Лидия Новоселецкая - Синдром Glamoura
Сказав последнюю фразу, Ваня свалил на мой стол всю стопку бумаг, и, не дожидаясь моего согласия, выбежал из кабинета.
Я вообще не понимала, зачем Ванька ходит на работу. Он мог совершенно безбедно существовать, не отравляя жизнь себе и окружающим своим чертовым непрофессионализмом. Поговаривали, что в Ваниной биографии есть страница глубокого наркотического угара. Родители заставили его работать, чтобы дите не скатилось вниз по наклонной лестнице. В результате, Ванина показуха для родителей выливалась в мои регулярные не оплачиваемые сверхурочные. Точно подметил мой новый знакомый: богатых работать не заставишь.
Я все еще колебалась по поводу предложения Вадима, но чаша весов медленно наклонялась в сторону согласия.
7 глава
В течение оставшегося рабочего дня я правила статейные материалы для подачи в печать, переписывала пресс-релизы, обзванивала знакомых журналистов, бывших однокурсников. Кое-кто из них теперь работал в рейтинговых печатных изданиях. К семи часам вечера в моем кармане лежало восемь гарантированных публикаций в деловых изданиях и четыре договоренности с информационными агентствами.
В конце дня я разослала полностью переписанный пресс-релиз на адреса информационных порталов и Интернет изданий. Завтра оставалось только запросить мониторинг выходов релиза в сети и прочих СМИ. Я просто молодец, похвалила сама себя.
Закончив не свою работу, я решила, наконец, приступить к своей. Часы на мониторе компьютера показывали полдевятого. Голова раскалывалась, ноги ломило, к горлу подкатывала тошнота. Я разминала мышцы, массировала виски, сняла обувь и сделала массаж ступней. Лучше не становилось: продолжала сказываться ночь "веселья".
К понедельнику мне нужно было предложить бренд-менеджеру кондитерского концерна "Мир сладостей" "предварительные варианты" текстовой части концепции рекламной кампании нового продукта.
Витька оставил мне папку с несколькими вариантами концепции "визуалки". Мне предстоит для каждого варианта составить концепт текстового наполнения.
Я раскрыла папку и тупо уставилась на рисунок с изображением улыбчивого шоколадного батончика с дроблеными орехами, нугой и воздушным рисом. Идиотский персонаж сгорал от оптимизма и радости, улыбаясь во весь рот. Глядя на рисунок, можно было предположить, что батончик содержит нечто более пикантное, чем воздушный рис.
На следующей картинке этот же батончик был представлен в образе полу мужчины, полу батончика. То есть, в верхней части батончика красовался улыбчивый мужичок в смокинге и бабочке. Такой обрусевший, вышедший на пенсию Джеймс Бонд, собравшийся посетить театр. Начиная от пояса, тело мужчины превращалось в шоколадку. Как будто, у шоколадки с одной стороны вырос мужчина или еще хуже: нижняя часть мужчины, за какие-то немыслимые грехи, превратилась в шоколадку.
Получился кошмарный человеко-шоколадный мутант, достойный соперник Фредди Крюгера и Бугимена. Такой персонаж сможет запросто сменить на посту давно неактуального Бабая, и стать новой пугалкой для непослушных мальчиков.
Еще некоторое время я рассматривала ужасный художественный "выкидыш" моего друга. Рисунок был самым, что ни на есть, откровенным стебом, или Витька делал наброски в состоянии далеком от адекватного.
Третий вариант оказался страшнее двух предыдущих. Двое тощих детей с малюсенькими недоразвитыми телами, заточенными зубами и огромными головами, откусывали один батончик с разных сторон, прямо в обвертке. Картинку можно было с успехом использовать в послевоенной агитации "Помогите жертвам Освенцима, или добейте, чтобы не мучались". Половую принадлежность "детей" идентифицировать было невозможно. А если немного пофантазировать, то деток можно было принять за голодных взрослых пигмеев.
Просмотрев Витино "творчество", я сложила рисунки обратно в папку и приняла единственно верное решение: отправиться домой. При воспоминании о шоколадном мутанте, на меня несколько раз накатывали приступы смеха. Хотя, если разобраться, то причин смеяться у меня не было. Я должна была придумать комплекс названий и слоганов для рекламной кампании шоколадного уродца, добрых, красивых, располагающих и, что самое ужасное, в кротчайшие сроки.
Выйдя из офиса, я взяла такси. Так уж я устроена: не умею жить скромно и "по средствам"- мне нужно так, чтобы с шиком и блеском, как компромисс — без неудобств. Чем комфортнее живет человек, тем больше ему хочется этого самого комфорта.
Мои мысли метались в голове как ночные мотыльки вокруг зажженного уличного фонаря, то есть, совершенно бестолково. Привлеченные светом надежды, они то и дело натыкались на невидимую, но жесткую преграду страхов и стереотипов.
Я не знала, какое решение принять. Мне предлагали решить все мои проблемы разом: дать высокий социальный статус, связи и возможности, недоступные простому смертному. Но за это я должна была сдать в аренду свою душу, время и жизнь на целых три года, без права на отступление.
С другой стороны, второго случая изменить свою жизнь коренным образом и направить в нужное русло, могло больше не представиться. Вдруг, если я откажусь — буду жалеть об этом до конца жизни. К тому же, мне до смерти осточертели дни, как близнецы похожие друг на друга: опостылевшая работа, одни и те же заведения, постоянный круг знакомых. Я давно ждала перемен, часто впадала в депрессию из-за их отсутствия.
Я зашла в квартиру, поставила диск Мадонны в малюсенькую магнитолу, включила чайник, сделала кофе с молоком и приняла окончательное решение. Из динамика звучали знаменитые начальные строчки бессмертного хита восьмидесятых "Vouge": — Strike the pose — запела поп-дива всех времен и народов.
Зачем ждать до понедельника, когда все можно сделать уже сейчас! Сколько можно жить в условиях постоянного компромисса и тратить жизнь впустую? Пора, наконец, всем заявить о себе!
Я достала из сумочки визитную карточку Вадима Верещагина и набрала номер мобильного телефона. Вадим снял трубку после первого гудка, словно только и делал, что ждал, когда ему позвонят.
Я решила говорить без предисловий и очень коротко. Я сказала только одно:
— Я согласна.
Вадим коротко засмеялся:
— Прямо как в церкви у католиков при обряде бракосочетания, это обнадеживает.
— А я и есть католичка. Тренируюсь, — ответила я с иронией, в тон ему.
Это чистая правда — мои родители действительно католики, и, соответственно, я тоже.
— Хорошо, дорогая. Завтра ты работаешь последний день в своем рекламном агентстве. Начальство будет готово к твоему решению. Удерживать тебя никто не станет. Можешь на меня положиться, — с этими словами Вадим отключился. Как показало наше недолгое знакомство, он умел быть очень лаконичным. Интересно, а умел ли он быть другим?
