Синди Жерар - На медленном огне
— Заткнись, Дарски. Тебя это не касается.
Он наблюдал, оперевшись на здоровую ногу, как она садиться в каяк.
— Джоанна, я знаю, что ты огорчена, но не время убегать. Ты слышала прогноз погоды на сегодня?
— Да, слышала.
— Значит, ты должна знать, что на озере тебе сейчас делать нечего.
Джо не обратила внимание на его обеспокоенный вид, удерживая качающуюся на волнах лодчонку.
— Я вернусь задолго до того, как этот фронт надвинется на озеро. Просто хочу пару часов подышать воздухом.
Она перекинула косу через плечо и сделала движение, чтобы оттолкнуть лодку от пристани.
Адам ухватился за край суденышка и не дал ему двинуться.
Она сверкнула глазами:
— Слушай, Дарски. Мне не нужна твоя помощь.
— Тебе нужно, чтобы кто-нибудь вколошматил немного разума в твою задницу — потому что ты, оказывается, думаешь этой частью тела. Думай головой, девочка!
— Я уже большая девочка! — заметила она с горьким сарказмом. Мощным рывком Джо освободила лодку из его рук. — И вы — не мой содержатель.
— Это не означает, что тебе не нужен содержатель, — заметил он, хмурясь на небо, а затем оглядев огромное зелено-голубое водяное пространство.
Ей показалось, что она слышит бормотание о кирпичных стенах и тупых головах, но она уже была вне его досягаемости: он ничего не мог поделать.
— Эй, не беспокойся обо мне! — крикнула она, отплывая от берега широкими гребками и направляясь в середину бухты. — Со мной все будет в порядке!
Спустя несколько часов, когда опустилась ночь, а озеро закипело вокруг, как ведьминский котел, она все повторяла и повторяла, как заклинание, эти слова: «Со мной все будет в порядке».
Но если она и совершила в жизни ошибку, то эта стала ее самой большой ошибкой. Она может стоить ей жизни.
Рекламная брошюра, которую Джо подготовила для следующего сезона, описывала озеро Кабби как «уединенное озеро с ледяной водой». Но бурлящая вокруг каяка черная вода мало напоминала сейчас спокойный рай для отдыхающих, описанный в брошюре. Не успела она и оглянуться, как спокойные ледяные воды ожили и начали соответствовать тому названию, которое давным-давно дали озеру индейцы: Кабетогама — озеро бурлящих вод.
Она выросла на берегу Кабби и знала его темперамент. Джо знала все приметы. Она распознала опасные приметы и сегодня утром, но, расстроенная новостями полученными от Стива, не обратила на них внимания.
Буря налетела внезапно и застала ее далеко в открытом пространстве. У нее едва хватило времени вытащить из-под скамейки и натянуть на себя спасательный жилет, когда налетел первый ураганный порыв ветра. Поворачивать обратно было уже бессмысленно. Куда бы она ни решила плыть — к северному берегу, на восток ли — к Кувшинному острову и Голубому Плавниковому заливу, — расстояния казались одинаково непреодолимыми. Она определила направление ветра и решила плыть к Кувшинному острову. Затем она опустила голову и отчаянно начала грести, изо всех сил борясь за жизнь с возникшим вокруг адом.
Еще одна огромная волна захлестнула нос ее лодки, еще одна из сотни. Или, может быть, их было уже тысячи? Она потеряла им счет, да ее это и не интересовало больше. Инстинктивно сдвинувшись, чтобы выровнять лодку, она глубоко опустила весло и в который раз сумела вернуть суденышко в нужное положение.
В лицо ей ударил новый порыв ветра — Джо откинула с лица мокрую прядь волос, чтобы видеть… Ха! Что видеть? Видны были лишь черное небо и жадные бьющиеся о каяк воды. Ничего, кроме бушующих вокруг и пенящихся волн, ничего, кроме злобного, вырывающего из рук весло, ветра — все они пытаются опрокинуть каяк, сбить ее с курса.
Она выбилась из сил. Одного адреналина уже мало, чтобы помочь ей пробиться через новые и новые волны к спасительному берегу.
Если бы только она могла доплыть до Кувшина.
Эта мысль помогала ей. Она уже, наверное, близка к цели. Она должна быть близка к цели.
Джо подумала об Адаме, о том, как он посмотрел ей вслед сегодня утром. О том, что сказала ему, и о том, что, может быть, уже никогда не скажет. И вот посреди всего этого бушующего безумия все вдруг потеряло всякий смысл. И то, что, скорее всего, она упустит из рук пансион, и отчаяние и боль за отца. Лишь Адам имел значение.
— Ты не умрешь! — закричала она, пытаясь перекрыть вой бури. — Не здесь. Не так. Не одна.
Только успела она об этом подумать, как очередная чудовищных размеров волна накрыла лодку — и самым ее страстным желанием стало оказаться где угодно, только не на этом проклятом озере.
