Эмма Дарвин - Математика любви
Темные и золотистые тени, неподвижные и танцующие в темноте, скользящие вверх и вниз по лестнице. «Что-то случилось…» – сказал Сесил.
– Я не… просто… подняться наверх… – Я не знала, чего боюсь.
Но она ограничилась лишь тем, что сказала:
– Нет, разумеется, нет, – причем совершенно спокойно. – Я пойду с тобой.
Я вспомнила, что она занимала должность магистрата. Неудивительно, что полицейские поступили так, как она им приказала, хотя, окажись на ее месте мать или Тео, они ни за что не стали бы вести себя так. Мне пришло в голову, что я совсем ее не знаю; она выглядела обычной милой женщиной. Странно, но, выступая чуть ли не в роли судьи, она все-таки оставалась на моей стороне.
– Боюсь, я и представить себе не могла… что может случиться что-нибудь в этом роде, – продолжала она. – Рей вел себя вполне пристойно по отношению к Сюзанне, да и школа управлялась совсем неплохо. И хотя он, такое впечатление, не обращал особого внимания на Сесила, не думаю, что он когда-либо дурно обходился с ним. Во всяком случае я не заметила ничего такого, о чем следовало бы сообщить властям.
На мгновение у меня перед глазами возникло раскрасневшееся, полное злобы лицо Белль. И Рей, глядящий на нас через стекло.
– Я не хочу видеть Рея. Хотя и должна, наверное. Но не хочу. Просто… словом, я не могу объяснить.
– Не беспокойся. Я буду рядом.
Я открыла дверь в коридор, и внезапно мне стало ясно, что Белль мертва. Моя бабушка была мертва. Мать моей матери. Меня как будто ударили под ложечку. Вчера она еще была жива. Но потом что-то в темноте испугало ее, заставило упасть на черно-белые мраморные квадраты пола. Эта картина стояла у меня перед глазами. Человек упал и разбился, как и все остальное.
Когда мы вошли в комнату Сесила, я обратила внимание, что Рей немного прибрал в ней.
Пенни обвела взглядом рисунки на стенах, потом открыла комод и начала складывать вещи Сесила в пластиковый пакет. С кровати исчезли простыни, а новые Рей постелить не удосужился. Хотя, наверное, и собирался это сделать.
– Я понятия не имела, что здесь такой беспорядок, – говорила тем временем Пенни. – Тут всегда было мрачновато, но пока школа еще работала, и Сюзанна тоже, по крайней мере, здесь было чисто и опрятно. Рей вечно повторял, что собирается перестроить заднюю часть дома, так что в ремонте не было смысла. А теперь вот это.
Я кивнула, не сводя глаз с рисунков Сесила, мертво глядящих на меня со стен. На них были изображены мертвая лошадь, снег, запятнанный кровью, сгоревшие тела в воздухе. Я вспомнила, как однажды он рассказал, что ему приснилась башня, и о собственном кровавом кошмаре. Я вспомнила, что и Стивен Фэрхерст писал мисс Дурвард об осаде, описывая лед и снег. Может быть, Стивену снились кошмары, которые оживали потом в рисунках Сесила? Его сны – его кошмары – его сны солдата… Неужели сама атмосфера была настолько насыщена ими, что их впитали дерево и камень?
На мгновение мне показалось, что меня одновременно охватили озноб и лихорадка, и у меня перехватило горло.
Потом Пенни со стуком закрыла последнюю дверцу, задвинула последний ящик и распахнула занавески, чтобы в комнату проник свет. Ее рука на секунду замерла над оконной задвижкой, словно она намеревалась открыть и окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух и проветрить ее. Но ведь мы уезжали.
– Тебе нужна помощь, чтобы сложить вещи? – спросила она. Если бы мне не нужно было подниматься наверх, если бы там не было Рея, я бы, конечно, сказала «нет». Мне не хотелось, чтобы кто-то собирал вещи вместо меня, но я представила, что опять придется идти по коридору и подниматься по лестнице, и сказала «да». Потом мы вышли из комнаты Сесила. Пенни оставила пакеты с его вещами у задней двери, а мы прошли через кухню и пошли дальше.
Вращающаяся дверь открывалась тяжело, как будто створки ее с обратной стороны подпирало все, что случилось в этом доме. Но, впрочем, я все-таки вошла в нее, и ничего плохого не произошло.
Коридор оказался чистым и пустым, под ногами уходили в бесконечность черно-белые квадраты.
– Он прибрал, – заметила я и почувствовала, что к горлу подступил комок, а на глаза навернулись слезы.
– Да, – сказала Пенни. Она обняла меня одной рукой за плечи и на мгновение прижала к себе. – Бедная моя Анна! Но уже завтра прилетает твоя мама.
– Будем надеяться, – пробормотала я, потому что не могла взять в толк, что от этого изменится.
Но потом я вдруг подумала о том, каково пришлось ей, ведь тогда матери было столько же, сколько мне сейчас, и она уходила из дома. Не из Холла, конечно – тогда они здесь еще не жили, – но я все равно не могла представить ее в другом месте. Моя мать, тащившая за собой чемодан по той же подъездной дорожке, по которой шла я, уходившая из дома навсегда, совсем одна, с ребенком под сердцем. А сейчас она возвращалась обратно, чтобы найти меня.
Внезапно я вспомнила случай, когда потерялась, будучи совсем еще маленькой, тот самый раз, о котором рассказывала Тео. В конце концов мать отправилась на поиски. Она нашла меня плачущей и сидящей в луже разлитого молока и осколков. Мать рассердилась, потому что молоко стоило дорого, но отнесла меня наверх, хотя я была ненамного меньше ее, промыла мои ссадины и приготовила нам обеим какао без молока, зато очень сладкое, с сахаром.
Мрамор под ногами казался твердым, холодным и вечным. На том месте, где умерла Белль, плиты были точно такими же, как и везде. Здесь было полно призраков прошлого, того, что случилось когда-то со Стивеном и всеми остальными, призраков и отголосков, которые висели в воздухе или оседали подобно пылинкам, танцующим в луче солнца. «То, что произошло прошлой ночью, – это всего лишь изображение, картина», – подумала я. Я видела ее своим внутренним взором, но она жила сама по себе, вне моего восприятия.
На моей кровати по-прежнему лежали одеяла, которые я откинула в сторону, когда проснулась так рано в то чудесное утро. Помнится, я взяла с собой письмо Стивена, в котором он рассказывал о Каталине, и прочла его в лесу, а сверху на меня падали солнечные лучи, запутавшиеся в лучах и ветвях деревьев. А потом я увидела Тео, как он сидит на бревне у кирпичной стены конюшни и курит.
– Я могу чем-нибудь помочь? – донесся от двери голос Пенни. Я все еще стояла и смотрела на кровать, вспоминая все, что случилось. – С тобой все в порядке? – спросила она.
Интересно, она знает о моих отношениях с Тео? Но она ничего не сказала мне, а я не могла придумать, как спросить об этом, чтобы не выдать себя и не расплакаться. Я знала, что, начав плакать, уже не смогу остановиться.
– Со мной все нормально.
Еще мгновение она смотрела на меня, потом кивнула и отвернулась. Я услышала ее шаги, когда она поднималась наверх, тяжелые и быстрые. Должно быть, она решила повидаться с Реем.
