Мое темное желание - Л. Дж. Шэн
Фэрроу Баллантайн стояла передо мной во всей своей красе.
Красивая, захватывающая дух, сияющая и моя.
На ней были раскрасневшиеся щеки, овечья улыбка и тренерская форма, перетянутая шнурком с удостоверением личности.
Впервые за месяц я снова почувствовал себя живым.
— Осьми.
Фехтовальщик, которого я принял за Фэрроу, сорвал с себя маску, показав тощего подростка с гримасой на лице.
— Прости, парень. В одну секунду я смеялся. А в следующую — ты ворвался сюда. — Он пожал плечами, отступая назад. — Ты просто схватил меня за руку, чувак. Я не знал, что делать.
Вдалеке раздался отчетливый смех Оливера. Толпа молчала, желая подслушать наш разговор, раз уж я отказался от микрофона.
Фэрроу взяла меня за руку, переплетая наши пальцы.
— Ты сказал "люблю"?
Несмотря на почти полное обморожение, я чувствовал только тепло.
Я обхватил ее щеки и свел наши лбы вместе, вдыхая ее воздух.
— Я безумно люблю тебя, Фэрроу. Ты полностью поглотила меня. Сердце, тело и душа. Больше никого нет. И никогда не было. И никогда не будет.
— Зак… — Она посмотрела вниз на трассу, затем подняла на меня глаза под занавесом невероятно длинных ресниц. — Что это?
Я потер затылок.
— Признание в любви. Откровение. И… предложение руки и сердца?
Впервые после аварии я потерял контроль над ситуацией.
Я летел в неизвестность без плана, полностью завися от прихотей судьбы и до смерти напуганный. Меня сопровождали только предсмертные слова отца и женщина моей мечты.
Я никогда не чувствовал себя таким живым.
— Ты же понимаешь, что это так на тебя не похоже.
— Да.
— И что к концу часа об этом узнают все в штате.
— Мне все равно.
— Включая твою мать.
— Она одобряет наши отношения.
Губы Фэрроу разошлись.
— Одобряет?
— Клянусь.
На мои слова она кивнула, переваривая новость.
Наконец она сжала мою руку, глядя вниз, где мы соединились.
— Расскажи мне что-нибудь об осьминоге.
Я ответил, не пропуская ни одного удара.
— Осьминог занимает первое место в животном мире по маскировке. Он может мгновенно менять цвет, деформировать свое тело и переставлять руки. Именно это ты и сделала. Ты пробралась в мою жизнь, притворяясь проблемой, а на самом деле оказалась моим решением. Моим спасением.
Как по команде, собака бросилась к нам на пятки и с лаем сбросила ботинок Фэр на трассу. Я бы убил хозяина этой маленькой дряни, если бы мне не хотелось сделать Осьми предложение прямо сейчас.
Опустившись на колено, я взял ее за лодыжку, снял кроссовку и заменил ее старой туфлей, которую она оставила. С ее губ сорвался тоненький вздох.
— Идеально сидит. Прямо как ты. — Я посмотрел на нее сверху вниз и провел пальцем по кругу на ее лодыжке. — Скажи "да", Фэрроу.
Она впилась зубами в нижнюю губу, притворяясь нерешительной, но я знал, что под этим прикусом она прячет ухмылку.
— Теперь мы закончили?
— Детка, мы не только в конце пути. Мы в нашей собственной чертовой лиге. Пожалуйста, избавь меня от страданий и скажи "да".
Наши друзья — поправка: наша семья — материализовались на краю трассы, быстро обмениваясь непрошеными мнениями.
Ромео смахнул что-то со своего костюма.
— Мне стыдно за тебя, Закари.
Даллас похлопала его по плечу.
— Почему ты не признался мне в любви на публике?
— Я получил пулю за тебя на публике. — Он повернулся к Фэр, кивнув в мою сторону. — Он сможет снова показаться в этом городе, только если ты скажешь "да".
Фэрроу фыркнула, ее лодыжка покачивалась в моих ладонях от этого движения.
Фрэнки отпихнула Ромео с дороги, борясь за то, чтобы подойти к нам ближе.
— Мы все знаем твой ответ, Фэр. Ты можешь поторопиться? Он превратился в жалкого засранца с тех пор, как ты уехала.
— Скажи "да", подруга. — Даллас подпрыгивала, держась за живот. — А вы знали, что мозг осьминога по форме напоминает пончик? Эпично.
Фэр разразилась приступом хихиканья. Она схватилась за живот, пытаясь удержаться в вертикальном положении с ногой в моих руках.
Тебе не пришлось бы так бороться, если бы ты просто сказала "да", черт возьми.
— Это слишком хорошо. — Оливер медленно хлопнул в ладоши. — Я последний холостяк. Значит ли это, что я выиграл пари?
Хетти стояла в стороне, неся перед собой бадью с чем-то.
— Хорошо, что я купила попкорн.
Пальцы Фэрроу сомкнулись вокруг ее горла. Слышимый звук пронесся мимо ее губ.
Еще мгновение она любовалась нашими друзьями, а затем вернула взгляд на меня.
— Ты подарил мне семью.
— Я не имею к этому никакого отношения. — Я покачал головой. — Ты сама заработала семью. Они любят тебя.
Ее пальцы опустились.
Она откинула назад плечи, теперь уже по-деловому.
— Если мы поженимся, я рассчитываю сохранить свою независимость.
— Договорились.
— Я буду продолжать работать полный рабочий день. В качестве тренера.
— Конечно.
Я не понаслышке знал, что она будет лучшей в этом деле.
— И… и… и… — Она поднесла кончик пальца к губам, напряженно размышляя. — Я все равно буду постоянно с тобой спорить. Ты не сможешь вернуться в мое расположение с помощью дизайнерских сумок.
— Это прекрасно. Я вернусь к тебе с помощью твоих любимых вещей.
— И каких же?
— Суровые факты и оргазмы.
Фэрроу втянула воздух. Мое сердцебиение усилилось. Эйфория растеклась по мне, как родниковая вода.
Мое глупое сердце раздулось до невозможных размеров, как воздушный шар, который вот-вот лопнет.
Скажи "да", малышка. Давай.
По ее щекам поползла ухмылка. Смех заплясал на ее губах. Она сглотнула.
Наконец-то, наконец-то, она дала мне ответ.
— Да.
Я вскочил, заключил ее в свои объятия и подарил ей самый глубокий, самый голодный, самый настоящий поцелуй, который мы когда-либо делили.
Наши друзья разразились радостными криками, и толпа тоже пришла в хаос. Все вокруг нас хлопали, свистели и кричали.
Даже собака-засранец начала бегать вокруг нас кругами и лаять.
— О. — Фэр хихикнула в нашем поцелуе, щелкнув пальцами, когда что-то вспомнила. — У меня теперь есть собака.
— У нас теперь есть собака. — Я прильнул к ее губам, не желая расставаться. И, черт возьми, у нас теперь была собака.
— Оливер сказал, что ты ненавидишь беспорядок.
— Только когда этот беспорядок — сам Оливер.
Она слегка отстранилась. Ее большой палец прошелся по моей шее, задев ухо.
— Я поняла, почему люблю тебя.
Наши носы соприкоснулись.
Я прижался к ее носу, пытаясь выровнять дыхание.
— И почему же?
— Ты мой дом.
— Я понял, почему я люблю тебя, — возразил я.
— И почему же?
— Ты заставляешь мою душу дышать огнем, мое прекрасное темное желание.
ЭПИЛОГ