Слезы отчаяния текли по ее онемевшим от холода щекам, смешиваясь с водой и холодными струями дождя. Она продолжала бороться с охватившим ее ужасом, со слабостью, с желанием отказаться от борьбы. Паника не поможет. Только из-за своего упрямства оказалась она в этом дерьме. Это же упрямство должно помочь ей из него выбраться.
— Борись, Джо, черт бы тебя побрал, — кричала она сама себе, молясь мысленно, чтобы очередной взмах весел оказался последним, чтобы очередной удар о нос лодки оказался бы ударом о сушу.
И вдруг — совершенно неожиданно — озеро под ней перевернулось. Каяк захлестнуло волной, и он ушел под воду, тяжело обо что-то ударившись.
Удар застал ее врасплох, и вот она уже в воде. Она заработала руками и вынырнула на поверхность. Она выплевывала воду и тяжело дышала, а ночь вокруг нее завывала и трещала, как будто сразу много лодок разбились о скалы, каяк скользнул вперед, затем перевернулся на бок.
Джо кашляла и продолжала колотить руками по воде. Тело ее пронзила острая боль. Одновременно она почувствовала облегчение. Кажется, лодка налетела на скалу. Твердую, непотопляемую скалу. Она спасена!
Джо очутилась по грудь в воде, ноги ее увязли в скользком дне. Она с трудом вытащила ноги из ила, перелезла через скалы и тяжело упала на берег.
С трудом, едва чувствуя, как мокрый песок и острые камешки царапают ей лицо и голые ноги, она прижалась к земле, как потерявшийся ребенок, бросается на шею обретенной вновь матери.
Ветер завывал. Дождь хлестал вокруг. Но теперь сознание в ней поддерживали боль… и холод. Он вполз внутрь, растекаясь по жилам и засел глубоко внутри. Она лежала и дрожала, пока инстинкт самосохранения не поднял ее на колени. Она знала, что нужно найти укрытие, пока силы не оставят ее.
Дрожа от усталости и холода, она с трудом поднялась на ноги, скинула с себя спасательный жилет и вытащила на берег каяк. Когда буря уляжется, ей придется возвращаться домой. Сейчас она не стала бы держать пари в том, когда именно это произойдет.
Тяжело оперевшись о березу, она восстановила нормальное дыхание и прищурилась, всматриваясь в темноту. При свете дня Джо хорошо ориентировалась на Кувшинном острове. Ребенком она провела здесь немало веселых часов, бегая по острову. Это было ее особое, секретное место, и она знала его почти так же хорошо, как территорию вокруг пансионата на северном берегу. Но в непроглядной тьме среди бушующего дождя остров превратился в незнакомую землю.
Наконец, она решила, куда идти, и прошла в избранном направлении казалось, целый час. На самом деле прошло, может быть, не так уж много времени. Кувшин — сравнительно небольшой островок, но она могла и заблудиться. В темноте все скалы были похожи одна на другую, все деревья — тоже. Обескураженная, она уже была готова вернуться, когда впереди среди темноты забелел силуэт домика.
— Благодарю тебя, — сказала она, обращаясь к небесам, и вздохнула с облегчением.
Испытанный бурями и ветрами, несколько покосившийся домик со скрипящими ступенями из сосновой доски и кровельной крыши, покрытой мхом, приветствовал ее, как старый друг.
Мечтая о сухом укрытии, Джо ускорила шаг. Нетерпение и усталость сделали ее неосторожной. Она споткнулась о камень и упала. Острая боль пронзила ее правую руку, и Джо невольно вскрикнула.
Свернувшись в комочек, она прижала раненую руку к груди и подавила приступ тошноты. Ей не надо было смотреть, она знала — рука сломана.
Горячие слезы текли из глаз.
— Дура, дура, дура! — орала она, поддаваясь гневу, но не боли.
Эта злость заставила ее встать на ноги. Сбросив с лица мокрые листья, прутики, спутавшиеся волосы, она опять пошла. Она вся дрожала от холода, но стала осторожней, и без происшествий дошла по скользкой тропинке к домику. Тело ее закоченело, рука уже онемела и не ощущала боли, когда Джо, наконец, подошла к крыльцу.
Она взошла на верхнюю ступеньку и тяжело оперлась о перила. Девушка уже была не в состоянии на что-либо смотреть, а просто двинула плечом дверь и ввалилась внутрь.
Он полицейский. Он пережил войну. Он убивал людей… пусть и неохотно, пусть лишь выполняя свой долг. Но несмотря на это, ни разу в жизни он не поднял в гневе руку на женщину. Однако этой ночью, преодолевая бурю, Адам торжественно поклялся, что если только он не утонет и, наконец, найдет эту рыжую дрянь, то доставит себе удовольствие и разорвет ее на усыпанные веснушками кусочки.
