Джулия Лэндон - Влюбиться в звезду
– Эй! – требовательно окликнула его Одри.
– Прошу прощения, – сказал Джек, – повтори, пожалуйста, что я должен сделать?
– Просто проследи, чтобы Бруно как следует погулял, – повторила она, поставив собачку на землю.
– Что такое Бруно?
– Гавайская болонка. Вот поводок.
– Стой, стой! – воскликнул Джек. – Что, у тебя некому этим заняться? – спросил он, приходя в ужас от того, что ему придется выгуливать нечто, меньше всего похожее на собаку.
– У меня полно народу, чтобы этим заняться, – многозначительно ответила она и снова протянула ему поводок.
Джек бросил на нее гневный взгляд, но поводок взял. Маленький крысеныш начал царапаться.
– Да, и не забудь про воду! – добавила Одри, после чего бегом поднялась по трапу и исчезла в самолете.
Джек не сдвинулся с места. Он просто не мог шевельнуться, настолько его все это ошеломило. Она что, и вправду так поступила? Она в самом деле просто скинула на него спою живую игрушку?
– Черт, – раздраженно пробормотал он себе под нос и огляделся в поисках места, где песик мог сделать свои делишки.
Поскольку управлять самолетом фирмы Джеку не разрешили, хотя и могли бы, ему пришлось весь путь до Омахи лететь, сидя лицом к лицу с Одри.
Если она его и заметила, то виду не подала. Когда она никому не звонила и не разговаривала в свой микрофончик, то сидела, уткнувшись носом в какие-то бумаги. Джек не понимал – дулась ли она потому, что не получила воду, или потому, что он сунул ей Бруно обратно в руки и сказал:
– Держи.
Джек не мог понять, в чем дело. Она что, просто грубиянка или же недовольна тем, что ей наняли охрану? Так об этом, черт возьми, следовало сказать чуть-чуть раньше.
Он не мог не заметить, что остальные пассажиры не обращали на нее вообще никакого внимания. Лукас Боннер откупорил две бутылки шампанского сразу же, как только самолет оторвался от земли, объявив, что в этом полете празднует завершение своего альбома, и группа начала вечеринку.
Веселились все, кроме Одри. Она сидела, опустив голову.
Первые три часа полета Джек просто стискивал зубы. Он старался не смотреть на ее ноги – и на дразнящий вид ее груди, открывавшийся из глубокого выреза рубашки. Он старался не смотреть на ее губы и не вспоминать тот поцелуй и волосы, словно молившие о прикосновении мужских рук. Он старался… но ему ничего не оставалось, кроме как смотреть на нее и думать, какого черта она не разговаривает с ним или хотя бы не даст понять, что помнит его. Они знакомы. И чем дольше длился полет, тем сильнее Джеку хотелось заставить ее по крайней мере поднять глаза. В конце концов, он слегка толкнул ее ногой. Одри спросила, не поднимая головы:
– Что?
– Я решил попытаться снова сказать «привет», – произнес он. – Не думаю, что в первый раз ты меня как следует расслышала.
– Привет, – нетерпеливо ответила она и снова опустила взгляд к бумагам, словно ее побеспокоил какой-нибудь мальчишка-панк.
Отлично. Значит, вот так? Она пробралась на его пляж и на его колени, и будь он проклят, если позволит обращаться с собой как с надоедливым москитом. Джек подался вперед:
– Но ты ведь помнишь? Частный пляж? Лунный свет? Танец?
– Я в твоем айподе, – пробормотала Одри, не поднимая головы. – Конечно, я тебя помню. Я ведь сказала «привет»?
– А потом приказала принести тебе воды и выгулять эту штуку, которую ты называешь собакой. А потом и вовсе превратилась в ледышку.
Это заставило ее поднять голову.
– Ледышка? Я не ледышка. Я занята. В большинстве своем люди это понимают. И он не штука, он песик.
– Это не собака. Это детская игрушка. А ты настоящая ледышка.
Рот ее приоткрылся, но Одри поспешно закрыла его и нахмурилась.
– Господи, – пробормотала она. – Ладно, Джек. Попробуй понять – я лечу в свое первое турне по стране, поэтому довольно сильно занята работой. Может быть, тебе лучше не отвлекаться от своей работы, то есть обеспечивать охрану, как ты думаешь? Мы с тобой не будем пляжными приятелями. Мы даже видеться будем не так уж часто. Давай сразу же установим это простое правило, и ни один из нас не будет ожидать чего-то большего. Хорошо?
– Ого! – воскликнул Джек, откидываясь на спинку кресла. – Пожалуй, это один из самых теплых приемов, которые мне когда-либо оказывали.
Одри пожала плечами:
– Я просто говорю, что у меня очень много работы.
– Так много, что ты даже не в силах сказать «привет»? – с недоверием спросил Джек. – Большинство людей, несмотря на свою занятость, говорят «привет», просто чтобы дать понять, что встречались раньше. И мне казалось, что раз уж и буду выполнять для тебя грязную работенку – отгонять психов, ты вполне могла бы оказать мне эту небольшую любезность.
Одри вздохнула и раздраженно положила руки на кипу Оумаг у себя на коленях.
– Привет! Все? Ты доволен?
– Нет.
– Чего ты еще от меня хочешь?
– Вежливости, – ответил Джек. – Немного вежливости.
Она удивленно моргнула. А потом оглянулась назад, туда, где Боннер, сидя на подлокотнике кресла, к восторгу остальных пассажиров, рассказывал какую-то бесконечную байку. До Джека внезапно дошло.
– Ты из-за этого? – недоверчиво спросил он, глядя на Боннера. – Боишься, что я расскажу твоему дружку о нашем танце?
Одри широко распахнула глаза, но тотчас же сердито прищурилась.
– Нет. Он тебе все равно не поверит. Кроме того, какой смысл ему рассказывать, если это была обыкновенная глупость? Чем скорее ты об этом забудешь, тем лучше.
Джек негромко фыркнул и снова наклонился вперед:
– Ты считаешь, тот поцелуй был настолько хорош? Почему ты думаешь, что тут есть о чем помнить?
Одри покраснела и нахмурилась.
– Не важно, – ответила она почему-то очень неуверенно. – Пожалуйста, давай договоримся, что мы оба будем просто выполнять свою работу?
– Я-то обязательно буду выполнять свою работу, – сказал Джек и улыбнулся, заметив ее покрасневшие щеки. – Ты успокойся, ладно? Я здесь не для того, чтобы усложнять тебе жизнь. Просто хочется обычной вежливости.
Одри покраснела еще сильнее, что-то раздраженно буркнула, съехала на своем кресле вниз и подняла бумаги так, чтобы не видеть Джека.
Он ее больше не беспокоил, но сидел, твердо уверенный в том, что она не забыла тот чертов поцелуй.
Когда они наконец-то прилетели в Омаху, пассажиры вышли из самолета и расселись в ожидавшие их лимузины. Джек, Одри и Красавчик сели в разные лимузины и поехали в отель разными маршрутами.
В отеле выяснилось, что помощница Одри, рыженькая, которую Джек помнил по Коста-Рике, уже обо всем договорилась. Служащие отеля ждали Одри и Пупсика у заднего входа, чтобы провести их в номера через кухню, минуя толпу фанатов, собравшихся у парадных дверей.
