Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
За прошлые недели юноша определенно пристрастился наблюдать за своим гостем — и, пока тот видел сны, Мо Жань часто с упоением рассматривал его, подмечая крошечные детали: бледную родинку за ухом, удивительно тонкие вены на запястьях, постоянно выбивающуюся прядь волос, привычку класть голову мимо подушки...
Несколько раз он даже был настолько смелым, что позволял себе откинуть одеяло — однако Ваньнин, разумеется, никогда не спал полностью раздетым. Максимум, что юноше довелось тогда увидеть, была небольшая открытая полоска кожи на пояснице — хотя даже этого той ночью ему хватило, чтобы до утра проворочаться на диване, сгорая от желания.
Теперь, когда Чу буквально вжимался в него, и их тела разделяло лишь влажное полотенце, стоило ли говорить о том, что Мо Жань едва не обезумел?
На какое-то мгновение он был не уверен, что все происходящее реально — а потому застыл, опасаясь, что видение рассеется слишком быстро. Однако сбитое дыхание Чу щекотало его подбородок и шею, а сам он трепетал, словно холодный огонь, способный обратить в пепел любого, кто посмеет по неосторожности прикоснуться.
Мо Жань был осторожен. Медленно, давая Чу возможность отстраниться в любую секунду, он склонился к разгоряченному лицу мужчины, а затем нежно потерся губами об плотно сомкнутые губы — и мягко надавил пальцами на челюсть, заставляя приоткрыть рот.
Ваньнин разомкнул губы, а затем, задохнувшись, сплелся с Мо Жанем языками.
Его руки так и оставались на груди юноши — он не был уверен, куда их деть теперь, поскольку спуститься ниже казалось чем-то слишком постыдным. И все же его пальцы все равно медленно соскальзывали по обнаженной коже, очерчивая проступающие мышцы.
— Ваньнин… — Мо Жань неожиданно накрыл его ладонь своей, прижимая к себе ближе — так близко, что Чу на мгновение показалось, словно еще немного и он окажется где-то под кожей.
То, как Мо Жань звал его, почему-то заставляло его одновременно и плавиться от желания, и испытывать странную, щемящую сердце тоску — как если бы, даже находясь в объятиях друг друга, они оба продолжали изнывать от желания стать еще ближе.
— Я… люблю тебя, — вдруг прошептал Чу куда-то между поцелуями, и тут же сам ужаснулся сказанному, как если бы слова обожгли ему губы.
Почему он признался вот так?..
Сколько до этого было возможностей сказать эти чертовы слова — и всякий раз он молчал, чувствуя, что, если произнесет их вслух, произойдет нечто ужасное. Понимая, что между ними всегда будет слишком много препятствий и недосказанного — и, возможно, у них вовсе нет будущего.
Однако бесконечная тоска, звеневшая в голосе Мо Жаня, окончательно вышибла из него последние крохи сопротивления. Он чувствовал, что нужен этому юноше прямо сейчас — так сильно, что тот продолжал звать его по имени даже сжимая в объятиях, как будто не осознавал до конца, что он рядом.
Это окончательно сломило его.
Мо Жань на секунду словно окаменел. Он обхватил ладонями лицо Чу, вглядываясь в него слишком пристально, едва дыша.
— Ты… ты… — его губы шевелились, но голосовые связки перехватило.
— Я люблю тебя, Мо Жань, — повторил Ваньнин, на одном дыхании встречая полыхающий взгляд, в котором в один миг отразились неверие и надежда. Пальцы Мо Жаня оказались на его шее, а затем впились в плечи с такой силой, что Ваньнин едва удержался, чтобы не вскрикнуть.
Мо Жань прижал его к себе так яростно, будто пытался впечатать его внутрь себя. Неистовый поцелуй поглотил его резкий вдох — а сам Ваньнин почувствовал, как стремительно немеет его голова, а сам он будто становится невесомым и почти бесплотным, но при этом все еще каким-то образом стоит на ногах… Он резко вцепился в Вэйюя, опасаясь, что в любую секунду может упасть. Широкое пушистое полотенце, которое все еще было обернуто вокруг него, сбилось куда-то вниз и оплелось вокруг босых ног. Все еще влажный воздух, казалось, стал густым от жара их тел.
— Я тоже люблю тебя, — Мо Жань вдруг подхватил Чу за бедра, отрывая от пола — прикосновение его ладоней отдалось у того мелкой дрожью.
В следующее мгновение он уже нес мужчину в комнату.
Он сам едва понимал, что делает — знал только, что, если не отнесет Ваньнина в постель, то возьмет его прямо так, у стенки, в душевой. Для второго раза это было слишком. Он даже не был до конца уверен, что Чу действительно этого хочет, ведь прошло менее суток — а потому до последнего сомневался.
Но Ваньнин, казалось, вообще об этом не думал — лишь продолжал словно дикий кот впиваться в его плечи, видимо, опасаясь, что Мо Жань его уронит. Осознавать это было забавно, ведь они оба отработали за прошедшие пару месяцев десятки поддержек, и Чу не мог не знать, что Вэйюй беспокоится о его безопасности намного сильнее, чем о собственной.
К счастью, постель Мо Жань успел расстелить пока Ваньнин был в душе.
В следующую секунду Чу уже лежал на белоснежных сатиновых простынях, полностью раздетый, тяжело дышащий и ужасно смущенный. Казалось, еще мгновение — и он либо сбежит, либо ослепит Мо Жаня.
Вэйюй лег рядом с ним, перекатившись набок, решив, что нависая над Ваньнином, напугает того еще сильнее. Он тоже был обнажен — и в комнате было достаточно светло, чтобы Чу мог без труда видеть его состояние.
Впрочем, тот упорно закрывал глаза — при этом его собственное тело было не менее возбуждено.
— Ваньнин?.. — Мо Жань снова позвал его, проходясь медленным, обжигающим прикосновением по груди и напряженному прессу, однако предусмотрительно не спускаясь ниже.
— Свет… — Чу мотнул головой, продолжая держать глаза закрытыми. — Очень яркий... Выключи его.
Его лицо выражало крайнюю степень робости, а сам он наверняка попытался бы чем-то прикрыться, если бы Мо Жань вовремя не перехватил второй рукой его оба запястья. Они были такими тонкими, что одной правой юноша мог с легкостью вдавить их в матрас, надежно удерживая вместе.
— Но я хочу тебя видеть, — он придвинулся к Чу максимально близко, выжидая, когда тот наконец откроет глаза и взглянет на него. — И хочу, чтобы ты смотрел на
