Анастасия Слугина - Над нами общее небо
- Значит, я все-таки не ошибся насчет Роберта, - Лера замолчала, тихо глотая слезы. Джон резко встал со стула и начал мерить шагами палату, но Лера видела, что он сделал подобный жест для того, чтоб скрыть свои мужские скупые слезы.
- Джон, я тебя очень прошу, уходи, не стоит больше возвращаться, не мучай меня, не заставляй страдать еще сильней. Чем дольше ты находишься рядом, тем сложней мне отпустить тебя. Тогда, на концерте, я попросила Марка сообщить тебе о моем воссоединении с мужем только потому, что была еще не готова к возвращению. Прости, но тогда мне действительно нужно было немного времени, я очень долго винила себя в смерти Макса, именно поэтому я тогда ушла. Марк понял меня, хотя и не знал правды, я пообещала, что вернусь, как только разберусь в себе. Потому что, несмотря ни на что, я продолжала все так же отчаянно тебя любить, но жизнь изменилась, сделав резкий поворот. Джон, за эти три года мы совершили много непоправимых ошибок, назад дороги нет. А прокладывать новую, пропитанную чужими слезами и обидами, я не хочу. Пойми, так правда будет лучше для всех.
- Значит, отец твоей крохи Роберт, - Лера сжала кулаки и зажмурила глаза, по щекам катились слезы, Джон остановился возле окна, не поворачиваясь к ней. – Значит, даже после всего, что между нами было, ты смогла быть с другим мужчиной.
- В отличие от тебя, я не упрекаю тебя в связи с другой женщиной, я все понимаю, и ты пойми, прошло много времени, наша жизнь не стоит на месте.
- У меня не было связей ни с одной женщиной с того самого момента, как я встретил тебя, - он стоял спиной и тихо говорил, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. – Как я мог изменить тебе, если в моей голове ты всегда была рядом. Твой образ был со мной всюду, твои глаза неустанно смотрели на меня через расстояния, а губы шептали: «Над нами общее небо, а значит, я рядом, где бы ты ни был», - он повернулся, и она увидела слезы на его прикрытых глазах. Он подошел ближе и тихо продолжил. - Что тебе мешает протянуть мне руку и сказать ДА? - она смотрела на него сквозь застилающие глаза слезы.
- Джон, ты не понимаешь, о чем говоришь, неужели ты готов оставить собственно ребенка ради меня?
- Мои сыновья уже взрослые, они все поймут.
- Я не про них, а о вашем пополнении с Амандой. Там в галерее ты сказал, что она теперь член семьи, - по его лицу скользнула растерянная улыбка.
- Лера, ты газет совсем не читаешь?
- Последние полгода я перестала интересоваться твоей личной жизнью, - он глубоко вздохнул.
- Ты отвергаешь меня только из-за нее?
- Джон, почему ты лишаешь ее того счастья, которое просишь у меня? - он сел на стул и уверенно ответил.
- Потому, что я не люблю ее. Потому, что нас ничего не объединяет, потому, что она замужем за моим лучшим другом, потому, что это не мой ребенок. Я не лишаю ее счастья, поверь мне, она очень счастлива и благодарна мне за то, что я, оттолкнув ее от себя, сам того не зная, подтолкнул ее к Марку, - он встал и прошел к окну, давая ей возможность понять смысл сказанных им слов. Она лежала, не имея ни малейшей возможности пошевелиться от боли внутри, как физической, так и душевной. В мозгу что-то ярко вспыхнуло, то ли от просветления, то ли от боли, пронизывающей все части тела. Злость на саму себя начала зарождаться где-то глубоко внутри, злость на Джона за то, что он так долго мучил ее. От своего бессилия она не знала, что сказать и что предпринять, гнев закипал все сильней, и она, схватив пустой стакан с тумбочки, запустила в Джона, который, как оказалось, ожидал подобной реакции и легко увернулся. Она громко выругалась.
- Я ненавижу тебя, убирайся ко всем чертям.
- Малыш, опять стакан? Ты становишься предсказуемой. Хотелось бы знать, за что же ты меня так неистово ненавидишь? За то, что я вопреки всем твоим ожиданиям не поддался соблазнам, как ты?
- Нет! - она хотела продолжить, но в палату зашла женщина средних лет, улыбаясь, поприветствовала и представилась детским врачом.
- Здравствуйте, - Джон отступил и присел в кресло, внимательно наблюдая за врачом.
- Валерия, вчера у нас с вами, к сожалению, не было возможности пообщаться, – она открыла папку с бумагами и начала читать. - Двадцать четвертого декабря на тридцать шестой неделе у вас родилась дочь весом два килограмма четыреста пятьдесят грамм и длиной сорок девять сантиметров, в ходе естественных родов возникли осложнения, и врачами было принято решение об экстренном кесаревом сечении. Девочка абсолютно здорова, все жизненные показатели в норме. Дочь к вам переведут сразу, как только вы будете себя лучше чувствовать, и вам перестанут колоть обезболивающие. Вам нужно дать письменное разрешение на ряд прививок.
- Да, конечно, - женщина протянула ей папку, указывая, где и что нужно писать. Потом, широко улыбнувшись, добавила.
- Вам будут приносить малышку в течение дня несколько раз.
- Хорошо. Спасибо.
- Если возникнут вопросы, обратитесь к медсестре, она вызовет меня. Поздравляю вас с рождением дочери и Рождеством, - Лера понимающе кивнула, женщина вежливо попрощалась и покинула палату. Джон встал, подходя, тихо заговорил.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
- Я уже все сказала, что ты еще от меня хочешь?
- Отец этой девочки - Роберт?
- Ты сам ответил на свой вопрос, - Она закрыла глаза. Он развернулся и пошел к окну.
