Дженнифер Робертс - Покорный поневоле

Малыш шмыгает носом, - Да, Фелипе, - и неожиданно добавляет, - Спасибо.

- Пожалуйста.

25

Селия

- Селия, - шепчет Малыш в темноте. - Я знаю, ты не очень хорошо говоришь по-английски, но ты его понимаешь?

Обнаженный и все еще мокрый после душа, он придвигается к ней поближе.

- Немного, - тихо отвечает она. - Я улавливаю больше, чем Фелипе подозревает, но меньше, чем ему бы хотелось. Ты меня понял?

Блондин саркастично фыркает, - Только "Фелипе подозревает" и "Ты меня понял". Правильно?

- Почти, - отвечает Селия и, улыбнувшись парню в волосы, продолжает его ласкать.

Ее молодой любовник так сильно страдает. И одна только мысль о том, чтобы раскрыть его и заставить излить всю испытываемую боль в ее ожидающее тело, делает Селию неимоверно влажной. Фелипе такой хороший Хозяин. Он дарит ей только самых лучших питомцев…а она соглашается только на тех, которые так же приятны и Фелипе.

26

Малыш

Селия вращает бедрами и он вздрагивает. Секс - последнее, что ему сейчас нужно и единственное, о чем он думает. Малыш спасен, совращен, возможно, изнасилован - он не уверен, считается ли за изнасилование тот заталкиваемый ему в рот искусственный член. Это был адский день и все, что ему нужно, чтобы эта ласкающая, безжалостная богиня прижала его к себе, как гребаного ребенка и укачивала, пока он не уснет.

- Мне страшно, - робко признается Малыш. - Знаю, парням не полагается говорить таких вещей, но… каждый раз, закрывая глаза, я вижу кровь.

Он абсолютно уверен, что Селия не успевает за ходом его мыслей. Хотя то, как она притягивает Малыша ближе и целует в висок, говорит о том, что ей понятны его потребности.

- Вся моя жизнь кончена, как будто меня никогда и не было. Я здесь умру, и никому даже не будет до этого дела.

27

Селия

Парень опять рыдает, и какой бы жестокой Селия ни была, ей невыносимо, что он считает себя никчемным. Да, они с Фелипе будут унижать своего питомца всеми возможными способами, но никогда не позволят ему думать о себе, как о нежеланном или никчемном. Малыш драгоценен.

- Нам есть до этого дело, - пылко заверяет Селия и касается его подбородка, чтобы заглянуть в эти полные мольбы голубые глаза.

- Мы с Фелипе заботимся о тебе. Ты наш хороший мальчик.

Она игриво прикусывает свою губу.

- И такой красивый.

Малыш пытается устоять, но улыбается, разве что с опаской. Он что-то говорит, но Селия не может разобрать его слов.

- Мы самые чудованные люди, которых ты только встречал? Что такое "чудованные"?

Она морщит нос, потому как произнесенное слово кажется неправильным. Малыш разражается громким смехом, что не может не радовать Селию.

- Чудные… это означает странные. И вы с Фелипе… странные.

Она широко улыбается.

- Я с удовольствием покажу тебе, насколько своеобразны твои новые сексуальные партнеры.

- Неужели мне послышалось слово "монстры"? А еще "новые" и "партнеры".

Селия заливисто хохочет.

- Мы научимся понимать друг друга. Поначалу нам будет помогать Фелипе. Он никогда не откажется от возможности воплотить свою фантазию на тему "школьник-учитель".

- Ага, ладно, вроде, не смертельно. Что скажешь о Фелипе?

Присутствие блондина в постели Селии действует на нее весьма освежающе. В последнее время жизнь казалась пресной, но несколько прошедших дней привнесли в ее маленький с Хозяином мирок такое необходимое волнение. Между Малышом, Калебом и Котенком, Фелипе будет не до иных развлечений, и она знает, что прямо сейчас он наблюдает за ней и их красавчиком из своей тайной комнаты. Притянув недоумевающего питомца на себя, Селия обвивает его руками и ногами, направляя взгляд прямиком на одну из "скрытых" камер Фелипе.

- Иди сюда, сладкий мальчик, позволь мне сделать тебе приятно.

Она кладет ладонь на округлый зад Малыша и улыбается, чувствуя, как его кожа покрывается мурашками, а короткие волоски встают дыбом.

Блондин остается совершенно неподвижным. Крепко схватившись за бока, Селия подталкивает его вперед. Он приподнимается, не желая придавливать ее своим весом, воспользовавшись чем, она направляет в себя его не до конца затвердевшую плоть. Малыш стонет.

- Хороший мальчик, - ласково произносит Селия. - Тебе не страшно.

Своими ногами она скидывает простынь к изножью кровати, демонстрируя происходящее. Расположив руки и пятки на заднице Малыша, она побуждает его к движению. Селия чувствует тот самый момент, когда он покоряется; хныкнув, он тает в ней и начинает проникать медленными, глубокими и страстными толчками. Она открывается для своего любовника и, сведя колени, сгибается практически вдвое, позволяя парню скользнуть в ее рот языком, при этом оставаясь погруженным до самого основания. Его отчаяние ее афродизиак; Селия сжимает внутренние мышцы.

- Так приятно, когда он во мне, - мурлычет она.

На мгновение сбившись, парень ускоряет темп проникновений.

- Он… ммм… думает, чем глубже он сможет… да, красавчик, вот так… войти… тем дольше продержится.

28

Малыш

Он не слушает, что говорит Селия, хотя ему безумно нравятся издаваемые ею умоляющие, поощряющие, полные желания звуки. Несколько часов назад она насиловала его рот резиновым членом, а сейчас его некогда мучительница лежит под ним влажная, румяная и такая открытая. Прикосновение. Соединение. Успокоение. Селия олицетворяет это все. Приподняв ее тело, Малыш просовывает под нее руки и хватает за плечи. Он хочет, чтобы они прижимались друг к другу так, словно никогда не должны разъединяться. Все погибли. Я остался совсем один. Парень толкается как можно медленнее, не желая поддаваться окутывающему страху.

- Селия, - тяжело дышит он, отыскивая ее губы.

Малыш кончает, прежде чем оказывается к этому готов и остается в ней, после чего выскальзывает.

29

Селия

Внизу живота она чувствует дрожь, когда принимает каждую каплю, изливаемую драгоценным мальчиком, поглощая своим бесплодным лоном. Слегка проведя ногтями по спине Малыша, она чувствует, как тот вздрагивает. Селия мрачно улыбается в камеру.

- Я не кончила. Завтра нам нужно научить его манерам.

Она вздыхает.

- Спокойной ночи, Хозяин.

30

Малыш

Первые несколько дней сбивают с толку. Каждое утро Малыш просыпается от осознания того, что находится не в своей постели. Вскоре он вспоминает, что его удерживают в особняке полном людей, которые хотят его или убить или растлить. От подобных мыслей сердце парня начинает колотиться быстрее, и он пытается вернуться ко сну, но все, что возникает перед глазами – это отсоединенная от туловища голова дяди и пустые, уставившиеся на него глаза. С самого момента пробуждения он знает, что новый день принесет новые испытания. Малыш неизменно жмется к Селии, которая нашептывает ему тихие, непонятные слова. Несмотря на неспособность перевести сказанное, он принимает это, как надежду. У парня нет ни семьи, ни друзей, ни власти над своей судьбой, но ему приходится цепляться за эту надежду, что он не совсем одинок в жестоком мире. Он небезразличен. Хоть кому-то. Он должен быть небезразличен.