Джоан Хол - Джек Вулф в дозоре
— Вы устали? — проговорила она на удивление беззаботным тоном, словно никакие чувства не волновали ее.
— Устал? — Джейк нахмурил брови. — Почему «устал»?
— Ну, история моей жизни — сплошная скука, — пояснила она. — В два счета вас усыпит.
— Скука? — Небрежный тон скрыл ловко наживленный крючок. — Даже по горячей линии секса?
Сара, не задумываясь, заглотнула наживку.
— А этой линии не было.
— Ай-ай-ай. — Ленивая улыбка тронула губы Джейка. — Как же так? Плохо дело. — В голосе звучало удовлетворение. Он поднял фужер, пригубил, перевел на Сару взгляд и посмотрел ей прямо в глаза. — Может, добавите что-то? Буду очень вам обязан.
Он явно поддразнивает, убеждала себя Сара, отпивая глоток из своего фужера, чтобы смочить пересохшие губы и горло. Ладно, будем играть в эту игру вдвоем.
— А что именно вам надо? — спросила Сара тоном, как она надеялась, пресыщенной и утомленной светской жизнью женщины.
— Нагую красавицу, принимающую ванну из шампанского, — изображая сладострастие, протянул он.
— Чересчур дорогое удовольствие, — сохраняя холодное безразличие, отвечала она, едва не фыркнув от смеха. — Или у вас шампанского — море разливанное?
— Увы, нет. — Джейк принял удрученный вид.
— В таком случае, боюсь, вам придется примириться с моей жизнью, такой, какая есть, и выслушать очень скучный рассказ.
— Может, вы согласитесь на ванну из газировки? — спросил он с надеждой в голосе. — Газировки у меня на ванну хватит.
— Ни за что! — качнула головой Сара. — Шампанское — и ничего иного.
Джейк испустил глубокий скорбный вздох.
— Жестокая вы женщина, Сара. И жесткая. — Он помолчал. — Не в физическом смысле. Нет. Кожа у вас мягкая, гладкая…
— Так хотите слушать историю моей жизни? — перебила его Сара.
— Очень, — расплылся в улыбке Джейк. Борясь с впечатлением, которое эта ослепительная улыбка и он сам производили на ее робкие чувства, Сара принялась с быстротой пулемета строчить отчет о том, что успела в жизни до их вчерашней встречи.
— Как уже было сказано, я — из Балтимора. Родилась там двадцать семь лет назад и там же выросла. Отец был и есть инженер-конструктор, на руководящей должности. Мать — инспектор-консультант по старшим классам. Я всегда была книжным червем, люблю копаться в историческом прошлом, живу собственной жизнью, а так называемые компании или тусовки не люблю. — Сара умолкла и выпила глоток вина.
— Единственный ребенок? Ни братьев, ни сестер? — воспользовался паузой Джейк.
— К сожалению, — кивнула Сара. — Я многое дала бы, чтобы у меня была сестра или старший брат, но… — Она запнулась.
— Безобразие, — посочувствовал ей Джейк. — Вот у меня три — три брата. — Он засмеялся, вспоминая. — Круто нам бывало, а скучно — никогда.
— Завидую вам, — откровенно призналась она. — У нас до невозможности тихий дом, и мне иногда было в нем очень одиноко.
— И друзей не было? — удивленно поднял брови Джейк.
— Нет, друзья были, — рассмеялась Сара. — Такие же книжные черви, как я. Будущие хранители архивов.
— И мальчишки? — резко спросил Джейк.
— И мальчишки, — подтвердила она. — Но ничего серьезного, пока… — И, поймав себя на излишней откровенности, умолкла.
— Пока? — настойчиво переспросил Джейк. Сара заколебалась: говорить о единственном, но тягостном и унизительном переживании в ее такой прозаической, скупой событиями жизни было неприятно.
— Скверное что-то, да? — Он смотрел на нее, словно пес, вцепившийся зубами в кость, — кость, которую без драки не выпустит.
Выигрывая время, Сара поднесла к губам фужер и сделала медленный глоток. Случившееся с нею и так потрясшее ее тогда теперь не казалось уже таким страшным. Она вела себя глупо, но, если уж на то пошло, на ошибках учатся, без глупостей не наберешься ума.
Джейк решил за нее.
— Влюбились небось? — высказал он догадку и попал в яблочко.
— Да, — с кислой улыбкой призналась Сара. — И натворила много глупостей из-за этого человека.
— Смазливый кобелек из студентов?
— Вовсе нет. Я метила выше, — состроила гримасу Сара. — В профессора, декана исторического факультета, не больше и не меньше.
— А почему бы и нет? — пробормотал Джейк. — И он объяснил вам, что ему это ни к чему.
— Ему это было очень к чему. Но он был женат. И очень. Ронял для моего сведения фразы, как он несчастен и как одинок, намекая, что вот-вот разведется. — Она вздохнула. — А я каждое слово подбирала.
— Вы… э… сошлись с ним?
— Сошлась? — Сара расхохоталась каким-то клокочущим, горьким смехом. — Сошлась — вряд ли подходящее для этого слово. Отдалась душой и телом. Обожествляла — вот точное определение. А он милостиво брал, раз ему предлагали. И по невинности и простоте своей, а точнее, по глупости я с великой радостью все-все ему отдала.
Разве только крепко сжатые губы выдавали реакцию Джейка на эти откровенные признания. С его лица не сходило внимательное и будто бы спокойное выражение.
— А потом вы поняли, что он просто пользуется вами, и уползли зализывать раны, — проговорил Джейк, не задавая вопроса, а словно размышляя вслух.
— Если бы… — Сара закусила губу и, помолчав, изобразила явно наигранную, слишком веселую улыбку. — Нет, я, мисс Умная-голова-дурехе-досталась, приклеилась к нему, как липучка. — Моргнув, она отвела взгляд в сторону, потом снова уставилась прямо в глаза Джейку. — И только тогда сообразила, что к чему, когда его жена явилась ко мне с визитом.
— Вы любили его?
— Да, — прошептала она, — со всей пылкостью и трагизмом, на которые способны лишь очень юные души.
Секунду-другую Джейк задумчиво смотрел на нее.
— И рана все еще не зажила, — проговорил он наконец тихим голосом, словно размышляя вслух. — Вы все еще его любите. Да?
Его слова поразили ее. Почему, собственно? — спросила она себя. Боль, унижение, презрение к себе — все, с чем, как ей мнилось, она давно справилась, оказывается, тайным гнойником бередило ей душу и никуда не делось. И, осознав это, она вдруг увидела себя в отрезвляющем, безжалостном свете.
— Не отвечайте. — Поставив фужер на пол, Джейк сплел свои пальцы с ее. — Я не вправе вас спрашивать.
Прикосновение этих сильных мужских пальцев, как ни странно, подействовало успокаивающе, и она чуть улыбнулась ему и покачала головой.
— Ничего. Ваш вопрос вполне логичен. А вот вывод вы делаете неверный. Да, должна признаться, я все еще чувствую боль и унижение, в которых сама повинна, но его уже не люблю. — Она передернула плечами, изображая безразличие. — По правде говоря, теперь — по прошествии нескольких лет — я понимаю, что и тогда не любила…
