала? — спросил он, первым нарушив молчание.

— Бог ты мой, да я не знаю, с чего и начать.

— Я так часто спрашивал себя: что мы сделали не так?

— Не мучай себя, Санти, не надо. Я чуть не довела себя до безумия, задавая этот вопрос снова и снова. Я до сих пор не знаю ответа.

Она приподнялась на локте, протянула руку к своему возлюбленному и приложила палец к его губам. Он взял ее руку и поцеловал пальцы.

— Почему им пришло в голову отослать тебя прочь? — воскликнул он. — Они могли бы отправить тебя в закрытую школу, но отсылать в Швейцарию... Это слишком. Я не знал, где искать тебя...

София всматривалась в его взволнованное лицо, и его зеленые глаза умоляли ее сказать правду. Санти выглядел беспомощным, как ребенок. Ее сердце отзывалось на его боль.

— Они услали меня, Санти, потому что я ждала от тебя ребенка.

Она говорила тихо, голос ее дрожал. Он смотрел на нее с изумлением.

— Помнишь, я была больна? Доктор Хиггинс осмотрел меня и сказал, что я беременна. Мама пришла в ужас. Папа проявил больше понимания, но тоже был в бешенстве. Я не могла сохранить ребенка. Наш роман был против всех правил. Никто не принял бы наш брак. Мама, конечно, беспокоилась, прежде всего, о том, что я навлекла позор на семью, а уж потом ее волновали мои чувства. Как мне кажется, в тот момент она считала меня исчадием ада. Я никогда не забуду ее слов, пока живу.

— Тихо, София, тихо. Вернемся к главному. Что ты сказала?

— Дорогой Санти, я была беременна.

— Ты была беременна от меня? — пробормотал он, запинаясь.

Он был не в состоянии этого понять. Санти резко встал и потер лоб.

— О да, — грустно ответила она, привлекая его к себе.

— Но, Софи, почему ты не сказала мне?

— Мама и папа заставили меня молчать. Они отправили меня в Женеву, чтобы я прервала беременность. Они не хотели, чтобы об этом стало известно. Если бы ты узнал, то начал бы протестовать, претендовал бы на ребенка как отец, а они не стали бы с нами церемониться. В тот день я увидела, что мои родители могут быть жестокими. Я боялась идти против их воли. Я была напугана и решила, что напишу тебе, как только приеду на место. Там они были не властны над нами...

София не рискнула рассказать ему о том, что родила ребенка, которого оставила. Ей было слишком стыдно. Как она могла сказать, что пожалела о том, что случилось? Что она не спала и не ела, пока не приехала в Лондон, а там провела самую темную в своей жизни зиму? Разве он поверил бы ей? Она постоянно думала о малыше Сантьягито, терзая сердце мыслями о том, что он сейчас делает, где он и с кем? Санти сочтет ее легкомысленной и безответственной. Но она не была такой. Она решила, что правда ничего не изменит, поэтому оставила его думать, что сделала аборт. Она подавила боль и продолжила путь одна.

— Мария, — ровным голосом проговорил он.

— Это было давным-давно, — тихо вымолвила София, чувствуя, что было бы неправильно критиковать кузину, с которой судьба и так обошлась жестоко.

Санти обнял ее и крепко прижал к себе. Она поняла, что известие о том, что она носила под сердцем его дитя, еще сильнее сблизило их. Его сожаления были отражением того, что чувствовала она сама.

— Именно поэтому ты не вернулась? Потому что не могла перенести потерю ребенка? — спросил он, зарываясь в ее волосы.

— Нет, я не вернулась, так как решила, что больше не нужна тебе. А без тебя мне не нужна была Аргентина. Я подумала, что ты полюбил другую. Моя гордость была уязвлена. Я поступила опрометчиво.

— Но как ты могла сомневаться во мне?

— Мне хотелось верить, но я потеряла надежду. Ты был так далеко, и я не знала, что думать. Я ждала. Долгие годы я верила, что мы увидимся вновь!

— О Софи, почему ты не вернулась? Если бы только ты нашла в себе мужество приехать домой, все повернулось бы иначе. Ты бы увидела, что я схожу с ума от тоски по тебе. Я не знал, где искать тебя. Я бы написал, обязательно написал!

— Теперь я это знаю, но тогда... Я бы ни за что не подумала, что Марии придет в голову уничтожить мои письма.

— Я знаю. Я их не получал, поэтому и ответить не смог. Я понятия не имел, ни где ты, ни с кем. Мария призналась мне в том, что совершила этот безумный поступок, много лет назад. В тот момент она была уверена в правильности своего решения. Она долго мучила себя и потому не стала писать тебе, не могла заставить себя преодолеть стыд. — Он горько улыбнулся. — Я сдался. Мне пришлось это сделать, иначе я довел бы себя до безумия. Я думал, что ты нашла другого. Иначе, почему ты не возвращалась? Затем я увидел Клаудию. У меня был выбор: ждать тебя или начать жизнь заново. С ней.

— Ты счастлив? — медленно вымолвила София.

— Счастье относительно. Я был счастлив до вчерашнего дня, пока не увиделся с тобой в больнице.

— Санти, мне очень жаль.

— Зато я счастлив теперь, как никогда.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Он взял в руки ее лицо и поцеловал в лоб.

— Мне больно думать, что ты была в Швейцарии совсем одна. Я хочу знать, что ты делала все эти дни. Я хочу наверстать упущенное. Расскажи мне так, чтобы я прочувствовал, как если бы находился рядом с тобой.

— Я все расскажу, Санти. Ты узнаешь о Швейцарии все.

— Тебе надо отдохнуть.

— Я хотела бы провести с тобой всю ночь.

— Знаю. Но ты вернулась. Я мечтал о том, что ты вернешься, каждый день.

— Ты все именно так себе и представлял?

— Нет, я думал, что приду в бешенство, но, когда увидел тебя, мне показалось, будто мы расстались с тобой только накануне. Ты совсем не изменилась. Ничуть, моя королева.

Он посмотрел на нее с такой нежностью, что у нее на глазах выступили слезы.

— Я люблю это старое дерево, — проговорила она, отворачиваясь, чтобы скрыть свои чувства. — Оно видело, как мы росли, как страдали, как любили. Никто не знает нас так хорошо, как дерево омбу.

Санти глубоко вздохнул и сжал ей руку.

— Я никогда не позволяю детям приходить сюда.

— Я знаю. Твой сын рассказал мне.

— Как глупо, на самом деле. Я не хотел, чтобы мои дети жили в мире фантазий. Загадывали желания, как мы.

Она в ответ тоже сжала его руку.