Сьюзен Гейл - Одинокое сердце
– Значит, вы оба давно планировали оборудовать ранчо-пансионат?
– Ага. Сначала дело шло медленно: пока купили лошадей для верховой езды, пока наняли хороших конюхов и тренеров. И только после этого мы затеяли строительство дома для гостей.
– Предполагалось, что Майк не будет участвовать в этих делах, да?
– Во всяком случае, не так скоро. – Грейди принялся накрывать на стол. – Он бы летал еще лет пятнадцать. Или больше. Он не из тех пилотов, которые переходят на коммерческие авиалинии и зарабатывают деньги. Его всегда интересовали боевые самолеты.
– Следовательно, дело не в том, что он не имеет права летать на гражданских авиалиниях?
– Да. Он давным-давно получил разрешение на управление пассажирским самолетом. Ему бы немного подлечиться, и он сможет держать в руках штурвал. – Грейди сокрушенно покачал головой. – Лошади – замечательные животные, и он всегда мечтал иметь ранчо, но ни одна лошадь не заменит F-14.
– Я вообще не представляю, что это такое. – Джесси помешала спагетти. – Жизнь имеет обыкновение время от времени устраивать нам сюрпризы.
– Правильно. Вы были замужем за Россом?
– За Брендоном.
Грейди подошел к рабочему столу и скрестил на груди руки.
– Он владел фирмой «Строительство и дизайн Росса»? – Джесси кивнула. – А теперь ею владеете вы?
– Немалое наследство.
– Тогда почему вы оказались здесь и обставляете ранчо?
– Я люблю свою работу.
«Его глазам довелось увидеть больше, чем было дозволено», – пришла к выводу Джесси, почувствовав себя неуютно под пристальным взглядом Грейди. Его кустистые брови, такие же рыжие, как волосы, сошлись на переносице.
– Звучит так, будто у истории есть продолжение.
– Ладно. Работа мне нужна. Она помогает мне забыть о том, что его нет.
– На вашей карточке написано, что вы Джесси Лейтон.
– Моя девичья фамилия.
– Вы стараетесь держать это в тайне?
– То, что Брендон Росс был моим мужем? Не совсем так. Я просто не афиширую этот факт. – Джесси снова помешала спагетти. – Он был значительно старше. Я не вписывалась в его компанию. Я страшно тоскую по нему, но не жалею, что лишилась привычного образа жизни. Для меня проще уйти с головой в работу.
– Плохо, что у Майка нет дела, в которое можно уйти с головой. Или человека...
– О нет! – воскликнула Джесси, отложив ложку и подняв вверх руки. – Даже не думайте об этом.
– О чем? – с невинным видом осведомился Грейди. – Я же не сказал ни слова.
– А в этом не было и надобности. По вашему лицу я сразу поняла, что вы подумали. Ответ – «нет».
– Даже не представляю, о чем вы говорите.
– Хорошо. Оставим это. – Джесси не была готова к тому, чтобы стать чьим-то спасательным кругом. У нее едва хватало сил самой держаться на плаву.
Соус на сковороде тихо забулькал. Джесси взяла дуршлаг и поставила его в раковину.
– Сейчас все будет готово, – предупредила она. Грейди открыл шкаф над ее головой и достал две тарелки.
– А Майк? – удивилась Джесси.
– Он не присоединится к нам.
– Откуда вы знаете?
Грейди неожиданно ссутулился, словно ему на спину упал тяжелый груз, и от этого стал вдруг выглядеть значительно старше своих лет.
– Я уже видел его в таком состоянии. Весь вечер будет прятаться в своей комнате. Не станет есть. К утру он справится с собой. – Он протянул Джесси тарелку. – Надеюсь.
– Но должен же он съесть хоть что-нибудь.
– Хотите его заставить?
В голосе Грейди прозвучал вызов, и это удивило Джесси.
– А почему бы и нет? Разве может случиться что-нибудь ужасное?
«Глупый вопрос, – сказала себе Джесси, поднимаясь по лестнице к комнате Майка. – Все, что угодно». Остановившись на лестничной площадке, она поправила одинокую розу, плававшую в плоской вазочке на подносе. Рядом с тарелкой со спагетти лежали столовые приборы и салфетка. Ни хлеба, ни овощей, ни салатов.
– В магазин. Завтра же, – пробормотала она себе под нос и приблизилась к двери, которая вела в комнату, принадлежавшую, как утверждал Грейди, Майку.
Постучав, Джесси не оставила ему времени на то, чтобы ответить, и открыла дверь.
– Я принесла ужин, – объявила она.
Майк сидел за письменным столом у окна. Когда она вошла, он отложил карандаш, которым пытался писать, сжимая его в левой руке, и перевернул лист бумаги.
– Ой! – Джесси замешкалась. – Я вам помешала. Гнев и стыд заставили Майка вскочить на ноги.
– Что вы здесь делаете?
Джесси, так и стоявшая в дверях, неловко топталась на месте.
– Я принесла ужин, – повторила она. Майк даже не взглянул на поднос.
– Я не голоден. Какое вам дело до того, ем я или нет?
Темные глаза Джесси расширились. Она повернулась и поставила поднос на тумбочку у кровати. Вытерев вспотевшие руки о джинсы, она подняла глаза.
– Никакого. Это вообще не мое дело.
– Чертовски верно.
Она тряхнула головой, чтобы перекинуть густые волосы через плечо.
– Почему вы такой злющий? Потому что Грейди беспокоится о вас? Разве это преступление?
– Вон! – заорал Майк и с силой ударил кулаком по столу. Карандаш покатился по поверхности стола и свалился на пол, как бы напоминая тем самым о своей бесполезности и о неровных каракулях на белом листе бумаге. Терпение Майка лопнуло.
– Сударыня, я сыт вами по горло.
– Замечательно, – проговорила Джесси. Ее полные губы плотно сжались. – Можете попытаться испугать меня до смерти и заставить сбежать с ранчо. Можете даже уволить. – Она смело взглянула на него. – Судя по тому, как складывается обстановка, я могу просто взять и уехать. Но что вы собираетесь делать с Грейди? Он прирос к этому месту. Как долго вы намерены наказывать его за то, что случилось с вами?
Ее слова подействовали на него так же, как болтанка на желудок. Вина и боль – смертельное сочетание. Эта женщина заговорила о том, от чего он старательно отмахивался: он слишком безжалостен к своему другу. В сотый раз он пожалел о том, что не попал в авиакатастрофу. Тогда бы он по крайней мере умер геройской смертью.
Грейди мечтал вместе с компаньоном управлять ранчо. А вместо этого он оказался...
Майк шагнул к Джесси, но та не двинулась с места. Он вынужден был обойти ее, чтобы взять кожаную пилотскую куртку, висевшую на двери.
– Что собираетесь делать? – поинтересовалась Джесси.
– Ухожу прочь.
Неожиданно Майк вдохнул слабый аромат ее духов – и будто получил смертельный удар. Ведь сейчас вечер, за целый день от запаха не должно было остаться и следа! Однако он чувствовал горьковато-терпкий аромат, усиленный теплом ее тела. Он дразнил его и пробуждал желание, осуществить которое было так же невозможно, как дотянуться до звезд.
