Анна Милтон - Я люблю тебя, Зак Роджерс!
Попав на нужный этаж, я схватилась за его рукав.
— Эмма! — воскликнул он, увидев в конце широко коридора полную чернокожую женщину.
Она плакала.
Нет.
Она рыдала.
Зак существенно замедлил ход, и теперь я могла не волноваться, что он убежит, оставив меня далеко позади себя.
— Эмма? — голос Зака надорвался от волнения.
Женщина, высморкавшись в платок, поднялась со скамьи и подошла к нему.
— Мне очень жаль, Зак, — она заключила его в мимолетные объятия.
— Я не… — он пошатнулся назад, не сумев договорить.
— Аманда умерла час назад.
Как раз столько времени нам потребовалось, чтобы добраться до больницы.
— Нет, — сказал Зак.
Похоронив громкий всхлип в ладони, которую прижала к губам, я подошла к нему, чтобы сжать его ледяную ладонь.
СОРОК ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Я никогда не присутствовала на похоронах. Ни разу в своей жизни не видела мертвецов.
Как бы мне хотелось, чтобы это осталось неизменным.
Но я не могла отказать Заку в просьбе находиться с ним на похоронах его матери.
Этим пасмурным, дождливым днем мы прощались с Амандой Грейс Роджерс. Священник зачитывал «Господь, пастырь мой…31», было не так много людей — из них я знала лишь Зака и Джейсона, который так же был здесь, чтобы поддержать лучшего друга в трудную минуту. Еще с Амандой приехал проститься Джеймс Роджерс. Он пришел несколько минут назад, в середине траурной церемонии. Я решила дождаться ее окончания, чтобы поприветствовать его и выразить свои соболезнования. Но он, кажется, не увидел меня, хотя я находилась к нему достаточно близко — стояла по другую сторону Зака, Джейсона и какой-то женщины невысокого роста в миниатюрной шляпке с черной вуалью. Она плакала громче всех, но никто не обращал внимания на эти раздражающие звуки.
Никто, кроме меня.
Я находилась во власти необъяснимой паники. Меня пробирала жуткая дрожь, когда мой взгляд падал на закрытый гроб из темно-красного дерева, обрамленного изобилием белых цветов. Это была удивительная красота, с которой в путь бессмертия провожали женщину, умершей от рака после тяжелой борьбы с недугом. Священник не забыл упомянуть об этом.
Когда он закончил похоронную речь словами: «Покойся с миром, Аманда Роджерс. Пусть Господь оберегает тебя на Небесах», настало время индивидуального прощания с умершей. Каждый из присутствующих подходил к гробу и что-то говорил, кладя руку на блестящую, гладкую поверхность. Каждый из них верил, что их пожелания будут услышаны.
Те, кто уже попрощались, медленно расходились, не желая смотреть, как гроб будут опускать в землю.
Наступила очередь Зака подойти и сказать слова напутствия маме, но он стоял, как вкопанный, на месте, и смотрел на два метра дерева, в которых «заключена» его мама. Росинки дождя стекали по его скулам, смешиваясь с алмазными, неутешными слезами. Мое сердце разрывалось от сочувствия. Я плакала вместе с ним, но до последнего игнорировала наличие влаги, помимо дождя, на своем лице.
— Зак, — едва слышным шепотом позвала его.
Он даже не моргнул.
Прошло два дня с тех пор, как Аманды не стало, и все это время он был нормальным. В смысле: разговаривал, организовывал похороны, даже шутил… иногда. Но сейчас его словно подменили, и рядом со мной стояла точная копия Зака, сделанная из воска.
Его оцепенение пугало меня сильнее, но я не решалась тревожить это состояние, догадываясь, что так могла сделать только хуже.
Священник несколько раз переспросил, остались ли те, кто еще хочет попрощаться с усопшей. Зак не шелохнулся. Тогда несколько рабочих начали осторожно погружать гроб в глубокую яму с помощью веревок. И когда раздался звук, пустой и приглушенный, от падения земли на тесный, вечный «дом» Аманды, Зак встрепенулся.
— Постойте, — он шагнул вперед, и я машинально схватила его за руку.
Честно, не знаю, зачем я сделала это.
Рабочие не услышали его, слаженно и уверенно запечатывая мать Зака в могиле рыхлой, темно-коричневой землей.
— Я еще не попрощался… — он растерянно сглотнул и резко опустил плечи. — Я не успел…
— Зак, — произнесла я жалостливо.
Он, казалось, будто не видел меня.
— Я не успел сказать ей, что простил ее, — прошептал он.
Я крепко обняла его.
— Она знала это, Зак, — сказала я. — Она знала.
Стиснув зубы, Зак болезненно простонал.
— Мама, — процедил он.
Зажмурив глаза, я сильнее прижалась к нему. Если бы я только могла, то забрала бы его боль. Я хотела облегчить его страдания. Но лишь время сумеет искоренить скорбь из его сердца.
— Зак?
Я оторвалась от его груди, услышав этот голос.
Подняв голову, увидела Джеймса. На нем был такой же черный костюм, что и на Заке, отросшие светло-русые волосы были убраны назад. Подбородок прятала седая, короткая борода. Невозможно не заметить, какая печаль плескалась в его светлых глазах.
А он постарел.
— Иди сюда, сынок, — мистер Роджерс притянул к себе Зака и крепко обнял.
Похлопав его по спине, Джеймс выпустил его из своих рук спустя минуту.
— Мне очень жаль, Зак.
Тот подавленно кивнул.
— И мне, папа.
Глубокая морщина между густых бровей разгладилась, когда мужчина взглянул на меня.
— Наоми, — он бессильно улыбнулся. — Я рад тебя видеть.
— Здравствуйте, Джеймс.
Я пожала его протянутую ладонь, которая, казалось, единственная сумела сохранить в себе тепло, потому что все и вся вокруг было холодным.
— Спасибо, что пришла.
— Я не могла не прийти.
Мои глаза метнулись к Заку. Он немного пришел в себя.
— Как Линдси? — вежливо поинтересовался Джеймс.
Я робко пожала плечами.
— Все в порядке. Спасибо.
— Что ж, я рад, — мистер Роджерс повернулся к сыну. — Ты хорошо себя чувствуешь?
Он только что похоронил свою маму.
— Сойдет, — уклончиво отозвался Зак.
К нам подошел исчезнувший до этого куда-то Джейсон.
— Я дозвонился до Джесс... Здравствуйте, мистер Роджерс, — они поприветствовали друг друга крепким рукопожатием.
— Привет, Джейсон. Давно не виделись.
— Да, — лучший друг Зака безрадостно улыбнулся.
— Когда вы уезжаете? — спросил Роджерс-младший у него.
— Через час. Я должен заехать за ней, — Джейсон посмотрел на наручные часы, — через двадцать минут. Мне уже пора. Чувак, извини, я…
— Брось, — мягко оборвал Зак. — Я в порядке. Передавай Джессике привет.
— Ага. Само собой, — он кратко обнял Зака, чмокнул меня в щеку, махнул Джеймсу и побежал к своему автомобилю. — Всем пока!
