Ангелина Мэй - Султан её сердца (СИ)
Наконец она пришла в себя, вздрогнула, испугавшись настойчивого пиликания будильника, протянула руку к прикроватной тумбочке – тот успокоился. Семь утра. Пора вставать и собираться на работу.
Как же Настя ненавидела всё это. Свою скучную однообразную жизнь, сестру Ангелину, неожиданно появившуюся в этой жизни, своего старикана отчима, совсем выжившего из ума. Собрался умирать и составил завещание в пользу своей родной дочери. Тогда как они с матерью столько лет своей жизни батрачили на него. Но больше всего она ненавидела себя. Через месяц – тридцать. А что она имеет? Работает продавцом-консультантом в «Летауле», живёт с предками в спальном районе и ездит на метро. Тогда когда у Ангелины есть всё. Где же справедливость?
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! – била девушка кулаком по дивану. – Чтоб тебя! – последние слова, видимо, предназначались её сестре.
Настя опустила ноги на пол, нащупала тапочки, накинула на плечи халат и направилась в ванную комнату. В коридоре было темно и тихо. Из спальни отчима доносился отчётливый храп. Из зала, где спала мать, - едва слышное посапывание.
Душ не помог – бессонная ночь оставила след на лице. Девушка вернулась в свою комнату, села перед зеркалом:
— Почему всё именно ей? Чем я хуже? – спрашивала она у миловидной блондинки по другую сторону зеркала с растрепавшимся за ночь каре, ярко-зелёными глазами, чуть вздёрнутым носиком и подчёркнутыми татуажем губами.
Так и не получив ответа на вопрос, Настя глубоко вздохнула и, пошарив в косметичке, стоящей тут же на столике перед зеркалом, достала тоналку и занялась титаническим трудом – без следа нужно было замазать последствия бессонной ночи – огромные синюшные мешки под глазами. Через пять минут всё было кончено – от синяков не осталось и следа. Довольная своей работой, девушка попыталась улыбнуться. Не очень-то получалось.
Телефонный звонок заставил её обернуться. Телефон лежал под подушкой. Настя подошла к дивану. О нет! Только не Смурной! Разговаривать с ним не было никакого желания. Девушка сбросила звонок. Вернулась к зеркалу. О нет! Опять! Да что ему нужно? Решила ответить – знала, тот всё равно не отвяжется. И лучше сразу послать, чем игнорировать.
— Привет, Настюха! Не разбудил?
— Чего тебе? – проныла та в трубку.
— На работу едешь сегодня?
— Нет, блин, на каникулах. Еду, конечно, я же не тунеядка, как некоторые.
— Ладно, не злись, - пытался реабилитироваться Смурной. – Я машину новую купил. Хочешь, подвезу?
— Опять «шестёрку»? – язвила Настя.
— Щас. «Форд фокус», - хвастался парень, – практически новый. Всего сорок тысяч километров пробега. Ну, так как?
Настя размышляла. Перспектива тащиться на метро с двумя пересадками, да ещё и в час пик её не очень привлекала, но выслушивать всю дорогу дифирамбы от Смурного было куда хуже.
— Слушай, давай в следующий раз. Ладно?
— Стой! Не клади трубу.
— Ну, что ещё? Смурной, правда, сегодня настроения нет.
— Слушай, ты во сколько заканчиваешь в магазине. Как обычно, в семь? Может, я заеду за тобой?
— Это ещё зачем?
— Может, в кино сходим или так, пивка попьём?
— Или так. Только без пивка. Не звони мне больше! – рявкнула Настя и бросила трубку.
Раздался стук в дверь.
— Доча, ты проснулась? – в двери показалась растрёпанная шевелюра матери.
— Как видишь, - буркнула девушка в ответ, даже не обернувшись.
— Хочешь, блинов напеку.
— Нет. Я позавтракаю на работе.
— Зачем тратить деньги на кафе, если можно поесть дома, - не сдавалась родительница. – Ну, так как насчёт блинов?
— Ма, я же сказала, не хочу я твоих блинов. И отстань уже от меня.
— Ты расстроилась? – немолодая женщина с усталым видом и заспанным лицом, в потрепавшемся байковом халате прошла в комнату и присела на диван.
— Ты о чём?
— О том, что отец вчера сказал?
Настя промолчала.
— Ну, врачи могли и ошибиться. Так что, возможно, всё ещё обойдётся, - хотела успокоить она Настю.
— И чего? – девушка с язвительной улыбкой развернулась в сторону матери.
— И отец поправится, - улыбнулась та.
— Мама, да какая разница: поправится он или нет? – злость и обида переполняла девушку. – Ты пойми, он решил оставить нас ни с чем.
— Зачем ты так говоришь?
— А разве это не так? Он оставил дачу Ангелине. И квартиру тоже.
— Но она его родная дочь! – искала женщина оправдание.
— А мы кто? Так? Приживалки?
— Но Ангелина не выгонит тебя из квартиры. Да и я тут могу жить до последнего своего дня.
— Да это совсем не то! Ты понимаешь? Думаешь, Ангелина такая белая и пушистая, какой она хочет показаться? Я тебя умоляю. Как только папочка коньки отбросит, выставит мигом за дверь и меня, и тебя.
— Зачем ты так?
— Сама не веришь в то, что говоришь, - продолжала девушка злиться. – Ладно. Я на работу опаздываю, - она встала с места, подошла к небольшому платяному шкафу светло-бежевого цвета, открыла дверцу.
— Ладно, твоё дело. Не хочешь блинов, как хочешь, - женщина в спешке покинула комнату дочери.
Настя, просмотрев всё содержимое шкафа, сняла с вешалки шёлковый цветастый сарафан на тонких бретельках, быстрым движением натянула на себя. И прихватив маленькую бежевую сумочку на цепочке и с толстой пряжкой, захлопнула дверь своей комнаты.
— Я ушла! – натягивая жёлтые босоножки на высокой платформе, крикнула девушка из коридора.
Мать в переднике и с венчиком в руках выглянула из кухни.
— Хорошего дня, дочка. И не задерживайся! – эти слова Настя слышала каждый божий день.
И это её очень бесило. Так мать говорила, когда дочь уходила в школу. Те же слова повторяла каждое утро, провожая Настю в институт. И вот она уже несколько лет работает в этом грёбанном «Летуале», но наставления матери не изменились.
Ну что за чушь! Где она может задержаться? Все одноклассницы давно замужем. Лучшая подруга и коллега по цеху Люська две недели назад вышла уже во второй раз. У всех – дети, а то и по двое. А у нее? Парня нормального – и то нет. Дом – работа, работа – дом – её ежедневный маршрут. Только Смурной и остается, когда уже совсем тяжко становится. Он бегает за ней ещё со школы и продолжает на что-то надеяться. Да, скоротать вечерок с пользой для организма можно (это у них называется пивка попить), но замуж, куда он постоянно её приглашает – извольте. Не о таком муже мечтала Настя. И не о такой жизни. Однажды переходя улицу, она увидела принца на белом коне, а точнее «Лексусе» и довольную и улыбающуюся Ангелину, сидящую на пассажирском сидении и поглаживающую того самого принца по щеке. Эта картина до сих пор стоит у девушки перед глазами. И всякий раз, когда она думает об этом, пальцы сжимаются в кулаки, а на лбу выступают капельки пота.
